Дервиши в мусульманском мире - Петр Алексеевич Позднев

Оренбург

17 марта 1885 года

Во введении к настоящему исследованию было замечено, что дервишество, или суфизм, существовало в Аравии и Персии задолго до распространения в названных странах ислама и что с появлением ислама в Аравии и Персии суфизм сохранил свое существование, частью изменив первоначальный характер, частью оказав влияние на характер самого ислама. Как происходило это интересное перерождение суфизма языческого в суфизм мусульманский, я постараюсь раскрыть в настоящей главе, сначала – по отношению к Аравии, а затем – по отношению к Персии.

Чтобы яснее и вернее представить историю происхождения дервишества в Аравии, необходимо предварительно сказать несколько слов о характере арабов домагометанского периода, об их умственном и религиозном состоянии и о совершенном Мухаммедом религиозном перевороте на Аравийском полуострове.

Верно обрисовать характер народа может только специалист своего дела, в совершенстве изучивший свой предмет. Таким по отношению к арабам является Гердер. Он пишет: «Арабы сохранили патриархальные нравы своих предков; они по особенному контрасту жестоки и рабски почтительны, суеверны и восторженны, жадны до верований и фикций; кажется, они одарены вечною юностью и способны на самые великие подвиги, когда над ними господствует возвышенная идея. Свободный, благородный и гордый араб в то же время вспыльчив и полон отваги: в нем можно видеть тип добродетелей и пороков его нации; необходимость самому удовлетворять своим нуждам делает его деятельным; он терпелив по причине страданий всякого рода, какие ему приходится переносить; он любит независимость как единственное благо, которым дано ему наслаждаться. Строгий к самому себе, он делается жестоким и очень часто обнаруживает жажду мести… Меч, гостеприимство, красноречие составляют славу арабов; меч – единственная гарантия их прав, гостеприимство заменяет для них кодекс гуманности, а красноречие служит к прекращению несогласий, которые не разрешались оружием»⁸⁷. К этой характеристике для полноты нужно присоединить еще одну только фразу из Ленормана, именно: «С самой глубокой древности арабы была страстными любителями музыки и поэзии»⁸⁸.

Страстно любя свободу и привольную жизнь, арабы не хотели никому быть обязанными в самом главном средстве истинной цивилизации – в искусстве письма, поэтому они долго и не имели его, между тем как даже родственное им племя – сабеяне Йемена – давно уже заимствовало это искусство от финикиян, а племена Каменистой Аравии – эдомитяне и мадианитяне – пользовались тем же алфавитом, каким и жители Сирии и Палестины. И только уже в VI веке по P.X. арабы усвоили письмо под влиянием христианской Сирии⁸⁹. Вследствие этого арабы и не были цивилизованным народом. Знания их были ничтожны: в области астрономии они ограничивались лишь знанием тех звезд, которые служили им путеводителями в их странствованиях по пустыням; историю у них заменяли родословные, которыми они занимались с особенным старанием, заботясь о сохранении арабской крови в своих племенах⁹⁰. Таким образом, в области, так сказать, естественных знаний и истории арабы являются вовсе не производительными. Более производительными они были в области поэзии, которую они так любили, что и в обыкновенных разговорах постоянно употребляли поэтические обороты. Более всего они любили в часы досуга и празднеств слушать, как их поэты, под влиянием вдохновения или с помощью удивительной памяти, декламировали свои поэмы, и предаваться всем чувствам, какие желали вдохнуть в них эти поэты. Средством для наслаждения прелестями поэзии арабам служили между прочим их общественные собрания. Эти собрания, которые происходили в Оказе, – городке, расположенном между Тайефом и Нахлой, – в Манджане и Дзул-Меджазе, за горою Арафат, и на которые стекались арабы со всех концов Аравии, были подобием Олимпийских игр. На них арабы решали самые важные вопросы, которых не могло прекратить даже оружие. Любя поэзию, арабы с особенною почестью относились и к своим поэтам. А вследствие этого различные арабские наречия объединялись в языке поэтов, и каждый араб, к какому бы племени он ни принадлежал, старался придавать выражениям своей речи тот смысл, какой под ними разумели поэты⁹¹. Можно сказать, что если где, так именно в поэзии древние арабы являются вполне самобытными, свободными от чуждых влияний. Однако же при этом надо заметить прекрасными словами Шмёльдерса и то, что «между тем, как у других наций первые звуки зарождающейся поэзии посвящались религии, прославлению того неизвестного бытия, которое наполняло душу поэта и заставляло ее изливаться, ничего подобного не находим у арабов, хотя они и со страстною любовью предавались поэзии. Муаллаки⁹², которые служат для нас образцами национального арабского гения, дышат только мщением и войной, гостеприимством и щедростью. Верблюд и лошадь, меч и пустыня – вот любимые и единственные темы арабской поэзии; религиозный элемент в ней не находил места»⁹³.

Если в области практических знаний, в области истории и поэзии арабы остались вполне верными своему характеру и являются свободными от чуждого влияния, то в области философии и религии, напротив, у них замечается сильное влияние посторонних элементов. Особенно это должно сказать относительно философии. Не достигши высокой степени развития, они не могли самостоятельно предаваться философии, которой, по самой своей природе, придавали лишь второстепенное значение. Вследствие этого посторонняя философия, а также и чужие религиозные верования легко распространялись между арабами; при этом философские мнения сливались у них с религиозными верованиями, но не обобщались в одну народную религию, а разделялись на множество мелких сект, соответственно числу арабских племен.

Еще задолго до Р.Х. в Аравию были занесены философские и религиозные идеи из Персии, Египта, Иудеи, Греции и от семитических племен неарабского происхождения, каковы адиты, эдомитяне и др. Подробности судьбы этих чуждых идей в Аравии нам неизвестны; несомненно одно, что еще до P.X. здесь существовали уже семена зороастровой религии, иудейства, культа звезд и др. Гораздо более известна история посторонних философских и религиозных элементов в Аравии после Р.Х. до появления в последней ислама. В этот период арабам приходилось сталкиваться главным образом с христианством, с его ересями языческого характера, с остатками греко-римского язычества, персидским магизмом и иудейством. Христианство стало проникать в Аравию со времен апостола Павла из Иудеи, Малой Азии, Греко-римской империи, Египта и Абиссинии⁹⁴. Когда в христианстве стали появляться различные ереси и когда они подвергались церковному осуждению, то их последователи удалялись в разные языческие страны и между прочим в Аравию. Когда христианство было объявлено господствующей религией в Римской империи и язычество должно было оставлять пределы