Возможно, нам кажется, что не так уж мы и страдаем, а если и страдаем, то страдания эти со всем невелики. Ведь мы не вынуждены жить в трущобах и нам не грозит стать жертвами резни в Руанде. Многие думают: у меня всё в порядке, я дышу, я завтракаю, всё идёт как нельзя лучше – я не страдаю. Но что они имеют в виду? Уверены ли они во всём этом на сто процентов? Они что, перестали ожидать перемен к лучшему? Забыли о подстерегающих опасностях? Если подобное отношение проистекает от подлинной удовлетворённости и оценки того, чем они уже обладают, то о не обходимости именно такого взгляда на вещи и учил Сиддхартха. Но на самом деле мы редко демонстрируем подобную удовлетворённость: в нашем уме всегда присутствует свербящее чувство, что нужно сделать что-то ещё, и эта неудовлетворённость ведёт к страданию.
Сиддхартха пришёл к выводу: нужно развивать осознание собственных эмоций. Если вы способны хотя бы немного осознавать эмоции в миг их возникновения, вы ограничиваете их активность, и они становятся похожими на подростков, за которыми присматривает воспитатель. Вы наблюдаете, и сила Мары уменьшается. Отравленные стрелы не причинили Сиддхартхе вреда, поскольку он понимал, что они – всего лишь иллюзия. Точно так же наши собственные бурные эмоции станут не более опасными, чем лепестки цветов. А когда апсары приблизились к Сиддхартхе, он ясно видел, что они – просто составные явления, подобные огненному кольцу, в результате чего они утратили свои чары. Они не смогли нарушить его покой. Точно так же мы избавляемся от искушения, видя, что объекты нашего желания – это на самом деле просто составные явления.
Если вы начинаете обращать внимание на то, какой вред могут причинить эмоции, в вас развивается осознанность. Если вы обладаете осознанностью – например, вы понимаете, что находитесь на краю пропасти, – вы осознаёте, какая опасность вам грозит. Вы всё равно можете продолжать двигаться вперёд и делать то, что делали: идти по краю обрыва с осознанностью «Уже не так страшно, но даже увлекательно». Истинный источник страха – незнание. Осознанность не подразумевает, что вы больше не живёте: на самом деле с ней ваша жизнь становится куда более наполненной. Если, поднося к губам чашку чая, вы понимаете горечь и сладость всего преходящего, значит, вы по-настоящему наслаждаетесь этой чашкой чая.
Глава третья
Всё – пустота
Вскоре после достижения Сиддхартхой просветления его слова, которые мы называем Дхармой, стали проникать во все слои индийского общества. Дхарма выходила за пределы кастовой системы и была в равной мере притягательна для высокородных и отверженных, для богатых и бедных. В III веке до нашей эры на индийском субконтиненте жил один из величайших правителей древности – царь Ашока, беспощадный воитель и тиран, который без колебаний убил своих близких родственников, чтобы укрепить свою власть. Но даже царь Ашока в конце концов открыл истину Дхармы и стал пацифистом, сторонником мира и ненасилия. Ныне он известен в истории как один из самых влиятельных покровителей буддизма.
Благодаря таким покровителям, как Ашока, Дхарма продолжала расцветать, распространяясь во всех направлениях и выйдя далеко за пределы Индии. В I тысячелетии новой эры, на расстоянии тысячи километров от Бодхгайи, в тибетской деревне Кья Нгаца родился другой обычный человек с исключительными способностями. После кошмарного детства, обучившись чёрной магии, буйный юноша, дабы отомстить виновникам за страдания его рано овдовевшей матери и её малолетнего сына, убил не один десяток родственников и соседей. Он бежал из дома и в конце концов встретился с крестьянином по имени Марпа, великим учителем Дхармы и переводчиком, который рассказывал о природе бытия и способе жизни, как некогда этому учил Сиддхартха. Юноша преобразился. Один из самых знаменитых святых йогинов Тибета, он стал известен под именем Миларепа. Даже сегодня его песни и истории вдохновляют сотни тысяч людей. Наследие его мудрости передавалось через непрерывную линию преемственности учителей и учеников.
Миларепа учил своих последователей, что слова Сиддхартхи непохожи на другие философские учения, которые мы читаем для удовольствия или как пищу для ума, а затем ставим на полку. Мы можем по-настоящему практиковать Дхарму и применять её в повседневной жизни. Среди первого поколения учеников Миларепы был блестящий учёный по имени Речунгпа. Хотя Миларепа говорил ему, что практика, объединённая с жизнью, более важна, чем теоретическое изучение, Речунгпа всё равно отправился в Индию, намереваясь получить классические наставления по философии в одном из величайших буддийских университетов, существовавших в то время. Речунгпа в самом деле прилежно учился у многих индийских учёных и святых. Когда через много лет Речунгпа вернулся в Тибет, его старый учитель Миларепа пошёл встретить его на пустынном плоскогорье. После того как, обменявшись приветствиями, они некоторое время обсуждали учёбу, вдруг разразилась сильная буря с градом. На открытой равнине спрятаться было некуда. Миларепа заметил на земле полый рог яка и быстро укрылся в нём – при этом рог не увеличился в размерах, а Миларепа не стал меньше. Сидя в этом сухом укрытии, Миларепа пропел песню, сообщая Речунгпе, что в этом ячьем роге осталось ещё много свободного места… если только его ученик понял природу пустоты.
Возможно, вы подумаете, что эта история о Миларепе и ячьем роге – просто волшебная сказка. Или если вы человек доверчивый, то можете счесть, что всё дело в магии, которую применил тибетский йогин. Но, как мы увидим, это тоже не так.
Привязанность к пустоте
Одержав победу над Марой и его войском, Сиддхартха постиг пустоту как отсутствие независимого бытия. Он понял: всё, что мы видим, слышим, ощущаем, представляем и знаем как существующее, – просто пустота, которой мы приписываем некую «подлинность». Такое навешивание ярлыков или восприятие мира как истинного объясняется сильной индивидуальной и коллективной привычкой – так делаем мы все. Сила привычки столь велика, а представление о пустоте столь малопривлекательно для нас, что очень немногие преисполнены желания добиваться обретения постижения подобно Сиддхартхе. Вместо того мы блуждаем, словно путники, потерявшиеся в пустыне, которые видят вдали цветущий оазис. На самом деле этот оазис – просто отражение марева на песке, но отчаяние, жажда и надежда заставляют путешественника видеть в нём воду. Из последних сил добравшись туда, путник обнаруживает, что это только пустой мираж, и его переполняет горькое разочарование.
Хотя мы и не считаем себя пребывающими в столь же отчаянном положении и полагаем, что мы образованны и находимся в трезвом уме и твёрдой памяти, но если мы видим и ощущаем всё как истинно существующее, то мы ведём себя подобно тому человеку в пустыне. Мы стремимся найти подлинную дружбу, безопасность, признание и успех или просто мир и покой. Нам даже, возможно, удастся обрести некое подобие того, чего мы так страстно желаем. Но если мы зависим от внешних обстоятельств, то, как и того путника, в конце концов нас ждёт разочарование. Вещи не таковы, какими кажутся: они непостоянны, и не в наших силах всецело контролировать происходящее.
Если мы действительно глубоко проанализируем положение вещей, как это делал Сиддхартха, то обнаружим, что такие ярлыки, как «форма», «время», «пространство», «направление» и «размер», довольно легко устранить. Сиддхартха понял, что даже «я» существует только на относительном уровне, точно так же как мираж в пустыне. Его постижение остановило для него круговорот ожиданий, разочарований и страдания. В миг своего освобождения он подумал: «Я нашёл путь, который глубок, полон покоя, ясен, свободен от крайностей, исполняет желания и подобен животворящему нектару. Но если я попытаюсь его выразить, если я попробую ему учить, никто не будет способен слушать, услышать и понять. А потому я останусь в лесу, сохраняя это состояние покоя». Считается, что, узнав об этом намерении Сиддхартхи, боги Индра и Брахма явились перед ним и просили не уединяться в лесу, а учить ради блага других существ. «Даже если не каждый услышавший поймёт все твои учения, – сказали они, – будут и те немногие, которые смогут их понять. И помочь хотя бы этим немногим – достойная задача».
