Также нужно осознавать, что, поскольку мы обладаем физическим телом, которое восприимчиво к боли, то наше тело тоже частично ответственно за переживание боли при ударе палкой. Из-за тела и его природы мы переживаем физическую боль даже тогда, когда внешних причин боли нет. Поэтому ясно, что переживание боли и страдания приходит как результат взаимодействия между телом и различными внешними факторами.
Можно задуматься также вот над чем: если причинение вреда другим — сущностная природа человека, который обижает вас, то нет смысла сердиться на него, ведь тогда ни вы, ни сам этот человек не можете ничего сделать, чтобы изменить его или ее сущностную природу. Он просто был бы не способен действовать иначе. Как утверждает Шантидева:
Даже если бы в природе было у людей-детей причинять обиды существам другим, все-таки неверно было б зло на них таить, так же как сердиться на огонь, что он жжет.[37]
С другой стороны, если вредоносность — не сущностная природа данного человека и, напротив, очевидно, что вредный характер просто случаен и обусловлен обстоятельствами, тогда тоже нет нужды злиться на него, поскольку проблема полностью зависит от конкретных непосредственных условий и обстоятельств. Например, он может выйти из себя и поступать плохо, даже если и не хотел обижать вас. Можно размышлять и по такой схеме.
Когда вы злитесь на других — тех, кого воспринимаете как вставших на пути вашего завоевания славы, положения, материальных выгод и так далее, то подумайте следующим образом: зачем особенно унывать или сердиться по поводу этой именно проблемы? Проанализируйте природу вещей, к обретению которых возникли помехи, и тщательно продумайте, насколько они для вас полезны. Действительно ли они так важны? Вы обнаружите, что нет. А поскольку дело обстоит именно так, зачем тогда сердиться на тех людей? Подобные размышления тоже полезны.
Когда вы сердитесь из-за того, что чувствуете себя несчастным, видя успех и процветание врага, вспомните, что сама ваша ненависть, злость или переживание несчастья не повлияют на материальные владения этого человека или его успехи. Поэтому даже с этой точки зрения они бессмысленны.
Те практикующие, кто относится к тексту Шантидевы как к источнику вдохновения, в дополнение к практике терпения стремятся тренировать ум, развивать бодхичитту, то есть бескорыстную жизненную установку достичь пробуждения ради блага всех живых существ, а также сострадание. Если, несмотря на свою практику, они все равно чувствуют себя несчастными из-за успехов врагов, пусть вспомнят о том, что это отношение совершенно не к лицу человеку, практикующему бодхичитту. Если дурное отношение сохраняется, тогда мысль: "Я практикую бодхичитту, я живу в соответствии с наставлениями о преобразовании мышления", — делается пустыми словами, лишенными смысла. Напротив, настоящий практик бодхичитты должен радоваться, что другие оказались способны достичь для себя чего-то без его помощи. И вместо того, чтобы расстраиваться и завидовать, надо радоваться чужим успехам.
Если задуматься еще глубже, то окажется, что, когда враги причиняют нам вред, мы действительно можем испытывать к ним благодарность. Такие ситуации, как я уже говорил, дают нам редкий шанс проверить свою практику терпения. Это драгоценная возможность практиковать не только терпимость, но и другие идеалы бодхисаттвы. В этих ситуациях складываются подходящие обстоятельства для накопления благих заслуг и получения пользы в будущем. А бедный враг, с другой стороны, из-за своего дурного действия — вреда, причиненного кому-то по гневу и ненависти, должен будет однажды неминуемо встретиться с последствиями своих действий. Это подобно тому, как если бы преступник, виновный в причиненном зле, пожертвовал собой ради нашего блага. Поскольку заслуги, собранные в результате практики терпимости, могут возникать только благодаря тем возможностям, которые предоставил нам враг, то, строго говоря, мы должны были бы посвятить свои заслуги благу этого врага. Вот почему в Вступая на путь бодхисаттвы говорится о доброте врага.
Однако, хотя можно заметить, с одной стороны, доброту врага, нам все-таки может показаться, что, с другой стороны, враг не имел намерения быть добрым к нам. "Поэтому, — думаем мы, — нет нужды помнить его доброту".
Если для того, чтобы уважать или дорожить чем-то, требовалось бы сознательное намерение со стороны объекта, тогда этот аргумент должен был бы прилагаться равным образом ко всем другим предметам. Например, истинное прекращение страданий и истинные пути, ведущие к прекращению, со своей стороны не имеют сознательного намерения быть благодетельными. И все же мы уважаем и почитаем их. Почему? Потому что мы извлекаем из них пользу. Если же выгоды, которые мы извлекаем, невзирая на отсутствие у них какого бы то ни было сознательного намерения, оправдывают наше уважение этих двух Благородных истин, тогда то же самое логическое обоснование должно применяться и к врагам.
Тем не менее нельзя не чувствовать большой разницы между врагом и двумя Истинами: истинным прекращением и истинными путями. В отличие от Истин, враг имеет сознательное желание повредить нам. Но это отличие тоже не является достаточной причиной, чтобы не уважать врага. В действительности это как раз дополнительное основание для того, чтобы быть почтительным и благодарным по отношению к нему. Именно этот особый фактор и делает вашего врага уникальным. Если бы простое причинение физической боли было достаточным, чтобы превратить кого-то во врага, тогда мы должны были бы считать за врага своего доктора, поскольку он часто причиняет нам боль во время лечения.
Итак, будучи настоящим практиком сострадания и бодхичитты, вы должны развивать терпимость. А чтобы практиковать искренне и вырабатывать спокойствие, нужен кто-то, кто преднамеренно вредит вам. Подобные люди предоставляют нам реальные возможности практиковать. Они испытывают нашу внутреннюю силу так, как не может испытать даже наш гуру. Даже у Будды нет такой способности. Так что враг — единственный, кто дарит нам эту блестящую возможность. Замечательный вывод, не правда ли?
Размышляя над этими строками и используя эти обоснования, вы в итоге разовьете необычайное уважение к своим врагам. Это главная идея Шантидевы в шестой главе.
Когда вы зародили искреннее уважение к врагу, то легко сможете устранить большую часть помех к развитию безграничного альтруизма. Шантидева упоминает, что достижению всеведения способствуют как поле Будд[38], так и помощь живых существ. Всеведение можно развить только с опорой на оба эти поля: доброту живых существ и доброту будд.
Для тех из нас, кто считает себя последователем Будды Шакьямуни, почитает и уважает идеалы бодхисаттвы, Шантидева утверждает, что неправильно питать недовольство или ненависть по отношению к врагам, в то время как все живые существа дороги сердцам Будд и бодхисаттв. Конечно же, наши враги входят в "поле всех живых существ". Если мы питаем недовольство по отношению к тем, кого Будды и бодхисаттвы считают близкими своему сердцу, мы противоречим идеалам и опыту Будд и бодхисаттв, то есть именно тех, кому мы стараемся подражать.
Даже по мирским понятиям, чем больше уважения и восхищения мы испытываем к кому-то, тем больше мы считаемся с этим человеком. Мы стараемся избегать поступков, которые он может осудить, поступков, которые, как нам кажется, могли бы его обидеть. Мы стараемся принимать во внимание образ мыслей наших друзей, их принципы и так далее. Если мы делаем это даже для обычных друзей, то, будучи практиками идеалов бодхисаттвы, мы должны выказывать такое же, если не большее, уважение и по отношению к Буддам и бодхисаттвам своими стараниями не хранить недовольства и ненависти к врагам.
Шантидева заключает эту главу о терпимости объяснением выгод практики терпимости. Говоря кратко, путем практики терпимости вы не только достигнете в будущем состояния всеведения, но и в повседневной жизни испытаете ее благотворные результаты. Вы станете способны сохранять душевный покой и жить радостной жизнью.
Когда мы практикуем спокойствие для преодолении ненависти и гнева, очень важно иметь в своем арсенале силу радостного усердия. Мы должны быть искусными в развитии радостного усердия. Шантидева объясняет, что как при исполнении мирского дела, например ведении войны, нужно стараться внимательно причинить максимальный урон врагу, в то же время защищаясь от вражеских нападений, точно так же, предпринимая практику радостного усердия, важно достигать максимального уровня успеха, удостовериваясь в то же время, что это не вредит и не мешает нашим другим практикам.
Я и другие: обмен местами
В главе о медитации Вступая на путь бодхисаттвы объясняется, как медитировать для развития бодхичитты — устремления к достижению пробуждения ради блага всех живых существ. Шантидева основывает свои инструкции на Драгоценном ожерелье Нагарджуны[39]. Там техника развития этого альтруистического устремления объясняется по методу уравнивания и обмена себя с другими[40].
