Когда мы научились видеть всех равными с позиции любви и обладания природой будды, тогда мы открыты для того, чтобы понять, как строить свои отношения с теми, кто достиг большего, чем мы, или преуспел в чем-то, в чем мы не преуспели вовсе. Мы стараемся помочь тем, кто равен нам, достичь поставленных целей, вместо того чтобы соперничать с ними и стараться их превзойти. Мы стремимся помочь тем, кто менее удачлив, чем мы, вместо того чтобы злорадствовать, чувствуя собственное превосходство.
Поощрение зависти и соперничества в социокультурном контексте
Эти методы, предлагаемые буддизмом, слишком сложны и крайне трудны в применении, в условиях, когда естественно возникающие в нашем уме зависть и соперничество подкрепляются, усиливаются и даже поощряются некими «западными культурными ценностями». Ведь почти все дети естественным образом любят и стремятся выигрывать и плачут, когда проигрывают. Но вдобавок ко всему многие западные культуры учат капитализму, объявляя его априори наиболее совершенной формой демократического общества. В основе этого учения лежит теория выживания наиболее приспособленных, считающая соперничество, а отнюдь не любовь или добросердечие основной движущей силой жизненного прогресса. Одержимость Запада соревновательными видами спорта, прославление наиболее выдающихся спортсменов и богатейших людей мира еще больше подчеркивают важность успеха и победы.
В дополнение к этому вся политическая система демократии и выборов зиждется на конкуренции — предложение и за тем продажа самих себя в качестве кандидатов посредством саморекламы и утверждений, что мы намного лучше других претендентов на выборную должность. Обычной практикой во время предвыборной кампании на Западе является агрессивное выявление всех возможных слабостей кандидатов-конкурентов, преувеличение их до невообразимых размеров и затем повсеместное разглашение с целью дискредитации данного кандидата. При этом изучению подвергается даже частная жизнь индивида. Многие люди считают такие действия, основанные на зависти и соперничестве, справедливыми и достойными всяческих похвал.
Тибетское традиционное общество, напротив, осуждает людей, умаляющих достоинства других и претендующих на то, что они лучше остальных. Такие черты характера считаются негативными. Так, первый коренной обет бодхисатвы — никогда не превозносить себя и не принижать других при общении с людьми, занимающими более низкую по сравнению с нами позицию, и сюда, безусловно, можно причислить обращение с речью к избирателям. Мотивация здесь объясняется как стремление извлечь выгоду, желание одобрения, любви, уважения со стороны людей, к которым адресована наша речь, зависти со стороны человека, чьи достоинства мы принижаем. Не важно, является ли то, что мы говорим, правдой или ложью. Напротив, крайняя скромность при упоминании собственной персоны и высказывания типа: «У меня нет благих качеств; я ни чего толком не знаю» — будут считаться среди тибетцев достойными похвалы. Таким образом, демократия и методы ведения предвыборной кампании абсолютно чужды тибетскому обществу и не сработают там в обычном западном варианте.
Даже если мы просто объявим, что стремимся занять высокую должность, это будет восприниматься с подозрением, как признак самонадеянности и наличия у нас эгоистической мотивации. Единственное решение, которое можно предложить представителям тех, кто выдвигается на высокую должность, но никак не для самих кандидатов, — это просто говорить избирателям о достоинствах и преимуществах своих кандидатов, не сравнивая их с кандидатами-конкурентами и не говоря о них ничего плохого. Однако даже это практически неосуществимо. Обычно в качестве кандидатов на высокую должность выдвигаются люди из благородных семейств или ламы-перерожденцы, и их даже не спрашивают, хотят ли они занять эту должность. Если они скажут, что не хотят, то это будет считаться признаком скромности, так как немедленное согласие будет означать самонадеянность и жажду власти. Для выдвинутых в кандидаты практически невозможно отказаться от предлагаемой должности. Затем проводится голосование без всякой предвыборной кампании. Люди обычно голосуют за наиболее известных кандидатов.
Таким образом, буддийская практика сорадования победам других, и еще более эффективная — дарование своей победы другим и принятие на себя их поражений вряд ли может выступать в роли противоядия, наиболее подходящего для западных людей, глубоко убежденных в добродетелях капитализма и западной избирательной системы с ее предвыборными кампаниями. Как западным людям, нам, возможно, для начала нужно пересмотреть обоснованность наших культурных ценностей и разобраться с теми социокультурными формами зависти и соперничества, которые возникают в результате принятия этих ценностей, а затем переходить к работе над более спонтанными и универсальными проявлениями этих тревожащих эмоций.
Пример, который может помочь нам увидеть относительность зависти и соперничества, основанных на западной культуре, — это индийский рынок. В Индии есть вещевые рынки, где продают ювелирные изделия, овощные рынки и так далее. Каждый такой рынок состоит из рядов плотно примыкающих друг к другу ларьков и магазинов, которые торгуют практически одинаковыми товарами. Большинство владельцев магазинов — друзья, и их часто можно видеть сидящими вместе за чаем. Они считают, что то, хорошо или плохо у них идут продажи, является следствием их индивидуальной кармы.
Ревность, как она понимается на западе
Тогда как рассуждения о ревности в буддизме прежде всего относятся к беспокоящей эмоции, которая в английском языке обозначается (хотя и не полностью совпадает с ней) как «envy» (зависть), в английском языке существует обозначение и для другой беспокоящей эмоции, очень близкой к ней, называемой «jealousy» (ревность). Для большинства западных людей этот вид ревности приносит даже больше страданий, чем зависть, о которой говорится в буддизме.
В отличие от «классической» зависти, которая фокусируется на том, что досталось другому человеку и чего не удалось заполучить нам, эта форма зависти (ревность) фокусируется на ком-то, кто отдает нечто кому-то другому, вместо того что бы отдать это нам. Так, в английском языке первое определение ревности, которое мы находим в словаре, — это «нетерпимость по отношению к соперничеству или измене». Например, мы чувствуем ревность, если наш партнер флиртует с другими мужчинами или женщинами или проводит много времени с другими людьми. Даже собакам свойственно испытывать этот тип ревности, когда новый ребенок появляется в доме хозяев. Таким образом, подобно зависти, описываемой в буддизме, ревность содержит в себе элементы обиды и враждебности, но в дополнение к этому в ней также присутствуют и явные аспекты неуверенности в себе и недоверия.
Если мы не уверены в себе, то, когда наш друг или партнер проводит время с кем-то другим, мы испытываем ревность. Это происходит из-за того, что мы не уверены в собственной значимости, сомневаемся в том, любит ли «меня» другой человек и, таким образом, не доверяем своему партнеру. Мы боимся, что «меня» отвергнут.
Чтобы научиться работать с этим типом ревности, мы так же должны понять, что все люди равны. В случае с этой тревожащей эмоцией наша проблема не основана на культурных ценностях социума, и, возможно, проще будет сразу обратиться к буддийскому опыту. Наше сердце обладает способностью любить всех и вся — это одна из сущностных характеристик природы будды. Подтверждение этого факта — один из путей преодоления ревности. Говоря другими словами, сердце каждого человека обладает этой способностью, будь то наш друг или возлюбленный. Если они настолько закрыты, что не находят в своем сердце места для меня, мне следует развивать сострадание по отношению к ним. Они не реализовали потенциал своей природы будды и, следовательно, лишают себя величайших радостей в жизни.
Нам самим необходимо открыть себя для всех живущих. С открытым сердцем можно любить друга, партнера, ребенка, домашнее животное, родителей, страну, народ, природу, бога, хобби, работу и т.д. В сердце найдется место для любви ко всем. Любовь не избирательна. Мы наделены совершенной способностью иметь отношения со всеми этими объектами нашей любви, выражая свои чувства тем способом, который подходит для каждого из этих объектов. Мы не выражаем любовь и ласку к своей собаке тем же самым способом, которым мы это делаем по отношению к мужу, жене или родителям, и мы не имеем сексуальных отношений со всеми ними.
Проблема моногамии и сексуальной неверности очень сложна и требует обсуждения множества других проблем. Мы не будем их здесь касаться. В любом случае, если наши сексуальные партнеры, особенно если это наш супруг или супруга и у нас с ними есть маленькие дети, изменяют нам или проводят слишком много времени с другими, такие эмоциональные реакции, как ревность, возмущение и собственнические чувства не помогут исправить ситуацию. Необходимо решать эту проблему более здравым способом. Крик или попытка внушить партнеру чувство вины вряд ли заставят их полюбить нас.
