И если вы верите, что просветление существует в измерениях времени, пространства и энергии, то вы не буддист.
Но тогда что делает вас буддистом? Вы можете родиться в совершенно небуддийской стране, в небуддийской семье, не носить особой одежды и не брить голову, можете есть мясо и обожать Эминема и Пэрис Хилтон. Это вовсе не значит, что вы не можете быть буддистом. Чтобы быть буддистом, вам необходимо признавать, что всё составное не постоянно, все эмоции – страдание, все вещи лишены независимого самобытия, а просветление – вне рассудочных понятий.
Нет нужды постоянно и непрерывно памятовать об этих четырёх истинах: они должны просто пребывать в вашем уме.
Ведь вам не нужно постоянно вспоминать собственное имя: когда вас спросят, вы тут же его вспомните. В этом нет сомнений. Каждого, кто при знал эти четыре печати, даже независимо от учений Будды, даже при условии, что человек этот никогда не слышал имени Будды Шакьямуни, можно считать находящимся на том же пути, что и Он.
Пытаясь объяснить всё это человеку, сидящему рядом со мной в самолёте, я услышал тихое похрапывание и понял, что сосед крепко спит. Для него наша беседа явно не развеяла скуку.
Мне нравится обобщать, и, читая эту книгу, вы найдёте в ней море обобщений. Но для себя я оправдываю это тем, что считаю обобщения одним из немногих средств общения между людьми. И это само по себе тоже обобщение.
Я пишу эту книгу не с тем, чтобы склонить читателей следовать учению Будды Шакьямуни , стать буддистами и практиковать Дхарму. Я намеренно не упоминаю о методах медитации, о практиках и мантрах. Моя главная задача – указать на неповторимый путь буддизма, отличающий его от других воззрений. Что же такого сказал индийский царевич, если это заслужило столь большое уважение и восхищение даже со стороны скептически настроенных современных учёных вроде Альберта Эйнштейна? Что он сказал такого, если это подвигло тысячи паломников преклоняться перед ним, падая ниц, на всём пути от Тибета до Бодхгайи? Что выделяет буддизм из других мировых религий? Полагая, что он сводится к четырём печатям, я попытался изложить эти трудные понятия самым простым языком, который мне доступен.
Первоочередным для Сиддхартхи было добраться до самого корня, до сути проблемы. Буддизм не привязан ни к какой культуре. Он не несёт пользу только какому-то ограниченному сообществу и не связан с властью, управлением и политикой. Сиддхартху не интересовали учёные трактаты и доказуемые наукой теории. Его не заботило, плоский наш мир или круглый. Его практический интерес заключался в ином. Он хотел добраться до самой сути страдания. Я надеюсь, мне удастся показать вам, что его учения – это не грандиозная философская система, которую досконально изучают, а затем благополучно ставят на полку, но действенное, логически обоснованное воззрение, которое может постигать и применять на практике каждый. С этой целью я постарался использовать примеры из всех аспектов нашей жизни: от романтических увлечений до возникновения цивилизации, как мы его себе представляем. Хотя эти при меры отличаются от тех, что использовал Сиддхартха, тот смысл, который он в них вкладывал , актуален и значим и поныне.
Однако Сиддхартха говорил и то, что его слова не следует принимать на веру, в силу авторитета говорящего, не подвергая их анализу и критическому осмыслению. Тем более нужно тщательно проверять слова заурядного человека вроде меня, и посему я призываю вас тщательно анализировать все те мысли и утверждения, которые вы найдёте на этих страницах.
Глава первая
Самообман и непостоянство
Будда не был небожителем. Он был просто человеком. Но не совсем простым, потому что он был царевичем. Он носил имя Сиддхартха Гаутама, и в его распоряжении были все жизненные блага: прекрасный дворец в Капилавасту, преданная жена и сын, любящие родители, верные подданные, пышные сады с павлинами и множество утончённых придворных куртизанок. Его отец, Шуддходана, позаботился о том, чтобы в стенах дворца предупреждались все его желания и исполнялись все прихоти. Ведь астролог предсказал новорождённому царевичу, что тот может стать отшельником, а Шуддходана решил, что Сиддхартха должен унаследовать его трон. Жизнь во дворце протекала в роскоши, безопасности и безмятежности. Сиддхартха никогда не ссорился с членами своей семьи, а наоборот, заботился о них и очень их любил. Он ладил со всеми, если не считать редких размолвок с одним из двоюродных братьев.
Когда Сиддхартха повзрослел, ему стало любопытно, как живёт его страна и внешний мир. Уступив просьбам сына, царь согласился отпустить его на прогулку за стены дворца, но строго наказал возничему Чанне, чтобы тот показывал царевичу только красивое и приятное. И впрямь царевича очень порадовали горы, реки и всё богатство природы в его владениях. Но на обратном пути им по пался крестьянин, который стонал на обочине, корчась от мучительной боли. Всю жизнь Сиддхартху окружали крепкие телохранители и пышущие здоровьем придворные дамы, и вид измождённого больного его поразил. То, что он своими глазами убедился в уязвимости человеческого тела, произвело на него глубокое впечатление, и он вернулся во дворец с тяжёлым сердцем.
Время шло, и, казалось, царевич пришёл в себя, но он жаждал совершить ещё одно путешествие. И снова Шуддходана с большой неохотой согласился . На этот раз Сиддхартха увидел ковыляющую дряхлую и беззубую старуху. Он сразу же приказал Чанне остановиться.
– Почему она так ходит? – спросил царевич.
– Она старая, господин, – ответил Чанна .
– Что значит «старая»? – удивился Сиддхартха.
– За долгое время все составляющие её тела износились, – сказал Чанна.
Потрясённый увиденным, Сиддхартха позволил Чанне отвезти себя домой.
Теперь любопытство Сиддхартхи стало неутолимым: что же ещё таится снаружи? И он с Чанной отправился в третье путешествие. Его снова радовали красота природы, горы и быстрые потоки. Но на обратном пути им встретились люди, несущие на носилках распростёртое безжизненное тело. Никогда в жизни Сиддхартха не видел ничего подобного. Чанна объяснил, что это бренное тело на самом деле мертво.
– А к другим тоже придёт смерть? – спросил Сиддхартха.
– Да, мой господин, она придёт ко всем.
– И к моему отцу? И даже к моему сыну?
– Да, ко всем. Богат ты или беден, высокой касты или низкой, смерти не избежать никому. Такова судьба всех, кто родился на этой земле.
Впервые слыша историю о том, как в уме Сиддхартхи стало зарождаться постижение, мы вполне можем подумать, что он был по меньшей мере чрезвычайно простодушен.
Странно слышать о том, как царевич, которого готовят к тому, чтобы возглавить страну, задаёт такие детские вопросы. Но кто понастоящему наивен, так это мы сами. В наш век информации нас окружают изображения разложения и смерти – обезглавливание, бои быков, кровавые убийства. Эти картины вовсе не призваны напоминать нам о нашей участи, а используются с целью стимуляции страстей, развлечения и наживы. Смерть стала продуктом потребления. Большинство из нас глубоко не задумывается о природе смерти. Мы не отдаём себе отчёта в том, что наше тело и окружающая среда состоят из неустойчивых элементов, которые могут распасться при малейшем толчке.
Разумеется, мы знаем, что настанет день, когда мы умрём. Но большинство, если только нам не поставили диагноз неизлечимой болезни, считает, что на данный момент нам ничего не грозит. В тех редких случаях, когда мы думаем о смерти, нас заботят такие вопросы: «Большое ли наследство я оставлю после себя ? » или «А где развеют мой прах ? » , и в этом смысле мы действительно люди недалёкие.
Совершив третье путешествие, Сиддхартха понастоящему убедился в своём бессилии защитить от неизбежной смерти своих подданных, родителей и, главное, возлюбленную супругу Яшодхару и сына Рахулу. Он был в силах спасти их от таких несчастий, как нужда, голод и отсутствие крова, но не мог защитить от старости и смерти. Снедаемый этими мыслями, Сиддхартха пытался беседовать на тему смерти со своим отцом.
