Теперь еще раз хочу остановиться на принципиальных различиях между целью буддийского тантризма и шиваитского. Ибо в своих работах отдельные западные буддологи упорно отождествляют методы и цели буддийского тантризма с шиваитским. Такое отождествление в корне неправильно и может повести будущего исследователя по ложному пути.
В шиваитском тантризме существенный интерес представляет концепция шакти — божественной энергии, творческого женского аспекта верховного бога (Шивы) или его эманации как активного начала. Соединение с шакти символизирует овладение творческой энергией, или соединение с силами Вселенной. "Соединившись с шакти, будь полон энергии, — сказано в тантре "Кула — чинтамани", — из союза Шивы и шакти возникает мир". Сексуальные символы буддийского тантризма на иконографических изображениях действительно сходны с шиваитскими изображениями. Но смысл их совершенно противоположный. Юм (yum) буддийской тантры — это не шакти, она подчеркивает духовно — интеллектуальную, оценивающую сторону йогического опыта, или, иначе, она есть интуиция, непосредственно постигающая природу шуньи (yum ni stong nyid rtogs pa’i blo). Буддийские тантристы шакти определяют как майю, ту самую силу, которая создает иллюзию, поэтому она является продуктом эмоции неведения (та rig ра). Шакти, или майя, беспрерывно напоминает нашему уму о существовании эго. Поэтому она является основой сансары и только она удерживает всех живых существ в болоте сансары с безначального времени. Юм же — это праджня (shes rab), раскрывающая сущность шуньи, которая есть противоположность майи. Как нам известно, соединение в единстве блаженства и шуньяты раскрывает в нас вместерожденную мудрость (джняну), которая избавляет живые существа от власти майи. Так как майя (шакти) вместерождена с джняной, то она не отрицается, не уничтожается, а превращается в силу, отрицающую самое себя. Задача буддийского тантризма заключается в том, чтобы она стала силой просветления, которая не служила бы дальнейшей дифференциации, а текла бы в обратном направлении к единству и завершенности.
Утверждение о том, что "из союза Шивы и шакти возникает мир", означает, что этот союз создает феноменальный мир, который буддисты называют сансарой. Как мы видели выше. Нацог — Рандол пишет: "Признак (махамудры) есть признак пребывания дхармакаи.
которая разделяется на познающего и не познающего ее. От этого признака единое раздвоилось на сансару и нирвану. Те, которые познали сущность дхармакаи, остались в нирване, а те, которые благодаря присутствию авидьи не сумели познать ее, ушли в сансару". Напрашивается вывод, что союз Шивы и шакти есть творческий процесс авидьи, т. е. неведения; а все буддийские пути спасения — хинаяна, махаяна, мантраяна — сводятся к тому, чтобы устранить неведение (авидью) и реализовать высшую мудрость — Просветление.
Соединение Шивы и шакти — процесс феноменальный, а соединение яб (yab) и юм (yum) — процесс трансцендентный, ведущий к прекращению всего феноменального.
ЧЕРНАЯ ТЕТРАДЬ
О ЧЕТЫРЕХ БЛАГОРОДНЫХ ИСТИНАХ БУДДЫ (ОБЩЕСТВЕННАЯ КАРМА И РОЛЬ ЛИЧНОСТИ)
Первая Благородная Истина Будды
Карма — это неумолимый закон причины и следствия. Буддизм утверждает, что этот неумолимый закон причины и следствия есть основная цепь, которая держит живых существ в колесе сансары. Причинно — следственный закон для живых существ (сознательных существ) и для мертвой материи различен. Для живого существа и для мыслящих индивидуумов он качественно отличается от причины и следствия мертвой материи тем, что сознательный индивид живет для завтрашнего дня. План завтрашнего дня он составляет сегодня по опыту вчерашнего, тогда как в мертвой материи прошедшее, настоящее и будущее не имеют никакого значения.
Любое живое существо, наделенное алая — виджняной и мано — виджняной, с первых же дней своего рождения вступает в борьбу за существование. В этой борьбе основным руководителем выступают клеши (неведение, страсть, гнев, гордость и зависть). Поэтому, естественно, карма проявляется отрицательно. Любая карма, вызванная клешами, неумолимо требует ответа, то есть за отрицательную причину индивид обязан испытать отрицательное следствие; это в сансаре выражается страданием индивидуума. Так как этот бурный водоворот кармических движений в сансаре, вызванный индивидами, наделенными клешами, не имеет начала во времени, на всем протяжении истории сансары все живые существа то боролись друг с другом, то были союзниками против общего врага, то были матерями и детьми друг другу. Поэтому у огромного количества индивидуумов характер кармы и его результаты общие. Это мы называем общественной кармой.
Поскольку любая отрицательная карма для индивида в условиях сансары разворачивается в виде страдания, то для многих индивидов с идентичными кармами рождаются их мучители в виде царей, завоевателей, вождей и т. п. Всмотревшись в историю попристальнее, мы увидим, что эти руководители, вожди (великие люди), эти так называемые деятели — просто образчики известной эпохи, просто безответные игрушки кармических событий, безвинные жертвы "случайностей" и переворотов, которые выталкивают их вперед и выносят наверх кармически, без логических и исторических объяснений.
Изучая историю, мы видим, что во всей жизни человечества нет ни одного светлого дня; мы видим везде борьбу, страдания, насилие и перестаем удивляться тому, что среди этого дикого хаоса возникают и формируются нравственные уроды изумительного безобразия. Свыкнувшись с уродливыми явлениями, мы начинаем относиться с безразличием к титанам порока. Мы перестаем верить в их титанизм, мы принимаем этот титанизм за результат исторической перспективы, начинаем разлагать титана на его составные элементы, наконец, видим, что в титане нет ничего необыкновенного; кое‑что превратно истолковано историками; кое‑что неверно понято и недостаточно освещено, а на поверку выходит, что титан просто человек, каких много, и что титанизм его зависит вовсе не от колоссальности его страстей или способностей, а просто от исключительности его случайного на первый взгляд, но кармического положения, от односторонности его развития, от общего настроения умов в данную минуту.
Странным кажется появление в римской истории Калигулы, который при ближайшем рассмотрении оказывается просто несчастным больным, нуждающимся в уходе и лечении. В современной истории ему подобны кармические вожди революции и всякого насильственного преобразования. Калигулу никто не решался взять под опеку даже тогда, когда он производил свою лошадь в сенаторы, а между тем каждый из приближенных старался использовать в свою пользу капризы и сумасбродство властелина.
Такая же история была и с нашими современными самодурами: в случае неудачи этот же приближенный попадал в руки палача, а на его место становился другой искатель счастья, который точно так же старался примениться к характеру болезни, чтобы обратить эту болезнь в источник щедрости для себя и для своих близких, как бывает со всеми теми, у кого обильно присутствуют все виды клеш. Эпоха Калигулы, Нерона и Домициана была характерна, ибо она была эпохой падения язычества, где господствовало хаотическое состояние умов.
В современной истории, в эпохе последнего деспота, господствовал расцвет реализма, и тоже было хаотическое состояние умов и разногласие среди тех, кто претендовал на вождя революции и старался организовать, каждый по — своему, новое общество. Невероятным кажется тот факт, что один человек может мучить десятки миллионов людей, хотя эти десятки миллионов не хотят, чтобы их мучили. Однако факты говорят, что все возможно, и это — тоже возможно. Потому что во всем — карма. А если десятки миллионов соглашаются быть пассивным орудием в руках полуумных диктаторов, то диктаторы‑то, собственно говоря, ни в чем не виноваты; не Калигула — так другой; не другой — так третий; зло заключается не в том человеке, который его делает, а в том настроении умов, которое его допускает и терпит.
Это настроение умов и есть общественная карма. Конечно, если вы сами развесите уши и позволите бить и обирать себя, то на такое занятие всегда найдутся охотники; а развесить уши заставляет вас общественная карма.
Природа человека, где господствуют клеши, гибка и изменчива; кажется, что обстоятельства делают их хорошими людьми или негодяями. Получая от обстоятельств направляющий толчок, люди вносят в избирательную деятельность ту дозу энергии, умственной силы и изворотливости, которую они получили при рождении вместе с чертами лица и устройством черепа, то есть кармические особенности. Ведь известно, что много светлых голов затирает темная, трудовая жизнь, и много жалких посредственностей оставляют свое имя в истории по праву рождения и по стечению случайных обстоятельств.
