13. Уверенные в этом не меньше, как и в том, что уже совершилось, и рассматривая свою природу, мы любим и эту жизнь при всей ее скудости и тленности, как сообразную с настоящим состоянием нашим, и твердо надеемся на жизнь в нетлении, которую не по человеческим выдумкам воображаем, обольщая себя ложными ожиданиями; мы веруем неложному ручательству, — намерению Сотворившего нас, с каким Он создал человека из бессмертной души и тела, даровал ему ум и врожденный закон для соблюдения и сохранения того, что дано от Него и что потребно для разумной жизни; мы хорошо знаем, что Он и не создал бы такое живое существо и не украсил бы его всем для всегдашней жизни, если бы не хотел, чтобы эта тварь всегда пребывала. Итак, если Творец всего создал человека для того, чтобы он был причастником разумной жизни, и чтоб он сделавшись созерцателем Его величия и сияющей во всем мудрости, всегда пребывал в таком созерцании, согласно с намерением Его и с природою, какую получил человек: то причина сего создания удостоверяет в непрерывности его существования а непрерывность — в воскресении, без которого человек не существовал бы всегда. Из сказанного очевидно, как причиною создания человека и намерением Творца ясно доказывается воскресение. Если же такова причина, по которой человек введен в мир, то необходимо рассмотреть и то, что естественно или по порядку следует за этим. А по порядку исследования после причины сотворения следует природа сотворенных людей; за природою же сотворенных — праведный суд об них Творца и после всего этого — последняя цель их. Итак, исследовавши самое первое, нужно затем рассмотреть природу человеческую.
14. Доказательство истины учения или каких-либо предметов, подлежащих исследованию, сообщает неложную достоверность положениям тогда, когда заимствуется не откуда-нибудь извне и не из того, что кажется или казалось некоторым, но из общего всем и природного смысла, или из связи производных истин с основными. Ибо дело идет или об основных истинах, и тогда нужно только указание на природный смысл, или о таких, которые естественно вытекают из первых, и об их естественной связи с ними; тогда нужно соблюдать в них порядок и показать, что действительно вытекает из основных или прежде доказанных истин, дабы не была пренебрежена истина и ее правильное доказывание, не было смешано или разорвано в своей естественной связи то, что по природе находится в порядке и разграничено. Поэтому, мне кажется, те, которые добросовестно занимаются настоящим предметом и хотят здраво судить, есть ли воскресение человеческих тел, или нет, — наперед должны внимательно рассмотреть силу каждого из идущих сюда доказательств, и какое каждое из них должно занять место, что между ними первое, что — второе, что — третье, и что — последнее из них. Располагая же их, на первом месте должно поставить — причину сотворения людей, т. е. намерение Творца, с каким Он сотворил человека; к ней потом естественно присоединить природу сотворенных людей, — не потому, чтобы она была второстепенным доказательством, но потому, что невозможно зараз судить о том и другом, хотя они весьма близки между собою и представляют одинаковую силу в отношении к предмету. Когда этими доводами, как первыми, которые заимствуются от творческой деятельности Божией, несомненно будет доказано воскресение: тогда можно достоверность его подтверждать и доводами из Промысла Божия; я говорю о следующей каждому человеку награде или наказании, по праведному суду, и о предлежащей цели человеческой жизни. Многие, рассуждая о воскресении, только третьему доказательству придают всю силу, думая, что причина воскресения — суд. Ошибочность этого ясно открывается из того, что все умершие люди воскреснут, но не все воскресшие будут судимы. Ибо если бы один только праведный суд был причиною воскресения: то следовало бы, что ни сделавшие ничего худого, ни доброго не воскреснуть, напр., самые малые младенцы. А между тем воскресение назначено как всем прочим, так и умершим в первом возрасте; и последние служат доказательством, что воскресение будет не ради суда, как первой причины, но по намерению Творца и по природе сотворенных существ.
15. Хотя достаточно и одной причины, усматриваемой в сотворении людей, для доказательства того, что воскресение, по естественному порядку, следует за разрушением тел; но справедливо — не опускать ни одного из предположенных доводов, но согласно с тем, что сказано, показать для тех, которые сами не могут усмотреть, силу, каждого из них, и прежде всего показать, какое значение имеет природа сотворенных людей, которая приводит к тому же убеждению и равно утверждает веру в воскресение. Если вообще природа человеческая состоит из бессмертной души и из тела, которое соединено с нею при сотворении; если ни природе души самой по себе, ни природе тела отдельно не даровал Бог самостоятельного бытия и жизни, но только людям состоящим из души и тела, чтобы, с теми же частями, из которых они состоят, когда рождаются и живут, по окончании сей жизни они достигали одного общего конца: то душа и тело в человеке составляют одно живое существо, которое испытывает и свойственное душе и свойственное телу, действует и исполняет то, что относится к чувственному или умственному постижению; и потому совершенно необходимо, чтобы такой состав всецело направлялся к одному концу, — дабы все и во всех отношениях сходилось к одной гармонии и к общему согласию, — сотворение человека, природа человеческая, жизнь человеческая, действия и страдания, образ жизни, и сообразная с природою последняя судьба. Если же есть единство и гармония во всем этом живом существе, если есть согласие между действиями души и отправлениями тела, то должна быть одинакова и последняя цель всего этого. Одна же действительно будет последняя цель, если живое существо, назначенное к известному концу, будет находиться в том же своем составе. Оно будет совершенно тем же живым существом, когда будет иметь те же все части, из которых состоит это живое существо. А части эти тогда только явятся в свойственном им соединении, когда те из них, которые разрушились, опять соединятся в состав живого существа. Образование же состава тех же людей по необходимости ведет к воскресению тел, умерших и разрушившихся; ибо без него те же части не соединились бы между собою по природе, и не восставилось бы естество тех же людей. Если ум и рассудок даны людям для уразумения умопостигаемых предметов, не только сущностей сотворенных, но и благости, премудрости и правды Того, Кто даровал их: то необходимо, чтобы, если продолжают существовать те предметы, для которых дан рассудок, пребывала и самая дарованная на сие способность суждения. А она не может пребывать, если не существует та природа, которая одарена ею, и в которой она находится. Существо же, получившее ум и рассудок, есть человек, а — не душа сама по себе; следовательно, человеку должно оставаться всегда и состоять из души и тела; а таким пребывать ему невозможно, если не воскреснет. Ибо если нет воскресения, то не останется природа человеков, как человеков. Если же человеческая природа не остается существовать, то напрасно душа связана с немощами тела и его состояниями, напрасно и тело удерживается от достижения того, к чему стремится, будучи направлено и сдерживаемо уздою души; напрасно, существует ум, напрасна рассудительность и соблюдение правды или упражнение во всякой добродетели, напрасны законодательство и уставы, и вообще сказать, все то, что есть прекрасного в людях и для людей, или лучше напрасно самое сотворение людей и их природа. Если же решительно во всех делах Божиих и исходящих от Него дарах нет ничего напрасного, то совершенно необходимо, чтобы бессмертной душе соответствовало вечное пребывание и тела, сообразно с его природою.
16. Пусть не удивляются, что жизнь, прекращаемую смертью и тлением, мы называем пребыванием — имея в виду, что не один смысл этого выражения, и не одна мера пребывания, так как не одна и природа пребывающих существ. Ибо каждое из пребывающих имеет пребывание сообразное с своею собственною природою, и никто не должен искать такого же пребывания у существ совершенно нетленных и бессмертных, так как существа совершеннейшие не равняются с низшими; и у людей нельзя искать такого неизменного пребывания. Те сотворены бессмертными от начала и нескончаемо пребывают по единой воле Творца; а люди по душе имеют от сотворения непрерывное существование, но по телу получают нетление после изменения. Таков смысл учения о воскресении. Имея его в виду, мы ожидаем и разрушения тела, следующего за жизнью немощной и тленной, и после него уповаем иметь пребывание в нетлении: таким образом мы не равняем нашу смерть со смертию животных, и пребывание людей с пребыванием бессмертных, чтобы чрез это нам не поставить неразумно природу и жизнь людей в один уровень с существами, совершенно различными. Итак, недолжно сокрушаться, если усматривается некоторое неравенство в пребывании[2] людей, и ради того, что отделение души от частей тела и разложение частей разрывает непрерывность жизни, — не должно отвергать воскресения. Ибо с ослаблением чувств и физических сил, которое естественно бывает во время сна, по-видимому, также прерывается жизнь, состоящая в сознательном ощущении, так как люди засыпают на известный промежуток времени, и как бы снова возвращают к жизни, — и однакож мы не отказываемся называть такое состояние жизнью. По этой причине, я думаю, некоторые называют сон — братом смерти, не потому, чтобы производили их от одних и тех же предков или отцов, но — по одинаковости состояния умерших и спящих, по спокойствию и нечувствительности ко всему, что существует и происходит, и даже к бытию собственной жизни. Итак, если мы жизнь людей, несмотря на то, что она подвержена таким изменениям от начала до разрушения, и терпит перерывы от всех выше — сказанных обстоятельств, не отказываемся, однако, называть тою же жизнью: то мы не должны отвергать и жизни, следующей после разрушения, которая приведет воскресение, — хотя она прерывается на некоторое время чрез разлучение души от тела.
