Василий Великий - Святитель Василий Великий. Книга 1. Догматико-полемические творения. Экзегетические сочинения. Беседы

Поэтому, оставив пытливые исследования о сущности как дело недоступное, надобно покориться простому увещанию апостола, который говорит: прежде всего веровати подобает, яко есть Бог, и взыскающим Его мздовоздаятель бывает (Евр. 11:6). Ибо ко спасению нас приводит не исследование, что такое Бог, но исповедание, что Бог есть[439]. Итак, поскольку доказано, что сущность Божия для природы человеческой недомыслима и совершенно неизреченна, то остается объяснить, что такое нерожденность Божия и как рассматривается она в Боге всяческих.

15. С помощью рассуждения находим, что понятие нерожденности появляется у нас при исследовании не того, что такое есть Бог, а скорее (скажу свою мысль, когда к тому вынужден) при исследовании того, как Он есть [440]. Ибо ум наш, изыскивая о том, имеет ли Иже над всеми (Рим. 9:5) Бог какую-нибудь высшую Себя причину, и, будучи не в состоянии придумать какую-либо, безначальность жизни Божией наименовал нерожденностью. Как в рассуждениях о людях, когда говорим, что такой-то произошел от такого-то, сказываем о каждом человеке не что такое он, но откуда он; так и в рассуждении о Боге слово «нерожденный» означает не то, что такое Он, но то, что Он ни от кого.

Нерожденность есть безначальность, то есть что Бог ни от кого не получил начало Своего бытия

Утверждаемое мной сделается яснее из следующего. Евангелист Лука, излагая родословие по плоти Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа и от последних возвращаясь к первым, начал с Иосифа, сказав, что он был Илиев, а Илий [сын] Матфатов; и таким образом, в обратном порядке возводя повествование к Адаму, дошел до самых древних, сказав, что Сиф был от Адама, а Адам от Бога, и здесь прекратил восходящий ряд, не сущности перечисленных показывая рассказами о происхождении каждого из них, но представляя ближайшее начало от которого каждый произошел (см. Лк. 3:23–38). Посему как евангелист сказал, что Адам от Бога, так спросим сами себя: от кого же Бог? Не готов ли у каждого в мысли ответ, что Бог ни от кого? А сие «ни от кого», очевидно, есть безначальность; безначальность же есть нерожденность. Посему, как в рассуждении людей произойти от кого-нибудь не означает сущность, так, и в рассуждении нерожденности Бога всяческих нерожденность нельзя назвать сущностью; и слово «нерожден» то же самое значит, что «ни от кого». А кто говорит, что безначальность есть сущность, тот поступает подобно человеку, который на вопрос, какова сущность Адама и какова его природа, ответил бы: «Адам не от сочетания мужа и жены, а сотворен Божией рукой». Но на это иной скажет: «Я спрашиваю у тебя, не каким образом составился [441] Адам, но в чем состоит вещественное подлежащее человека, и этого нимало не узнаю из твоего ответа». То же происходит и с нами, когда из слова «нерожденный» познаем более, как Бог есть, нежели самое естество Божие.

16. Одним словом, если кому угодно проверить истинность сказанного нами, пусть сделает опыт сам над собой, доходит ли он до значения нерожденности, когда хочет представить себе что-либо из существенного в Боге. Ибо примечаю, что как, простираясь мыслью в века будущие, называем нескончаемой жизнь, никаким пределом не ограничиваемую, так, восходя помышлением в века давние и, как в необъятное какое море, погружая взор в беспредельность Божиеи жизни, не можем найти никакого начала, от которого бы она произошла, но представляем жизнь Божию простирающейся далее и далее вне всего мыслимого. Сию то безначальность жизни мы именуем нерожденностью. Ибо таково понятие нерожденного – не иметь начала бытия от иного.

А Евномий, поскольку нерожденность умопредставляется только в Боге всяческих, самую злейшую извлек из сего хулу на Единородного. Ибо что говорит далее?

Евномий. А будучи нерожденным, по доказанному прежде, никак не сможет допустить рождения, так чтобы рожденному сообщить собственное свое естество, и будет далек от всякого сравнения и общения с рожденным.

Василий. Какая бесстыдная и лукавая хула! Какой скрытный обман, какая хитроумно прикрытая бессовестность! С какой ясностью говорит в ней диавольское коварство! Ибо, желая доказать, что Единородный Сын и Бог не подобен Богу и Отцу, умалчивает об имени Отца и Сына, рассуждает же просто о нерожденном и рожденном и, скрывая имена спасительной веры, передает одни хульные учения, чтобы в то время как нечестие его обнаружится самими делами, когда затем перейдет к Лицам, казалось, что не сам он злоречит, но что хула предуготовлена самой последовательностью речи. Он говорит, что, «будучи нерожденным, будет далек от всякого сравнения и общения с рожденным». Не сказал: «Отец и Сын», но: «нерожденный и рожденный». Таково первое его злоухищрение; но посмотрите, каково другое. «Но, будучи нерожденным, – говорит он, – никак не сможет допустить рождения», и присовокупляет: «так чтобы рожденному сообщить собственное свое естество». Выражение «никак не сможет допустить рождения» имеет два значения: одно – что собственному его естеству не прилично рождение (ибо невозможно, чтобы нерожденное естество подлежало рождению), другое – что не может рождать.

Так вот Евномий, хотя употребил сие выражение в последнем значении, многих уловляет [442] первым смыслом оного. А что сие самое имеет он в виду, ясно показывает присовокупленное к этому. Ибо, сказав, что «никак не сможет допустить рождения», продолжает: «так чтобы рожденному сообщить собственное свое естество». Ибо это сообразно со вторым понятием – что нельзя быть Отцом, чтобы не сообщить Рожденному собственного своего естества. Какое нечестие может быть нестерпимее этого? Изрек ли кто другой такую неправду в высоту (Пс. 72:8)?

17. Боюсь, чтобы и нам, повторяя устами чужие хулы, не осквернить своей мысли и не сделаться участниками в их осуждении.

Но меня утешает в Евангелиях то, что и Дух Святой не гнушался передать последующим родам письменно хулу иудеев на Господа, с одной стороны, предавая на все времена позору их хулу, с другой стороны, не нанося никакой хулы самой пречистой славе [443] Единородного. Посему, если «никак не сможет допустить рождения, так чтобы рожденному сообщить собственное свое естество», то Бог [больше] и не Отец, и не. [444] (но лучше оставить нам хулу сию недоговоренной [445]). Ибо как Один не допустил рождения, так и Другой не принял естества Родившего.

Вслед за этим Евномий борется сам с собой, придумывая новый способ смягчить хулу, но при этом не говорит что-либо похожее на раскаяние, а усиливается последующим прикрыть уже сказанное. Ибо что осмелился выговорить?

Евномий. И будет далек от всякого сравнения и общения с рожденным.

Василий. Но если Сыну нет сравнения с Отцом, ни общения с Родившим, то солгали апостолы, солгали Евангелия и Сама Истина, Господь наш Иисус Христос. И хотя сам по себе я опять содрогаюсь от сей хулы, однако же вместе с вами мы обозрим ее с легкостью. Ибо если не имеет никакого сравнения с Отцом, то как же сказал Филиппу: толико время с вами есмь, и не видел еси Мене, Филиппе (Ин. 14:9)? и: видяй Мя видит Пославшаго Мя (Ин. 12:45)? Ибо Того, Кто не допускает никакого сравнения и не имел с Ним никакого общения, как мог показать в Себе Сын? Ибо не через инаковое и чуждое постигается неведомое, но, обыкновенно, по сродному познается сродное[446] Так в отпечатке усматривается образ напечатлевшего; через изображение приобретается познание о первообразе, и именно когда сличаем тождество в том и другом.

18. Так, сей одной хулой отринуты все изречения, какие переданы Духом Святым в прославление Единородного. Ибо Евангелие учит, что Сего Отец знамена Бог (Ин. 6:27); и апостол говорит: Иже есть образ[447] Бога невидимаго (Кол. 1:15). Образ не бездушный, не рукотворенный, не дело художества и примышления, но образ живой, лучше же сказать, самосущая жизнь, образ не в подобии очертания, но в самой сущности всегда сохраняющий неразличимость[448]. Ибо утверждаю, что и выражение «быть во образе[449] Божии» (Флп. 2:6) равносильно выражению «быть в сущности Божией». Ибо как слова приим зрак [450]раба (Флп. 2:7) означают, что Господь наш родился в сущности естества человеческого, так, конечно, и слова «быть во образе Божии» указывают на отличительное свойство Божией сущности. Господь говорит: видевый Мене виде Отца (Ин. 14:9).