К сожалению, как показывает даже самое поверхностное сравнение подходов к браку права светского, выраженного в действующем Семейном кодексе РФ (далее — СК РФ)[545], и традиционно-церковного, гражданское законодательство на сей день отказалось регулировать условия заключения брака и ограничивать поводы к разводу. Действующий Семейный кодекс не содержит даже внятного определения брака и вносит тем самым опасный теоретический релятивизм, приводя его разработчиков к опасным выводам, подобным следующему: «высказывается предположение, что в будущем лица, вступающие в брак, получат право с помощью договора выработать для себя ту модель брака, которая для них наиболее приемлема, а государство будет лишь регистрировать их выбор»[546]. В самом деле, к чему ломать голову над определением брака, если «в будущем» оно будет зависеть от фантазии и свободы творчества всякой пары «лиц»!
Таким образом, «потребность просить» не царя уже, а какие ни есть светские власти о приведении семейного права к традиционным нормам исторической России становится весьма злободневной задачей. Согласование, хотя бы неполное, светских и церковных представлений о юридической сущности брака, делается целью первоочередной важности, несмотря даже на всю кажущуюся ее недостижимость.
В приведенной ниже таблице показано соотношение бракоопределений в различные эпохи, начиная с позднеримской и заканчивая новейшей «российской»[547]. Особенно интересно сопоставить два последних столбца. Оказывается, современного церковного законодателя в лице Архиерейского Собора 2000-го года, принявшего известные «Основы социальной концепции» (далее — ОСК)[548], вполне удовлетворяет старое, но не устаревшее на деле определение Модестина (кон. III в.). Современного же гражданского законодателя не интересует проблема формулирования бракоопределения вовсе.
Византия Досинодальный период Российская Империя ОСК СК РФ 1995 г. «Γάμος έστιν άνδρος καί γυναικος συνάφεια, καί συγκληροσις πάσης της ζωής, θείου τε καί άνθροπίνου δικαίου κοινωνία». Номоканон свт. ФОТИЯ
(Ράλλη, Ποτλη. Σύνταγμα. T. I. Σ. 271. Это — определение словами МОДЕСТИНА (Digestae XXIII, 2. 1): «Nuptiae sunt coniunctio maris et feminae, consortium omnis vitae, divini et humani iuris communicatio». (Брак — это союз мужчины и женщины, единая <для обоих> участь на всю жизнь, общность божественного и человеческого права). «Брак есть мужеви и жене сочетание, сбытие во всей жизни, божественныя и человеческия правды общение» (Кормчая. Гл. 49. л. С. 931). Этот перевод вошел в славянскую Кормчую через Прохирон (тит. IV, гл. 1), составивший ее 49-ю главу.
Свод Законов гражданских не содержит определения брака.
Кормчая остается сводом действительного церковного права, а значит, сохраняется и ее определение брака. В светских курсах гражданского права дается определение брака, близкое к Модестину. Например: «б. есть союз мужчины и женщины с целью сожительства, основанный на взаимном соглашении и заключенный в установленной форме»
(Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. — М., 1995. С. 408). Цитируется Модестин (ОСК гл. X ст. 10.2) и широко дополняется; как такового, собственного определения нет. Определения брака и семьи не содержит.
Подобные расхождения не единичны; можно привести еще ряд примеров. Так, Церковь «Константиновской эпохи» всегда окружала момент заключения брака рядом условий, гарантирующих его действительность. Свод законов гражданских содержал на начало XX века (1908 г.) шестнадцать действующих статей, излагавших условия вступления в брак[549]. Современный Семейный кодекс перечисляет всего шесть условий. Ниже мы приведем некоторые резкие контрасты, располагая материал для сравнения, ради большей наглядности, опять-таки в табличной форме. Первые три столбца представляют нормы, обсуживающие те или иные моменты брака в «эталонную» для канониста «константиновскую» эпоху, а два последних — современное законодательство (церковное - через ОСК и гражданское — СК РФ).
1. Брак всегда признавался Церковью недействительным, если имелись три заключенные ранее брака.
Византия Досинодальный период Российская Империя ОСК СК РФ 1995 1. Василия Великого правило 50 (ср. также 4. 80): «На троебрачие нет закона: посему третий брак не составляется по закону. На таковыя дела взираем, как на нечистоты в церкви: но всенародному осуждению оных не подвергаем, как лучшия, нежели распутное любодеяние». 2. Томос единения (Τόμος της ένώσεως) 920 г.
(Ράλλη, Ποτλη. Σύνταγμα. T. V. Σ. 4)[550]. «Да будет же се всем ныне явлено, яко аще кто дерзнет к четвертому браку, не токмо ни вочто же таковый мнимый брак вменится, [...] но и казнем оскверншихся блудными сквернами, повинен будет» (Кормчая гл. 49. С. 937).
Томос единения составляет 53-ю главу печатной Кормчей (С. 1263). До Уложения Алексея Михайловича, четвертые браки признавались за гражданские законные. Уложение (XVII, 15) лишило их законной силы. СЗГ Ст. 375 (ср. также 21): «Законными и действительными не признаются брачныя сопряжения лиц, вступивших в четвертый брак». ОСК. С. 217: «В тех
исключительных случаях, когда допускается третий брак, срок епитимии увеличивается». Без ограничений.
2. Также абсолютным препятствием к браку считается Церковью священный сан. В этом вопросе последовательность узаконений следующая:
Византия До-синодальный период Российская Империя ОСК СК РФ 1995 г. Анкирского Собора правило 10 дозволяло жениться диаконам. Апостольское правило 26 строже: «Повелеваем, да из вступивших в клир безбрачными, желающие вступают в брак одни токмо чтецы и певцы». Юстиниан в 530 г. включил в список и иподиаконов (Cod. I. 3. 45); Трулльского Собора правило 6 повторяет его закон. Этот закон принят в Номоканон свт. Фотия
(Ράλλη, Ποτλη. Σύνταγμα. T. I. Σ. 210). Эти же нормы перешли в Кормчую, в составе указанных правил. СЗГ, ст. 376: «Законными и действительными не признаются брачныя сопряжения посвященных уже в иерейский или диаконский сан, доколе они пребывают в сем сане». Ничего специального; по умолчанию — не допускается. Ничего нет по этому вопросу; по умолчанию — дозволяется.
3. Кроме того, пунктом расхождения выступает важнейшее с церковной точки зрения условие — единство религии. Момент, возводящий союз мужчины и женщины в достоинство таинства, гражданским законодательством последовательно умалчивается. Церковно-имперская правовая традиция относительно этого условия в общих чертах такова:
Византия До-синодальный период Российская Империя ОСК Трулльского Собора правило 72: «Недостоит мужу православному с женою еретическою браком совокуплятися, ни православной жене с мужем еретиком сочетаватися...». Смешанный брак допускается только по ап. Павлу (1 Кор 7. 14). От приходящего из ереси требуется перед заключением брака присоединиться к православию (Халкидонского Собора правило 14; ср. Лаодикийского Собора правила 10 и 31). Вальсамон сопричисляет сюда и «латинян»
(Ράλλη, Ποτλη. Σύνταγμα. T. II. Σ. 254). Браки с иноверцами не благословлялись согласно указанным выше правилам, содержащимся в Кормчей. СЗГ: «Ст. 67. Если жених или невеста принадлежат к Православному Исповеданию, в сем случае ... требуется: 1) чтобы лица других исповеданий, вступающие в брак с лицами Православнаго исповедания, дали подписку, что не будут ни поносить своих супругов за Православие, ни склонять их чрез прельщение, угрозы или иным образом, к принятию своей веры, и что рожденные в сем браке дети крещены и воспитаны будут в правилах Православнаго исповедания (а).; 3) чтобы сии браки были венчаны Православным Священником в Православной Церкви. Ст. 72. Браки лиц Православнаго исповедания с лицами Римско-Католическаго исповедания, совершенные одними Римско-Католическими Священниками, почитаются недействительными, доколе тот же брак не обвенчан Православным Священником. Ст. 85 Российским подданным Православнаго и Римско-Католическаго исповедания брак с нехрисланами, а Протестантскаго брак с ламаитами и язычниками вовсе запрещается». СК. С. 215: «В соответствии с древними каноническими предписаниями, Церковь и сегодня не освящает венчанием браки, заключенные между православными и нехристианами, одновременно признавая таковые в качестве законных[551] и не считая пребывающих в них блудном сожительстве». — Говоря о браках с неправославными христианами, ОСК воспроизводит взгляд на смешанные браки, установившийся к кон. XIX в.
Подобные примеры резкой дивергенции церковного и гражданского права по вопросу брака можно умножать (взять хотя бы гиперлиберальное отношение СК РФ к допустимым степеням родства-свойства, или многосложную и очень актуальную тему расторжения брака), но мы ограничимся уже приведенными. Крайняя простота формальных условий заключения и расторжения брака в современном СК РФ (идеологически следующего декретам ЦИК 1917 г. «О расторжении брака» и «О гражданском браке») ставит со всей остротой вопрос: до какой степени «презумпция качества» гражданского брака, и тем более гражданского развода, может допускаться Церковью? Об этом было уже сказано Святейшим Патриархом Алексием II на Московском епархиальном собрании в 1995 году[552].
