Бабаджи настаивает, чтобы я всегда сидела рядом с Ним. Он одевается в одежды того же цвета, что и мои. и прогуливается со мной как хороший друг, разговаривая задушевно и доверительно. Сохранять внутреннее равновесие нелегко. Знаю, что не должна гордиться. У меня не должно возникать желания хвастаться тем, что Он дает мне, иначе Он все отнимет. Только когда я в состоянии чувствовать, что я — никто и ничто, совершенно пуста и больше не существую подобно некой отдельной сущности, Он наполняет меня Своей любовью, будто я — частица потерянной целостности, фрагмент единого целого.
Он похож на Божественного жениха из старой сказки, поскольку мы все хотим слиться с Ним одним, с Господом. Это есть то, чего нам не хватает в жизни — Его, и только Его, и в то же время Ее — великой Матери, о которой говорят писания. Это — Источник и Первопричина создания, первичная Энергия, древняя Мудрость, Мощь, Бог и Его Шакти, слитые навсегда, Женское и Мужское, Инь и Ян, Пустота и Наполненность. Божественное — двойственность в единстве, ничто и все, мое существование и твое, наше сознание.
Сегодня Бабаджи спросил меня: «Как давно ты со Мной?». Я непроизвольно ответила: «С начала времен». Казалось, Он был счастлив услышать такой ответ. Он все время зовет меня к Себе постоянным безмолвным актом любви, настолько сильной, что мне становится страшно. Я боюсь страданий, которые мне придется пережить, когда однажды придется потерять Его. Часто Он так пристально смотрит в мои глаза, что я смущаюсь. Я бы хотела слиться с Ним, но боюсь, что могу умереть. Я уклоняюсь, когда Он обнимает меня, потому что боюсь своей привязанности. Я хочу быть чиста, как свет, сливаясь со светом, полностью погружаясь в него вне всяких форм и ограничений.
15.01.1984
Больше нет времени для отдыха в течение дня. Я все время занята. Бабаджи берет меня с Собой даже на обед. Он, Шастриджи и я ходим обедать на уфу–сайд, что на противоположной стороне реки. Я польщена и счастлива, но чувствую сильную усталость.
Гоурари, молодой индиец, с радостью готовит для Бабаджи легкую и вкусную пищу. Мы сидим в маленькой комнате над пещерой, и, пока Бабаджи ест, Гоурари с материнской любовью массирует Его ступни. Бабаджи дает мне еду со Своей тарелки и ругает меня, если я отказываюсь есть в достаточном количестве. Просто когда я рядом с Ним, мне кажется, что я способна жить за счет одного воздуха. Пообедав, мы идем обратно, и Он берет меня за, руку. Я чувствую прикосновение Его руки, мягкое и теплое, приятный аромат. Иногда я смущаюсь, и тогда Он шутит, вызывая у меня смех, либо вовлекает меня в разговор, чтобы я смогла избавиться от напряжения. Мне до сих пор нелегко оставаться в Его присутствии. Мост между нами существует лишь благодаря Его любви.
25.01.1984
Рано утром я приношу в гардеробную Бабаджи электроплитку, чтобы согреть немного воды и вымыть Ему руки. Я выбираю, что Ему надеть. Время от времени Он слушает по радио международные новости и духовные песнопения. На днях Он сказал мне, что будет Третья мировая война и что Он спасет Россию и Индию. И добавил, что когда Он уйдет, сформируется большая организация, посвященная Ему. Это будет крупное международное движение, способствующее глобальным изменениям на планете. Он сказал мне, что всегда будет защищать Своих преданных, даже во времена войн и разрушений. Я уже целую вечность не читала газет и не слушала новостей о том, что творится в мире. Я посвятила себя только Его присутствию, прохождению Его тренинга. Кто–то спросил Его: «Какую революцию Вы устроите?», и Он ответил: «Зеленую революцию».
30.01.1984
По утрам, когда по–зимнему холодно, мы часто подолгу сидим с Бабаджи на Его террасе, постепенно согреваясь на солнце. Нас, ашрамитов, обычно двое или трое, да еще несколько жителей деревни. Мы замираем на коврике у Его ног. Бабаджи делится с нами древней, забытой мудростью. Его голос, старческий и глубокий, сильно контрастирует с Его внешностью. Он рассказывает нам притчи и увлекательные истории прошлого с удивительным чувством юмора, тонко высмеивая условности этого мира. Чувствую, что внутри меня что–то происходит, в моем сердце рассасывается старый узел, и я позволяю себе расслабиться в лучах солнца и почувствовать себя в безопасности в Его присутствии. Мысли приходят и уходят и больше не докучают мне, сливаясь с окружающими звуками природы, энергией жизни и гармоничной внутренней мелодией. Я чувствую глубокий покой, потому что знаю, что нет дороги назад и не осталось ни малейшей неопределенности. Это трудный, изнурительный, но великий Путь, и он захватил меня полностью и навсегда.
02.02.1984
Вот уже несколько дней, как Бабаджи ведет Себя странно. Он выглядит усталым и даже отменил Свою весеннюю поездку в Бомбей. Он много времени проводит лежа на солнце. Ему нездоровится, и часто по утрам тошнит, Как–то Его рвало в ванной комнате прямо у меня на глазах. Я очень беспокоюсь. Я спрашиваю Его, что происходит, здоров ли Он, но Он уходит от ответа. Он необыкновенно нежен со мной, не отпускает меня от Себя. Я будто Его тень, Мое сердце ноет. Я вижу, что, помогая людям, Он отдает Себя без остатка, Отдает до такой степени, что у Него больше не остается времени на сон, если Он когда–либо вообще спал.
Сегодня утром Он усадил меня рядом с Собой. Сидя в тишине у Его ног, наполненная и растворенная золотым светом, я испытала ощущение глубокого экстаза. Будучи погруженной в тишину, полную внутренней музыки, я даже не заметила, как пролетел час. Чувствую, что мне нечего больше искать. Бог сам даст мне то, чего мне не хватает. Всему свое время. Мне нужно лишь оставаться пустой.
10.02.1984
Бабаджи очень болен. Его лихорадит. Тело отекло и раздулось. За последние месяцы это уже не в первый раз, Он сидит в Своей комнате или в саду. Он показал мне карту мира, медленно развернув ее в руках, и сказал, что на этой земле одни лишь страдания и боль. Затем произнес: «Поэтому ты и пришла ко Мне. Ты пришла сюда, потому что страдала, потому что не была счастлива». Он задумчиво открыл недавно подаренную кем–то книгу о Хиросиме, пострадавшей от атомной бомбы.
11.02.1984
Бабаджи не становится лучше. Я озабочена состоянием Его здоровья. У Него те же симптомы, что и несколько месяцев назад, когда Он призвал нас со Свамиджи в Свою комнату, жалуясь на острую боль в груди и затруднение дыхания. Сегодня утром из Халдвани приехал доктор. Он поставил диагноз «бронхит», объяснив этим проблемы с дыханием. Несмотря на плохое самочувствие Бабаджи продолжает принимать людей. Он с трудом двигается.
12.02.1984
Бабаджи не выздоравливает. Утром Он позвал меня, Шастриджи и еще нескольких йогов искупать Его. Он спел нам песню, в которой говорилось, что у Него только одно сердце, но в этом сердце — тысячи ран и вонзенных ножей. В какой–то момент Он посмотрел на меня и мягко произнес: «Я уничтожил все твои болезни, теперь моя очередь».
Он захотел послушать полученную в подарок кассету с песнями Мирабай, потому что, как Он пошутил, мне нравятся эти песни. Он процитировал нам некоторые строки одной из них, наиболее красивые и печальные, обращенные к Господу Кришне: «Мой Бог, почему я не могу больше видеть Тебя, не могу говорить с Тобой? Я почти ослепла от слез. Почему Ты не разговариваешь со мной? Скажи хоть несколько слов, пусть даже во сне». И потом еще: «Мой Бог, на днях Ты пришел ко мне во сне и обнял меня. Ты был так прекрасен, украшенный перьями павлина и держа в руках флейту! Ты лишь на мгновение дотронулся до меня, и мне этого достаточно». Он попросил меня перевести эти слова с хинди для всех присутствующих. Я посмотрела на Него и, меня пронзил страх потерять Его, расстаться с Ним.
13.02.1984
Я всерьез беспокоюсь о Бабаджи. Часть дня Он провел со мной и Гоурари, молодым индийским пуджари, в Своей комнате, попросив помассировать Ему ноги. Его мучает жар и сильная боль в груди. Изменилось выражение Его глаз. Они стали вялые и уставшие. Мы долго сидели с Ним в тишине. Мне хотелось плакать при виде Его страданий. Мы не понимаем, что с Ним происходит.
Вечером, когда мы собрались вокруг Него, как обычно, в его ванной комнате, Он попросил меня надавить янтрой — символом Божественной Матери — Ему на грудь. Я придавила ее рукой, не понимая, что все это означает. Потом некоторое время сидела с Ним одна. Мне захотелось помолиться за Него, но кому, если не Ему? Довольно странно, но я инстинктивно начала повторять «Аве Мария», и Он слабо покачал головой в мою сторону. Я не хочу мешать Ему своим присутствием и пытаюсь удержать свой ум в тишине, хотя сделать это сложно. Вдруг Он произнес мое имя с глубокой нежностью и любовью, как будто я была нужна Ему. Я принесла Ему аспирин, но почувствовала себя лишней.
15.02.1984
Вчера утром Бабаджи оставил Свое физическое тело. Невозможно выразить словами боль и страдания, которые я испытываю. Когда я вошла к Нему в комнату в пять часов утра, Бабаджи казался неподвижным. С Ним был только Мунирадж. Он попросил меня сесть. Мне хотелось исчезнуть, убежать, потому что я чувствовала, что Он страдает. Я даже позволила себе представить на мгновение, что Он вдруг умирает, но не смогла вынести этой мысли и секунды и со слезами скрылась в Его ванной комнате.
