Другой демон, устрашающий моряков Амоя — хай хэшан, «морской монах». Он похож на рыбу, но голова его напоминает гладко выбритую голову буддийского священнослужителя. Это может быть тюлень или котик. Когда море неспокойно, он хватает джонки и опрокидывает их или же утягивает их на дно вместе с командой. С демоном также борются bu tik kho, совершающие танцы в облачении и с палкой в руках; кроме того, на палубе сжигают несколько пригоршней перьев, ибо зловоние после их сожжения настолько велико, что заставляет повернуть вспять даже морского дьявола. Каждый капитан, сочетающий суеверие с благоразумием, перед выходом в море позаботится о наличии на корабле одного-двух небольших мешков с перьями. Рассказывают десятки случаев о поимке в сети маленьких морских монахов, которые смотрели на рыбаков с видом погруженного в, молитву буддийского священнослужителя, словно прося их о сострадании.
О том, насколько велики опасности, которые поджидают бедных моряков со стороны морских дьяволов, рассказывает следующая история. «Некто Чэн Чжи-чжан из Ханчжоу плыл из Чаочжоу и пересекал Хуанган, когда на середине пути вдруг поднялся ветер. Внезапно повалил черный дым, а в клубах его можно было видеть человека, черного, но с губами и глазницами белыми как мука. Он уселся на носу корабля и дул на моряков. Из тринадцати человек у всех, кроме трех, лица в тот же момент и почернели и стали такого же цвета, как и сам демон. Но через несколько мгновений дым рассеялся и видение исчезло. Корабль продолжил свой путь среди жестокого ветра и бушующего моря. Когда же корабль перевернулся, десять человек утонули — те, у кого лица стали черными. Те же трое, у кого цвет лица не изменился, спаслись» («Цзы бу юй», гл. 22)[40].
Значительную часть водных демонов составляют различные морские и речные животные. Мы встречаем среди них выдр и бобров, черепах, крокодилов, рыб как в человеческом облике, так и в естественном. Однако избранный нами порядок построения материала призывает нас на время отложить разговор о них. Читатель узнает о них в главе V (5, 7, 9).
Глава четвертая
О демонах земли
Наконец, мы подошли к последней из трех категорий, на которые древние китайцы подразделяли мир призраков, а именно — к потусторонним существам, населяющим землю, которых во времена Конфуция, как мы помним, называли фэнь-ян и представляли в облике барана или козы.
Историю о находке Цзи Хуань-цзы фэнь-ян, сообщаемой в «Го юй», за два столетия до новой эры истолковал Хань Ин. Ему приписывается составление собрания историй древности, украшенного и проиллюстрированного одами, давших, вместе с другими, ныне уже утраченными документами, тот материал, на основе которого в ханьские времена и был отредактирован «Ши цзин». Итак, согласно этому сочинению, теперь издаваемому в десяти главах и носящему название «Хань-ши вай чжуань»: «Ай-гун, правитель царства Ау, приказал выкопать колодец. В течение трех месяцев никак не удавалось добраться до воды, зато нашли живого барана. Правитель приказал своим заклинателям барабанами и танцами отправить его на небо (принести в жертву?), но барана невозможно было отправить. Конфуций увидел это и сказал: "Жизненная сила воды — это яшма, жизненная сила земли — это баран, поэтому печенка у него должна быть из земли". Правитель приказал убить животное, и все увидели, что печенка у него из земли».
Странно, что таинственное существо оказалось наделенным обликом барана. Объяснения сему нам не удалось найти ни в одной книге. Возможно, слово фэнь-ян изначально не имело значения «баран», но поскольку оно писалось, как, например, в «Го юй», иероглифами, обозначавшими «барана», ибо и в современном китайском ян значит genus Capra, китайцы могли быть введены в заблуждение формой иероглифов, и в результате фэнь-ян приобрело совершенно иной смысл. Предположение, что первоначально фэнь-ян не имело такого значения, до некоторой степени подтверждается и тем фактом, что в ряде сочинений иероглиф фэнь пишется без ключа «баран». Так, в биографии Конфуция в «Исторических записках» иероглиф фэнь употреблен с ключом «земля», который, не меняя звучания иероглифа, придает ему новое значение — «могила», и тогда весь бином фэнь-ян может быть переведен как «баран из могилы». Существо это в последующие времена действительно нередко ассоциировалось с могилой, ибо, согласно имеющимся у нас сведениям, в третьем столетии люди считали, что бараны и козы пожирают погребенных. Кроме того, нам известны и два других названия демонов-некрофагов: ао и вэй, очевидно, местных, поскольку соответствующие иероглифы не являются идеографическими. Неудивительно, что простодушные и доверчивые люди, с незапамятных времен стремившиеся к тому, чтобы охранить и уберечь покойников в их усыпальницах, будучи неспособными объяснить естественный процесс разложения, приписывали «исчезновение» мертвых таинственным подземным существам.
Пэй Инь в, своем комментарии к «Историческим запискам», созданном в пятом столетии, утверждает, что, «согласно Тан Гу, существа фэнь-ян не различаются по половому признаку». Бесполым или же гермафродитом было, как говорит Ван Чун, существо-потомок древнего императора, слонявшееся по домам и развалинам и насылавшее на детей конвульсии. Помимо этого замечания, Ван Чун, включает в свою в высшей степени ценную книгу еще один интересный фрагмент, касающийся данного класса призраков:
«Если правда то, что духи, живущие в земле, не любят, чтобы землю тревожили и вскапывали, то для нас лучше всего выбирать благоприятные дни для того, чтобы рыть канавы и вспахивать поля. (Но этого никто не делает), из чего можно заключить, что духи земли, хотя и весьма недовольны, когда их тревожат, все-таки сносят подобную бесцеремонность, если человек допускает ее без злого умысла. Если человек делает это только для того, чтобы остановиться на ночлег или отдохнуть, его поступок не вызовет гнева в благородном сердце духов, а раз так, они не нашлют на него несчастья, даже если он и не выбирает благоприятные дни. Если же мы уверуем в то, что духи земли не прощают человека за его желание и ненавидят его за то, что, тревожа землю, он доставляет им беспокойство, то какой же тогда для него прок выбирать для этого благоприятные дни?» («Лунь хэн», гл. 24).
Таким образом, мы знаем, что в первом столетии нашей эры духи земли не терпели, за исключением определенных дней, когда кто бы то ни было рыл землю, и обязательно мстили виновному. В «Тун су бянь»[41] это суеверие иллюстрируется следующим образом: «В «Тай пин юй лань» есть следующие слова из «Синь янь» Бэй Юаня: «Среди людей есть духи, зовущиеся повелителями земли, которые говорят, что землю тревожить нельзя. У меня, Бэй Юаня, есть пятилетняя внучка, которая как-то внезапно заболела. Я отправился на базар к гадателю, который сказал мне, что она совершила преступление против земли. Я немедленно использовал все средства, надлежащие в подобных случаях, и вскоре она полностью выздоровела. С тех пор я убежден в том, что в Поднебесной существуют духи земли».
В вышеприведенных фрагментах потусторонние существа именуются ди шэнь и ту шэнь, «духи земли и почвы». Именно так они и обозначаются в большинстве сочинений. Выше мы отмечали, что во времена Ван Чуна считалось, что они обитают также в объектах, тесно связанных с землей, таких, как жилища людей, полуразрушенные здания, углы и укромные закоулки. Подобные суеверия сохраняются в Китае и по настоящее время.
В Амое и прилегающих к нему сельских районах вера в духов земли, ту шэнь, по-прежнему является составной частью народной религии. Как и повсюду в Китае, она несет на себе несомненный отпечаток влияния философских представлений о том, что земля есть порождающее начало космоса, которая, будучи оплодотворенной небом, производит к жизни все существующее. В космосе земля олицетворяет собой совершенную устойчивость, и благодаря этому способна давать жизнь растениям. Из чего следует естественный вывод, что если землю потревожить, то тогда, в соответствии с законом взаимности, будет причинен вред спокойствию и росту детей в утробах женщин.
Вот почему китайцы Амоя называют таких духов даже не ту шэнь, а тай шэнь, «духами утробы» или «духами плода»." Их проклятие может простираться даже на уже родившихся младенцев, поскольку они, как и растения, зависят в своем росте от дающей жизнь земли. Именно тай шэнь насылают судороги, беспокойство и прочие болезненные проявления, которым так подвержены маленькие дети, и люди уверены: если дитя попадет в лапы такого духа, оно тотчас станет голубого или черного цвета.
Тай шэнь несут и боли во время беременности, называемые дун тай или тай дун, «смещением, движением плода». Их объясняют перемещением земли, какого-то тяжелого предмета или даже просто мебели.
