Чаттопадхьяя Дебипрасад
Саншха и Hьяяти - анализ иллюзий и реальность
Дебипрасад Чаттопадхьяя
САНГХА И НЬЯЯТИ: АНАЛИЗ ИЛЛЮЗИЙ И РЕАЛЬНОСТИ
(Локаята Даршана. гл. VII. М., 1961)
1. ДВЕ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ НА РАННИЙ БУДДИЗМ
Рис Дэвидс следующим образом обобщает эту дискуссию: "Некоторые писатели по буддизму, не колеблясь, приписывают Готаме* роль успешного политического реформатора, представляя его борцом за бедных и унижаемых против богатых и привилегированных классов, а также как стремившегося к уничтожению каст. Другие авторы посмеиваются над этим, потому что большинство ведущих лиц общины Будды вышли из людей почтенных, хорошо обеспеченных, с воспитанием, соответствующим их социальному положению; эти авторы осуждают Будду за отсутствие заботы о бедных и несчастных и считают, что он не использовал своего влияния для уничтожения или для смягчения строгости кастовых правил" (BD, I, 96).
-------------------
* Будда, Пробужденный, - это имя, которым его стали называть
после освящения. Готама было его родовым именем, а Шакьямуни,
"мудрец шакьев", - именем, указывающим на его племенную
принадлежность.
Мы намерены доказать, подобно Рис Дэвидс (см. там же), что "обе точки зрения одинаково не соответствуют истории", хотя основания для нашего доказательства будут отличны от тех, которые применил этот выдающийся ученый. Но сначала о двух точках зрения. По-видимому, Рис Дэвидс сама была склонна рассматривать Будду как относящегося с большой симпатией к угнетенному народу. Во-первых, что касается его собственной общины, над которой он имел полную власть, он совершенно игнорировал все преимущества и различия, связанные с происхождением, профессией и социальным положением, и отметал прочь все барьеры и ограничения, связанные с произвольными правилами церемониального и социального разделения" (там же, I, 102).
Вот некоторые доказательства, оправдывающие такой взгляд. По имеющимся сведениям, сам Будда говорит:
"Как большие реки, о ученики, сколь бы велики они не были, - Ганг, Ямуна, Агиравати, Сарабху, Махи, - когда они достигают великого океана, теряют свое старое наименование и свое старое происхождение и получают лишь одно наименование "великий океан", так же, мои ученики, и эти четыре касты, кшатриев, брахманов, вайшья и шудра, когда они в соответствии с законом и доктриной, которую проповедовал Совершенный, отказываются от дома и становятся бездомными, теряют свое старое наименование и свое происхождение и начинают носить только одно имя "аскеты, которые следуют за сыном дома Шакья" (Oldenberg, В, 152).
Фактически, то, что Будда гордился своими предками и подчеркивал свое происхождение, расходилось с тем, что он проповедовал:
"В высшем совершенствовании, в мудрости и справедливости... нет ссылки на вопрос рождения, родословной или на гордость, которая говорит: "Вы так же достойны, как я" - или: "Вы не столь достойны, как я". Об этом говорят, когда речь идет о женитьбе или о выдаче замуж. Ибо амбатха, - те, кто связан понятиями рождения или родословной или гордостью своего социального положения или родством по браку, - далеки от мудрости и справедливости. Только путем освобождения от всех уз можно достичь для самого себя высшего совершенствования в мудрости и поведении" (Rhys Davids, DB, I, 123).
Отсюда следует, что внутри буддистской общины не могло быть различия между высшими и низшими кастами или даже между королем и рабом. Будда однажды спросил царя Аджаташатру о том. что будет, если раб царского двора оставит дворец, наденет желтое одеяние общины и станет жить жизнью монаха, безупречной по мысли, словам и деяниям: "Сказал ли бы ты тогда, пусть этот человек вернется и станет снова рабом?" И царь ответил: "Нет, господин, скорее следовало бы приветствовать его с почтением, встать с наших мест из уважения к нему и настаивать, чтобы он сел. И мы должны иметь наготове одеяние, и чашу, и жилище, и лекарства для больного-все, что требуется для отшельника, - и просить его принять это. И мы должны обеспечить охрану согласно закону" (там же, I, 77).
Будда, как говорят, заботился о "благе народа, о его радости, о благословении, благосостоянии и радости богов и людей" (Oldenberg, В, 153). Не удивительно, что многие люди "низкого происхождения" достигли важного положения внутри общины. Рис Дэвидс приготовила интересный перечень.
"Один из наиболее выдающихся членов его общины, тот самый из них, на кого ссылались как на главный авторитет, после самого Готамы, по правилам общины, был Упали, принадлежавший ранее к одной из презираемых профессий цирюльника. Также и Сунита, один из собратьев, чьи стихи были избраны для включения в "Тхера гатха", был пуккуша, то есть из низкого племени. Сати, проповедник смертельной ереси, был сыном рыбака, впоследствии низшей касты и даже тогда за свою жестокость считавшейся наиболее презираемой профессией. Наида был пастухом. Двое Пантак были рождены от внебрачной связи девушки из хорошей семьи с рабом. Капа была дочерью охотника на оленей, Пунна и Пунника были девушками-рабынями. Сумангаламата была дочерью и женой рабочих по заготовке тростников, и Субха была дочерью кузнеца. Несомненно, многие примеры уже приводились, а другие станут известны, когда будут опубликованы добавочные тексты" (DB, I, 102).
Однако этот взгляд на буддизм вызывает сильное сомнение у других ученых. Ольденберг говорит:
"Вполне понятно, что историческая трактовка нашего времени, которая стремится углубить понимание религиозных движений, выдвигая и раскрывая их социальное значение, приписывает Будде роль социального реформатора, задумавшего якобы разорвать кастовые цепи и добившегося для бедных и обездоленных места в основанном им духовном царстве. Но всякий, попытавшийся описать деяния Будды, должен будет из любви к истине решительно бороться с мнением, что слава такого подвига, как бы она ни представлялась ему самому, принадлежит Будде. Говоря о демократическом элементе в буддизме, следует иметь в виду, что всякая мысль о перестройке общественной жизни, всякое представление, каким-либо образом связанное с основанием идеального земного царства, религиозной утопии, были совершенно чужды этой общине. Не было ничего напоминающего о социальных сдвигах в Индии. Буддизм был чужд тому энтузиазму, без которого никто не может выступать как поборник угнетенных против угнетателя. Пусть государство и общество остаются такими, какие они есть; религиозный человек, как монах, отрекшийся от мира, не примет участия в его заботах и занятиях. Касты для него не имеют значения, ибо все земное не представляет для него интереса, но у него никогда не было намерения использовать свое влияние для уничтожения или смягчения суровости их правил в отношении тех, кто находился в неблагоприятных условиях" (В, 153-154).
Даже открытие доступа в членство общины для всех каст, относительно чего так много было сказано другими учеными, не являлось буддистским новшеством.
"До него, по всей вероятности, значительно раньше времени его деятельности, существовали религиозные общины, которые принимали в члены как мужчин, так и женщин из всех каст" (там же, 154).
Да и равенство внутри общины было чисто формальным.
"...видимо, фактический состав круга лиц, приближенных к Будде, в особенности состав ранней церкви, ни в коей мере не соответствовал теории равенства... заметная склонность к аристократизму, кажется, удержалась в древнем буддизме как наследие прошлого" (там же, 155).
Вот несколько примеров. Тапусса и Бхаллика, "первые лица в мире, которые сделали веру своей профессией", происходили из торгового класса (см. там же, 119). Затем после проповеди в Бенаресе "...число верующих быстро увеличивается. Следующим новообращенным стал Яса из богатой семьи в Бенаресе; его родители и его жена также слышали проповеди Будды и стали мирскими приверженцами этой веры. Многочисленные друзья Ясы, юноши из наиболее влиятельных семейств в Бенаресе и его округов, вступают в монашескую жизнь" (там же, 131).
Затем в Урувеле совершение чуда за чудом, "начиная с чуда преодоления известного змеиного царя", помогло Будде привлечь на свою сторону тысячу брахманов, которые ранее были аскетами под руководством трех братьев семейства Кассапа (см. там же, 132). Из Урувелы Будда, сопровождаемый более чем тысячью бхикку, направился в Раджагаху, столицу Магадхи; и царь Магадхи, Сения Бимбисара, окруженный несметным числом магадхских брахманов и членов семьи, направился послушать Будду и сделался его последователем (см. там же, 133). Именно здесь, в Раджагахе, Сарипутта и Моггаллана, два молодых брахмана, которые раньше вели религиозную жизнь как последователи саньяя париббаджака, надели на себя желтое одеяние (см. там же, 133-134); эти двое обращенных в конечном счете стали почитаться в кругах церкви первыми после учителя.
Таким образом, мы здесь получаем некоторое представление о ранних обращенных в буддизм. Как обобщает Ольденберг:
