Алексей Сидоров - Творения древних отцов–подвижников

Появившееся в конце III — начале IV вв. монашество сосредоточило в себе, словно в фокусе, все те аскетические традиции, которые хотя и составляли сущностные черты религии Христовой с самого ее возникновения, но в «исторической феноменальности» были до конца III в. представлены лишь частично и разрозненно. Быстро распространившись по всем краям «христианской ойкумены» той эпохи, иночество сразу становится главным хранителем и блюстителем «духовного Предания» Православия[2], пребывая на страже его и по сей день. Едва появившись на исторической сцене, монашество породило обильную литературу, богатую по своему духовно–нравственному содержанию и многоликую по жанровым особенностям («Послания», «Слова», «Главы», «Патерики» и пр.). Памятники этой литературы объединяло то, что почти все они, как правило, были написаны иноками и для иноков, что и позволяет говорить о «монашеской письменности» как некоем своеобразном виде христианской литературы. Впрочем, поскольку монашество всегда мыслило себя как воплощение идеала жизни во Христе и по Христу, то не удивительно, что творения отцовподвижников сразу же стали наиболее читаемыми произведениями среди всех православных христиан, каковыми они остаются и доныне. Многие из них вошли в сокровищницу православной духовности — известное «Добротолюбие». Однако поскольку это «Добротолюбие» объяло собой далеко не все памятники монашеской письменности, а также в силу того, что работа филологов и патрологов над творениями отцов–подвижников неустанно продолжается, то возникла настоятельная потребность не только дополнить его, но и откорректировать по новым, более тщательным с научной точки зрения изданиям подлинных текстов отцов Церкви. Частично эту задачу мы уже начали выполнять, выпуская в свет «Творения преподобного Максима Исповедника» и «Творения аввы Евагрия». Как продолжение данной работы следует рассматривать и настоящее издание. В него вошли те творения отцов–подвижников, которые отражают наиболее древний пласт монашеской письменности на греческом языке.

Первое место среди них занимают произведения св. Аммона — непосредственного ученика и продолжателя дела преп. Антония Великого[3]. Родившись, скорее всего, в самом конце III или в начале IV в. (даже самые приблизительные даты жизни св. Аммона нам неизвестны), он прожил долгую жизнь в трудах подвижничества, отойдя ко Господу, вероятно, в конце IV в. уже в сане епископа (кафедру его трудно определить, но один источник называет св. Аммона «епископом Оксиринха»). Будучи одним из любимых духовных чад преп. Антония, св. Аммон часто замещал его, возглавляя монашескую общину Писпера во время отлучек «отца монашества», а затем, после кончины преподобного, стал и настоятелем ее. Творения св. Аммона дошли до нас в двух основных версиях — греческой и сирийской. На греческом языке сохранились: 1) пятнадцать «Повествований («апофтегм») об авве Аммоне»[4]; 2) семь посланий; 3) «Наставления», включающие в себя «Поучения» (числом 4), «Увещательные главы» (19 глав), «Слово аввы Аммона о желающих безмолвствовать» (11 глав) и сочинение под названием «О радости души того, кто начал служить Богу» (73 главы); 4) два фрагмента неизвестного происхождения[5]. Сирийская версия включает в себя 25 апофтегм (частично совпадающих с греческими) и более полный, чем греческий, сборник посланий (14 писем)[6]. Подлинность творений св. Аммона не всегда можно точно установить: так, один из греческих фрагментов, приписываемый в рукописной традиции этому святому, представляет собой выдержку из сочинения Евагрия Понтийского «Изображение жизни монашеской», и кому из двух древних подвижников действительно принадлежит данный текст — установить трудно; «Увещательные главы» частично совпадают с двадцать седьмым «Словом» преп. Исаии (рукописная традиция сочинений которого, кстати сказать, является чрезвычайно запутанной и требующей еще тщательнейшего изучения); десятое послание сирийской версии во многом тождественно пятьдесят седьмой «Духовной беседе» преп. Макария Египетского (о находке новых «Духовных бесед» см. ниже). Но с большей долей вероятности можно предполагать, что основная часть творений, сохранившихся на греческом языке, действительно принадлежит св. Аммону.

Другим выдающимся учеником преп. Антония и одним из родоначальников древнего иночества был св. Серапион Тмуитский. Сподвижник св. Афанасия Великого в его борьбе против арианской ереси, он в ту эпоху славился как один из самых благодатных подвижников и архипастырей. От литературного наследия его сохранилось очень немногое: трактат «Против манихеев», являющий богословское мастерство автора, литургическое сочинение под названием «Евхологион»[7], несколько фрагментов из других творений в сирийском переводе и три послания (два — в греческом оригинале и одно — в сирийском и армянском переводе). Из последних наибольший интерес представляет «Послание к монашествующим», ибо в нем наиболее четко проявляются как сущностные черты аскетического богословия лично св. Серапиона, так и миросозерцания всего древнего иночества. Поэтому перевод этого послания и включен в наш сборник[8].

Значительное место в данном сборнике занимают творения преп. Макария Египетскою. С именем этого великого подвижника связывается большое количество сочинений, одни из которых были известны уже издавна, а другие открыты лишь в новейшее время. К первой категории принадлежат знаменитые «Духовные беседы» (числом 50), неоднократно издававшиеся[9] и несколько раз переводившиеся на русский язык[10]. У современных исследователей древнехристианской письменности это собрание творений преп. Макария получило название «тип II». Дополнением к данному типу служат еще семь «Бесед», открытых и опубликованных Г. Марриотом в 1918 г.[11] Они сохранились только в двух рукописях довольно позднего времени (одна — начала XVI в., а другая — просто копия ее), но, тем не менее, эти «Беседы», как считает издатель, вышли из‑под пера великого подвижника; исключением является только 54–я «Беседа», которая представляет собой выдержку из «Лавсаика» Палладия[12]. Определенные сомнения в авторстве преп. Макария вызывает и 57–я «Беседа», которая, как уже говорилось, во многом совпадает с десятым посланием сирийской версии творений св. Аммона и, скорее всего, принадлежит ему. Однако в любом случае все эти «Беседы» являются драгоценнейшими памятниками древней монашеской письменности, почему мы и сочли необходимым перевести их (опираясь на указанное издание Г. Марриота).

Открытие новых творений преп. Макария не ограничилось, однако, указанными семью «Беседами». Было обнаружено еще три рукописных сборника этих творений. Первый из них, получивший обозначение «тип I», состоит из 64 «Слов и Посланий». Возглавляет данный сборник «Великое послание», о котором следует сказать особо. Будучи одним из главных и наиболее интересных произведений преп. Макария, оно в цельном своем виде до последнего времени оставалось неизвестным как специалистам, так и широкому кругу читателей. Лишь отдельные выдержки из него вошли в так называемое «Слово о хранении сердца», которое, как и остальные шесть «Слов» преподобного, известных издавна, является позднейшей компиляцией из его творений[13]; помимо этого некоторые фрагменты «Великого послания» включены в извлечения Симеона Метафраста (так называемые «150 глав»), изданные в греческом «Добротолюбии»[14]. Полный текст данного произведения впервые открыл и опубликовал В. Йегер[15], который также обнаружил и подлинный текст трактата св. Григория Нисского «О цели жизни по Богу и об истинном подвижничестве» (латинское название «De instituto Christiano» — «О христианском устроении»), известный дотоле в чрезвычайно искаженном и урезанном виде[16]. Работая над подготовкой издания обоих сочинений, В. Йегер сразу заметил, что они обладают большим сходством, сделав вывод, что преп. Макарий, создавая «Великое послание», имел перед глазами трактат св. Григория Нисского, а поэтому зависел от него. Точнее, В. Йегер считал, что автором «Великого послания» был не преп. Макарий, а некий подвижник, живший в V в. на Ближнем Востоке, причем не исключает возможности, что этим подвижником мог являться и св. Симеон Столпник, именем которого данное сочинение надписывается в некоторых рукописях[17]. Однако точка зрения В. Йегера на соотношение двух названных сочинений не получила поддержки со стороны большинства ученых, занимавшихся этим вопросом: многие исследователи пришли к выводу, что св. Григорий Нисский переработал «Великое Послание», которое является первичным по отношению к трактату «О цели жизни по Богу»[18]. Р. Штаатс, выпустивший в свет критическое издание обоих сочинений, считает, что «Великое послание» было написано примерно в 381 г., а трактат св. Григория Нисского ок. 390 г.[19] Причины, по которым была произведена подобная переработка, установить трудно, но несомненно, что трактат св. Григория Нисского носит, несмотря на зависимость от «Великого послания», черты вполне оригинального сочинения[20]. Очень возможно, что этот один из великих каппадокийских отцов Церкви, полностью разделявший аскетическое миросозерцание своего старшего брата (св. Василия Великого), «адаптировал» произведение преп. Макария к своеобразным условиям малоазийского монашества. Ввиду чрезвычайной важности обоих сочинений для истории православного аскетического богословия мы сочли необходимым перевести их, поместив трактат св. Григория сразу же за «Великим посланием» (опорой для нашего перевода служило упомянутое издание Р. Штаатса).