Не корысть, не трусливая тревога за себя составляют содержание христианской надежды, но любовь ко Христу, вечному источнику всего светлого и блаженного. Когда Моисей увидел гневное лицо своего Бога, он не испугался, но с непоколебимым мужеством сказал Богу: "Помилуй народ, а если нет, изгладь и меня из книги жизни" (Исх. 32:32). И тот самый апостол, который говорил, что никакая тварь не может отлучить его от любви во Христе Иисусе, этот самый апостол в сознании и воле своей готов был оказаться отрешенным от любви Христовой за своих сродников по плоти — евреев. И каждый христианин знает вместе со Златоустом, что если бы за Христа нужно было и в геенну впасть, то и это он принял бы с радостью. И Бог требует многого от любящего Христа, требует пути крестного, совершенного самоотречения, полного самозабвения души в Боге. Только при этих условиях возможна истинная любовь ко Христу, но уже последняя по самой природе своей есть свет и блаженство, свет, который и тьму смертную уничтожает; блаженство, которым упивается любящий в настоящей жизни и в ожидании жизни будущей, от предчувствия которой трепещет радостно сердце.
Так свет вечности, надежда на славу в Царстве Отца претворяет скорбь в радость, и все существо человека наполняется сознанием безмерной ценности своей жизни в ее любви к Богу. И этот же свет, эта же надежда сияет и на всем жизненном пути человека, освещая последний, все делание христианское, сознанием высшей осмысленности и ценности.
Все настоящее живет жертвами прошлого и в то же время живет будущим и для будущего. Все то, что в наши дни несколько радует душу, все научные, культурные и гуманные приобретения, более того, вся жизнь наша з известном смысле есть дар прошлого, наследие отцов, равно как этим же наследием являются и все те ужасы жизни, какие самую жизнь для многих делают отвратительной. Один факт физического вырождения уже способен привести в отчаяние сколько-нибудь впечатлительного человека, когда совесть, не может ответить, почему дети страдают за вину отцов. Таким же злым наследием прошлого стоят и невидимые, но бесконечно злые враги человечества в виде целого ряда человеческих преданий, установлений и даже npocto обычаев, которые опутывают всю жизнь нашу, всячески отравляют ее, нередко разрушают, всегда ограничивают и гнетут. Власть прошлого громадна. И чем яснее это сознание, тем доступнее ему, что настоящее мгновение ectb лишь звено между прошлым и будущим, есть в одно и то же время и наследие прошлого, и залог будущего, долг перед последним. Я уже говорил, что сознание этого долга, готовность жить для будущего человеческого счастья, вера в прогресс, вообще все то, что есть самого ценного в сознании современности в лице ее наиболее чутких, наиболее совестливых представителей, все это равно неустойчиво и перед лицом прошлого и перед будущим. Вера в прогресс и понимание смысла жизни в служении благу человечества не может не слышать тех стонов, которые доносятся из дали веков, не видеть тех жертв, которые принесены прошлым. И, как мне кажется, о чем я уже говорил, этих стонов достаточно для того, чтобы сделать безнадежно отвратительной самую мысль о благе будущего человечества, самую радость об успехах всевозможных культур и цивилизаций. Пока последние утверждаются на неправде, на обиде и угнетении слабых, пока мнимо светлый путь истории постоянно поливается людскими слезами и кровью, до тех пор фальшиво звучат речи о светлом будущем и "нет оправдания жизни, нет ей оправдания".
И однако христианство также живет будущим. Как все в мире утверждается на жертве, и жизнь младших поколений предполагает смерть старших, даровавших жизнь, так и в христианстве все утверждается на Крестной Жертве Иисуса Христа, все живет Его искупительной смертью. Очень важно отметить это удивительное сходство общеприродного закона поддержания и сохранения жизни с христианским учением о тайне спасения человечества жертвенной кровью Христа. Все в мире рождается от плоти и крови, все живет жертвой и самоотречением других, всякая жизнь утверждается на умерших уже поколениях, растет на смерти. Болезнями, страданиями и смертью Христа рождено и новое человечество, и живет оно только питаясь от Плоти и Крови своего Родоначальника. Существенная разница между гуманизмом и христианством в их отношении к прошлому и будущему определяется именно той верой христианства в воскресение и личное бессмертие, которых не может исповедовать безрелигиозный гуманизм. Тайна жизни, утверждающейся на смене поколений и, следовательно, на смерти; тайна спасения жизни ценой жертвы; тайна страданий, наконец, — эти тайны остаются не открытыми так же христианскому сознанию, как и внехристианскому. Но в христианское жизнепонимание вводится новый факт — Воскресение Христово как свидетель победы во Христе всемирного добра над злом и как залог вечной жизни в Царстве Отца. И один этот факт, одна вера в личное бессмертие дает совершенно иную моральную окраску всей нашей жизни, ее отношению к прошлому, так же как и ее отношению к будущему. Перед лицом Вечного, по словам апостола, один день как тысяча лет и тысяча лет как день один. Граница времени спадает для всего человечества так же, как и для отдельного человека. Как смерти нет для христианского сознания, так нет для него и прошлого: все и всё, жившее для Бога, живет в Нем. Не для какого-то далекого человечества, не для неведомого будущего существовали все те, которые несли крест Христов в жизни своей и узким путем шли в жизнь. Они несли в собственном смысле слова свой крест, насколько любовь соединила их со Христом, и жили для Него одного, потому что в Нем было исполнение чаяний всего дохристианского человечества и в Нем же конец мировой истории. Он — Альфа и Омега, говоря образом Откровения, Начало и Конец, источник жизни и ее завершение. Не умерло все верующее и страдавшее человечество, все те, которые шли в жизни крестным путем, но лишь спят они, лишь почили на время, ожидая нового незаходящего дня жизни в Царстве Христа. Те дела, которые творили они, не остались лишь на земле служить другим путем ко спасению, но эти дела пошли и идут за самими совершавшими их, идут как их неотъемлемое богатство, как их негибнущее сокровище. Не может вообще человечество не сознавать своей связи с прошлым, не может не проникаться любовью к отцам, но и не может также чуткая совесть мириться с тем, что их нет уже, что все мы убийцы жизни прошлого, хотя бы и невольные и бессознательные. Любовь, соединяющая христианина с прошлым, совершенно чиста и безоблачна: смерти нет, ад побежден, все живы во Христе и не только достойны нашей любви, но и отвечают на нее невидимым служением одному и тому же Богу.
Так в отношении к прошлому. Во Христе же источник любви и к будущему. Перед лицом последнего мы стоим с такой же невозмутимой любовью, как и перед лицом прошлого. Будущее, бесконечно далекое будущее также есть наше, родное, близкое нам. Вера знает, что она переживет века, и счастье будущего человечества, его радость будет и нашим счастьем и нашей радостью, тем брачным пиром Сына Человеческого, на который призывается все человечество, без различия эпох и племен. В этом только Царстве, где "отрет Бог всякую слезу" (Откр. 7:17) с очей человеческих, только в нем может быть свет без кровавых пятен и радость без укоров совести. Я повторяю, что тайна не искупленных при жизни страданий, тайна неотомщенного зла, тайна неведения и греха остаются нераскрытыми до конца и для христианского сознания. Но надежда сияет ему, и надежда эта — Христос. Он Знает, Он может и простить, и осудить. В этой надежде на Христа единственно непоколебимое основание христианского покоя, того мира, который принес на землю Господь, когда душа на Него возлагает все свои тревоги и заботы, Ему предает и себя и мир весь, и прошлое и будущее. В этой же надежде основание и христианской уверенности в своей работе. Мы все так или иначе мечтаем о будущем, далеком и светлом, все заботимся о завтрашнем дне, печалимся, хлопочем. Евангелие стоит выше всего этого. Оно зовет на работу в Царстве Христа, зовет на жертву будущему, но ничего не говорит своим последователям, что ждет мир впереди, завершится ли мировая история победой правды Христовой еще здесь на земле, или же торжество зла прекратится лишь на новом небе и новой земле. И когда люди гадают о будущем и восторженно верят, что правда и любовь победят на земле, то радуется с ними христианское сознание и благословляет работу на благо человечества. Но и когда скептический разум восстает против веры в мировую гармонию, отрицает прямолинейный нравственный прогресс и готов в будущем ожидать еще большего торжества зла и насилия, то и тут не смущается христианская совесть, веруя в новое небо и новую землю, где обитает одна правда и солнцем является Сам Христос (Откровение).
