Таково было понимание поста еще в древние времена. А вот что говорит тот же пророк о праздниках: Если ты удержишь ногу твою (то есть поступки) ради субботы от исполнения прихотей твоих во святый день Мой, и будешь называть субботу отрадою, святым днем Господним… не будешь заниматься обычными твоими делами… то будешь иметь радость в Господе (Ис. 58, 13–14). (Еврейское слово «суббота» означает «покой». У христиан вместо субботы празднуется воскресенье).
Книжники и фарисеи укоряли Христа за то, что он нарушал субботу. Они полагали, что можно служить Богу, забывая о человеке. Но Христос им сказал: Суббота для человека, а не человек для субботы (Мк. 2,27). Эта идея пронизывает все Евангелие. Человечность — это есть основа христианской религии.
7. Христианское учение о борьбе со злом
В Евангелии заключено самое возвышенное учение о человеке, его достоинстве, но оно далеко от иллюзий. Христианское мировоззрение оптимистично, но это не значит, что оно все видит в розовом свете. Мир полон страданиями. Льются слезы, кровь. Зло коренится в сердце человеческом, и страдания причиняют друг другу сами люди (говорим не о тех страданиях, которые испытывает человек от болезней и бедствий, а лишь о тех, которые возникают в плане моральном). Чтобы избежать зла, его надо изгнать из источника — человеческого сердца, сознания. Чтобы возвести человека к его идеалу и спасти мир от зла, нужно создать такую мораль, которая переродила бы сердце человеческое. По христианским воззрениям это совершается в единении человека с его высшим идеалом — Богом. Это единство осуществлено прежде всего во Христе. Чтобы победить зло и создать мировую религию, ставящую целью совершенствование личности и уничтожение зла, Христос должен был выйти на борьбу со злом. Эта борьба привела Его на Голгофу, на позорную казнь через распятие. Но эта крестная смерть превратилась в торжество Его учения, ибо на Голгофе Христос в Себе Самом осуществил эту мораль до конца, оставшись на высоте духа в самых тяжелых страданиях не только физических, но и душевных. Он вынес на Себе все муки позора, унижения и всенародного надругательства, чередовавшегося с тяжкими физическими мучениями. Евангелие повествует, что даже римский правитель Пилат поразился этой стойкости Христа и сказал о Нем народу: Се Человек! («Вот это Человек!») (Ин. 19,5).
Значение евангельской проповеди и крестной смерти Христа для создания новой возвышенной морали, ведущей человечество к совершенству, признавали светочи человечества. Перед этой силой Голгофского подвига Христа склоняли головы самые вольнолюбивые умы. «Вечная священная хвала символу пострадавшего Бога, Спасителя с терновым венцом, распятого Христа, кровь Которого была как бы целительным бальзамом, пролившимся в раны человечества!» — восклицает Генрих Гейне — человек совершенно далекий от Церкви. «Все четыре Евангелия, — пишет Гете, — я считаю за совершенно подлинные, потому что в них виден отблеск того величия, которое исходило от лица Христова и было настолько божественно, насколько вообще когда-либо появлялось божественное на земле». Во Христе Гете увидел «Божественное откровение высшей основы нравственности».
«Идеал человеческого совершенства есть Христос», «Он мученичеством запечатлел, утвердил истину Своего учения», — говорил В.Г.Белинский.
Глубоко чтил А.С.Пушкин:
«Того, чья жизнь весь род Адамов искупила, Владыку, тернием венчанного колючим, Христа, предавшего послушно плоть Свою Бичам мучителей, гвоздям и копию»
А.С.Пушкин. Мирская власть.
Картина Богданова-Бельского «Устный счет в народной школе» изобразила С.А.Рачинского во время его урока в деревенской школе. Педагог С.А. Рачинский (1836–1902), магистр ботаники, профессор Московского университета, оставил профессуру, во имя Христово пошел в народ и, поселившись в деревне, всецело посвятил себя народу. Считая, что школа должна быть прежде всего «училищем благочестия и добрых нравов», он создал новый тип школы, в которой одним из самых главных предметов была христианская мораль.
Христианство — это не культ страдания, не культ пассивного терпения. Мы уже говорили о том, что христианский крест есть символ мужества, преодолевающего страдания, символ подвига, совершаемого в борьбе за правду. Способность добровольно идти на жертву для спасения других говорит о силе духа, а не о слабости и пассивности. Христианство никогда не восхваляло страдания, как нечто необходимое само по себе, и никогда не рассматривало их как самоцель.
Но мир полон страданиями, а христианство, будучи всегда реалистичным, утверждает, что зло не отойдет добровольно, и что тот, кто вышел на борьбу с ним, никогда не избежит страдания. В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь, — говорил Христос, расставаясь с учениками (Ин. 16,33).
Христианство не зовет страдать ради самого страдания, но зло не победишь, боясь подвергнуться страданиям. Разумеется, что трусы и себялюбы никогда не решатся идти на борьбу, если есть опасность пострадать. Но ведь такая мораль достойна лишь презрения.
Вера в Христа-Спасителя — это прежде всего вера в победу света над тьмой, добра над злом, жизни над смертью. В этом-то и проявляется великий гуманизм христианской религии.
Возражение против различных обвинений: «Чем выше будут подниматься люди с течением времени по образованию, тем более могут (не верхогляды, конечно, но истинно мудрые люди) пользоваться Библией то как основанием, то как средством воспитания» — Гете. Учение о цветах.
В наше время многие незнакомы с Библией. Но дает ли это кому право вместо библейского учения выдавать за него нечто иное, достойное осмеяния?
Много ложного обычно говорится об отношении христианства к труду. Но должно быть, немногие знают, что знаменитые слова Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь — принадлежат апостолу Павлу (2 Сол. 3,10). Эти крылатые слова апостола облетели весь мир и стали настолько общеизвестны, что многие сейчас даже и не подозревают, что они впервые были произнесены великим «апостолом язычников». Эти слова апостола Павла всегда любил приводить В.И.Ленин.
Точно так же много говорится ложного и о взаимоотношении между религией и наукой. Пытаются внести раздор между Евангелием и человеческим разумом; между евангельской моралью и всем тем, что имеется у человека хорошего. Представляют дело так, будто религиозная мораль и наука несовместимы, и заявляют, что нужна мораль, основанная лишь на науке, и чтобы «доказать» несоответствие, представляют библейскую мораль в совершенно искаженном виде. О том, что такое библейская мораль, мы уже знаем. Что же касается вопроса о взаимоотношении ее с наукой, то лучше всего дать слово основоположнику нашей науки М.ВЛомоносову. Поскольку еще в его время были люди, стремившиеся поссорить веру с наукой, Ломоносов писал: «Правда и вера суть две сестры, родные дщери Одного Всевышнего Родителя, никогда между собою в распрю прийти не могут, разве кто из некоторого тщеславия и показания своего мудрования на них вражду вскинет. А благоразумные и добрые люди должны рассматривать, нет ли какого способа к объяснению и отвращению мнимого междоусобия».
Вот еще слова М.В.Ломоносова: «Создатель дал роду человеческому две книги; в одной показал Свое величество, а в другой — Свою волю. Первая — видимый сей мир. Им созданный, чтобы человек, смотря на огромность, красоту и стройность Его создания, признал Божественное Всемогущество, по мере себе дарованного понятия. Вторая — Священное Писание. В ней показано Создателево благоволение к нашему спасению. В сих пророческих и апостольких боговдохновенных книгах истолкователи и изъяснители суть великие церковные учители. А в книге сложения видимого мира сего суть: физики, математики, астрономы и прочие изъяснители Божественных в натуру влиянных действий суть таковы, каковы в оной книге пророки, апостолы и церковные учители. Не здраво рассудителен математик, ежели он хочет Божескую волю вымерять циркулем. Таков же и богословия учитель, если он думает, что по псалтири научиться можно астрономии и химии. Толкователи и проповедники Священного Писания показывают путь к добродетели, представляют награждение праведным, наказание законопреступным и благополучие жития с волею Божиею согласованного. Астрономы открывают храм Божественной силы и великолепия, изыскивают способы их ко временному нашему блаженству, соединенному с благоговением и благодарением ко Всевышнему. Обе обще удостоверяют нас не только в бытии Божием, но и в несказанных к нам Его благодеяниях. Грех всевать плевелы и раздоры». Святой Иоанн Дамаскин, глубокомысленный богослов и высокий священный стихотворец, упомянув разные мнения о сотворении мира, сказал: «Обаче, аще же тако, еще же инако; вся Божиим повелением быша же и утвердишася». То есть: физические рассуждения о строении мира служат к прославлению Божию.
