16. Когда настало для аввы Арсения время кончины, тогда братия, бывшие при нем, увидели, что он плачет. Братия сказали ему: отец! Неужели и ты страшишься? Он отвечал: Страшусь! Страх, ощущаемый мною в настоящий час, пребывал со мной с того времени, как я сделался монахом.
17. Сказывали об авве Арсении, что он постоянно имел платок на коленях в то время, как сидел за рукоделием, по причине слез, падавших из очей его.
18. Блаженной памяти архиепископ Феофил пред тем, как ему умереть, сказал: блажен, авва Арсений! Ты всегда имел пред взорами твоими этот час[182].
1. К числу великих отцов принадлежал старец по имени Агафон, знаменитый по добродетелям смирения и терпения. Однажды посетили его некоторые братия. Они слышали о его великом смирении и захотели испытать, точно ли он имеет смирение и терпение. Для этого они сказали ему: отец! Многие соблазняются на тебя за то, что ты одержим в сильной степени страстью гордости и столько презираешь других, что считаешь их за ничто; также ты непрестанно осыпаешь злоречием братию. Очень многие утверждают, что тайной причиной такого поведения твоего есть блудная страсть, которой ты объят: с целью прикрыть собственную порочную жизнь ты постоянно занимаешься оклеветыванием других. На это старец отвечал: сознаю в себе все эти пороки, в которых вы обличили меня, и не могу допустить себе запирательства в толиких беззакониях моих. С этими словами он пал к ногам братии и сказал им: умоляю вас, братия, молитесь прилежно ко Господу Иисусу Христу о мне несчастном, обремененном бесчисленными грехами, чтоб Он простил мне многие и тяжкие беззакония мои. Но братия к прежде сказанным словам присовокупили и следующие: не скроем от тебя и того, что многие признают тебя еретиком. Старец, услышав это, сказал им: хотя я обременен многими другими пороками, но отнюдь не еретик; чужд душе моей этот порок. Тогда братия, пришедшие к нему, пали ему в ноги и сказали: авва! Просим тебя сказать нам, почему ты нисколько не смутился, когда мы обвиняли тебя в таких важных пороках и грехах, а обвинение в ереси встревожило тебя? Услышав его, ты не мог вынести и отверг его с решительностью. Старец отвечал им: первые обвинения в грехах я принял для приобретения этим смирения и желая, чтоб вы имели мнение о мне, как о грешнике: мы удостоверены, что в сохранении добродетели смирения – великое спасение души. Господь и Спаситель наш Иисус Христос, когда иудеи осыпали Его многими укоризнами и клеветами, претерпел все это и предоставил нам Свое смирение в образец подражания. Приведенные против Него лжесвидетели свидетельствовали против Него много ложного, но Он переносил терпеливо клеветы, возведшие Его на крест. Апостол Петр, указуя на это, говорит: Христос пострада по нас, нам оставль образ, да последуем стопам Его (1 Пет. 2, 21). Подобает нам терпеливо, со смирением, переносить все противности. Но обвинение в ереси я не мог принять – с великим омерзением к нему отверг его, потому что ересь есть отчуждение от Бога. Еретик отлучается от Бога живого и истинного, и приобщается диаволу и ангелам его. Отлученный от Христа уже не имеет Бога, Которого он мог бы умолить о грехах своих, и во всех отношениях есть погибший. Если же еретик обратится к вере, содержимой истинною, вселенскою, Святой Церковью, то он приемлется благим и милостивым Искупителем, воссоединяется с истинным Богом Творцом и Спасителем нашим Христом, Который всегда был и есть единосущен Отцу и Святому Духу. Ему слава во веки веков. Аминь[183].
2. Агафон был мудр по естественному свойству своему, чужд лености в отношении к телу, наблюдал должную соразмерность в рукоделии, пище и одежде[184].
3. Сказывали об авве Агафоне, что он стремился к исполнению всякой заповеди Божией: когда случалось переправляться чрез реку, – он сам, первый, принимался за весла; когда приходили к нему для посещения братия, – он, по совершении обычной молитвы, немедленно собственными руками поставлял трапезу, потому что был исполнен любви Божией[185].
4. Однажды братия в присутствии аввы Иосифа начали разговор о любви. Старец сказал: Мы не знаем, что такое – любовь. Вот образец любви: авва Агафон имел ножик, необходимый ему для его рукоделия. Пришел к нему брат и, увидев ножик, похвалил эту вещь. Авва Агафон немедленно начал упрашивать брата, чтоб он принял ножик в подарок, и не дал брату выйти из кельи, пока не уговорил его принять понравившуюся ему вещь[186].
Надо принять в соображение, какого труда стоило вновь приобрести в глубокой пустыне орудие, необходимое для рукоделия, составлявшего и часть келейного подвига, и единственное средство к содержанию себя. При таком только соображении можно оценить должным образом поступок старца, строго внимательного к себе, дорожившего своим безмолвием. Преподобный авва Агафон, хотя и проводил жизнь безмолвника, но предпочитал безмолвию исполнение заповедей любви к ближнему, подобно преподобному Моисею Мурину и в противоположность преподобному Арсению Великому. Последний совместил в любви к Богу любовь к ближнему и возвел вторую на высоту таинственного подвига, превысшего дел, совершаемых при посредстве тела.
5. Говорил авва Агафон: если бы возможно было мне взять тело у кого-либо из прокаженных и передать ему мое, то сделать это было бы для меня наслаждением. Такова совершенная любовь[187].
6. Поведали об авве Агафоне, что он, отправляясь однажды в город для продажи своего рукоделия, нашел там больного странника, поверженного на улице, – и никто не принял на себя попечений об этом страннике. Старец остался при нем; на цену, полученную за свое рукоделие, нанял хижину, оставшиеся деньги от найма кельи употреблял на нужды больного. Так провел он четыре месяца, до выздоровления странника. Тогда Агафон возвратился в свое место[188].
7. В другой раз шел авва Агафон в город для продажи скромного рукоделия и на дороге увидал лежащего прокаженного. Прокаженный спросил его: куда идешь? Иду в город, – отвечал авва Агафон, – продать рукоделие мое. Прокаженный сказал: окажи любовь, снеси и меня туда. Старец поднял его, на плечах своих отнес в город. Прокаженный сказал ему: положи меня там, где будешь продавать рукоделие твое. Старец сделал так. Когда он продал одну вещь из рукоделия, прокаженный спросил его: за сколько продал ты это? За столько-то, – отвечал старец. Прокаженный сказал: купи мне хлеб. Когда старец продал другую вещь, прокаженный спросил его: это за сколько продал? За столько-то, отвечал старец. – Купи мне еще хлеб, – сказал прокаженный. Старец купил. Когда авва распродал все рукоделие и хотел уйти, прокаженный сказал ему: ты уходишь? – Ухожу, – отвечал авва. Прокаженный сказал: окажи любовь, отнеси меня туда, где взял. Старец исполнил это. Тогда прокаженный сказал: благословен ты, Агафон, от Господа на небеси и на земли. Авва оглянулся на прокаженного – и не увидел никого: это был Ангел Господень, пришедший испытать старца.
8. Авва Агафон говорил: монах не должен допускать себе, чтоб совесть обвиняла его в чем-либо.
9. Также говорил: без соблюдения заповедей Божиих невозможно ни малейшее преуспеяние.
10. Он говорил: сколько зависело от меня, я никогда не засыпал с скорбию в сердце моем на кого-либо и никому не допустил заснуть с какою-либо скорбию на меня.
11. Говорили об авве Агафоне, что все действия его истекали из духовного рассуждения. Так поступал он в отношении к рукоделию своему и в отношении к одежде своей. Не носил он одеяния, которое можно было бы назвать излишне хорошим, ни излишне худым. Для продажи рукоделия он ходил сам в город и с сохранением внутреннего безмолвия продавал рукоделие желавшим купить его. Цена решету была сто медниц, цена корзине – двести пятьдесят медниц. Покупателям он сказывал цену; деньги, которые они подавали ему, принимал молча, никогда не пересчитывая их. Он говорил: что полезного для меня в том, если буду препираться с ними и дам им повод к употреблению божбы, даже если бы при этом я получил излишние деньги и раздал их братии? Бог не хочет от меня такой милостыни; Ему не благоугодно, чтоб примешивался грех в дело любви. На это братия сказали: а откуда будет покупаться хлеб для кельи? Он отвечал: какой хлеб для инока, безмолвствующего в келье?[189]
12. Говорил он и это: не помню, чтоб я возвратился в мою келью после выхода из нее и внес в нее какой-либо посторонний помысел; не помню, чтоб я занялся рукоделием с нарушением безмолвия моего; не помню, чтоб я предпочел занятие рукоделием моим исполнению заповеди, лишь только представлялось обстоятельство, требовавшее исполнения заповеди[190].
13. Сказывали об авве Агафоне, что он в течение трех лет носил камень во рту, доколе не приучил себя к молчанию.
14. Брат спросил авву Агафона о блудной страсти. Старец сказал ему: пойди, повергни пред Богом силу твою, и найдешь успокоение.
