1:354-355
Быть взятым
Если хочешь покориться [воле Божьей], — забудь себя. Отделись от своих чувств и мотивов и тогда, не обремененный знанием и беззаботный, ты обретешь простирание от востока до запада и обратно. Что удивительного, если в этом безумном состоянии твоя сокровенная сущность покроет сотни миль — а твой ум знать об этом не будет.
Такую свободу движения мы видим у облаков и воды. Леса и посевы — по-своему — тоже движутся по земле вместе с караванами людей. Бог устраивает нашим душам странствия, о которых мы и не подозреваем. Почему? Потому что мы, какие ни есть, подобны пьяному кутиле в повозке, катящейся неведомо куда. Что мы а самом деле любим и чего хотим, — это присутствия, жаждем войти в его объятия всем существом и быть взятыми. Мы нуждаемся в удовлетворенности, а не в разъяснениях: почему и зачем, как и когда мы где-то окажемся. У индусов есть вероучение, объясняющее эти тайны и идеи о воскресении, о других мирах, кишащих драконами, змеями, скорпионами, слонами, обезьянами и гибридами человека и животных.
Они полагают, что можно устрашить людей и удержать их от воровства, изобразив голову вора в пасти дракона.
В первый день Рамадана мне исполнится пятьдесят пять лет — полвека и еще немного. Средняя продолжительность жизни колеблется от шестидесяти до семидесяти лет в зависимости от жизненной крепости человека. Думаю, у меня еще лет десять впереди, три тысячи шестьсот пятьдесят дней. Чем я заполню их? Пока я не нашел ничего лучшего, чем прославлять таинство, которое движет мною без моего ведома, и я снова и снова повторяю: «Ничто не реально, кроме Тебя. Есть только Ты».
1:359-360
Порванные нити
Мое тело ощущало себя настолько немощным и разбитым, что мне подумалось: я не выживу, если не вмешается божественный Промысел. Сдвиг с мертвой точки мнился невозможным. Мне пришла в голову мысль, что, если бы я был деревом на городской улице, среди других деревьев, что растут вдоль дороги, я бы ожил. Ведь деревья черпают силу друг у друга. Но, увы. Жизненный поток во мне иссяк. Я как большое мертвое дерево в каменном мире города. Потом я ощутил, будто меня отправили в какой-то город, затем в другой, потом вернули в первый, оттуда я переместился в новый город, после чего оказался там, где был вначале, — и все это безо всякой причины и выгоды, без радости и блаженства от путешествия, лишенного побуждения изнутри.
Человеческие существа — как подвешенные светильники, огни, горящие в воздухе. А внутренние побуждения все равно, что натянутые нити, которые держат эти лампы на весу. Если их обрезать, светильники падают и гаснут. Люди лежат на земле, как инертные и опрокинутые вещи. Душа тоже нить — вертикальная связь с божественным. Через этот канал к нам проступают токи перемен, а также мощные импульсы к продвижению.
Мудрость привносит полноту, в которой мы осознаем собственное неведение. Тот, у кого мало знания, — отрицает это. Тот же, кто изучал свою жизнь достаточно долго и прилежно, — знает, что ничего не знает.
1:361
Весна моей души
А те, кто щедры и знают прибежище присутствия, — Мы сделаем их путь гладким (92:5—7). Затруднения исчезнут — и ты вновь обретешь способность видеть чудесное, и только его. Откроется много путей, и все они будут ясны и доступны для тебя. Я вновь взираю на свою душу — а там ласковая весна присутствия наполняет каждую капельку, и все они по-своему неповторимы. Весь мир я вижу как весну своей души. Весенние потоки пронизывают всю вселенную. Единый исток, а от него отходят русла, и каждое русло разделяется, давая начало другим потокам, они тоже ветвятся, источая из себя цепочки капель, и вот уже каждая капля сама по себе. Столько разных цветов — красный жасмин и желтый, синий ирис, лаванда, триллиум, и с каждым мигом — новые краски, новые лепестки. Так Бог оживляет творение, обновляя его. Следует внимать смыслу непрерывного возникновения чего-то нового в себе, принимая это как милость и исцеление.
Размышляй также и о смысле света. Насилия и разлуки. Горестей и чувственных услад. Все это дары, но чувственные наслаждения и привлекательность прекрасных лиц, судя по всему, особые дары; сам Бог непосредственно изливает их в нашу душу. Даже в те моменты, когда мы испытываем экстаз от такого блаженства, нам следует помнить о Подателе. А тем, чей выбор — оставаться вне присутствия, — им не важно, увещевал ты их или нет. Им определено быть вне этого (2:6). Они за завесой по Нашему соизволению и согласно своему выбору. Перед ними стена из их собственных тел. Тебе не дано знать, кто за завесой.
Ты должен стоять в стороне, не привлекая к себе взоров, и взывать к друзьям. И если кто отзовется, то это благодаря неустанности поиска. Для тебя же благо — взывать и продолжать призыв. Будь как ныряльщик: он опускается на дно и поднимает то чистый жемчуг, то простой камень. Твое погружение не обратит одно в другое. Странствуя в миру, навещай золотые россыпи чаще, чем те, кто разрабатывает другие драгоценные породы. Твоя работа отнюдь не претворять одно в другое. Твоя работа трясти дерево, чтобы упал созревший плод. Незрелое останется там, где оно есть. Все, что ты должен делать, — это служить, помогая подобным образом. Не занимайся работой иного рода. Есть еретики, утверждающие, что присутствие явило себя в Адаме во всей полноте, и потому ангелы поклонились ему, и что оно во всей полноте явило себя в Иисусе, отчего он и воскрешал мертвых и так далее. Они говорят, что Бог сполна явил Себя в Хазрате Али, чтобы дать миру порядок и поддержать Пророка Мухаммада. «Он —Всевышний...» (2:255) приводят они стих из Корана, имея в виду, что грохот грома —это зычный глас Али, который низводит дождь на землю. Так астрологи ведут речь о том, что звезды говорят им, как нужно действовать.
1:367
Не ищи другого общества
Великий плач стоит, когда расстаются друг с другом влюбленные — творения, которым предназначено расстаться. Каково е состояние того, кто познал внимание тайного источника и отошел в сторону от этого водительства? Сколь горестна такая разлука! А что сказать о том, кто умирает, ни разу не ощутив присутствия?
Присутствие иногда может принять форму несчастья, глубокой осознанности или даже чего-то менее явного. Оно может прийти, когда ты мирно сидишь дома с детьми и женой либо с полной самоотдачей выполняешь свою работу. Вспоминай о нем, поддерживай с ним близость, путешествуй в нем! А если ощущаешь, что отдаляешься, — не ищи иной компании. Ребенок плачет, пока не придет мать. Будь так же настойчив. Слушай музыку и пение, пока не восстановится твоя Дружба с божественным.
Внимай тем, кто пылко жаждет Бога. Ной был пророком, потому как непрестанно страшился утратить близость.
1:368-369
Цепочка очевидных свидетельств
Клав‡, странствующий наблюдатель, подходит к воротам некого города и натыкается на группу людей свирепого вида. Он решает не входить в город, а возвратиться той же дорогой, которой пришел. — Если ты намерен вернуться той же дорогой, то это будет стоить тебе один динар, — слышит он. — Тогда войду и осмотрю город. — Это обойдется в два динара.
— Я протестую против таких поборов! — Протест стоит три динара.
Он отдает два динара и входит в город, надеясь найти в его стенах справедливость. Посреди людной площади некий человек отсекает медведю хвост. Поднимается большой шум, слышны крики, беременная жена этого человека падает, и у нее случается выкидыш. Странник приходит в суд как свидетель происшествия. А суд в это время разбирает дело другого человека, который требует Клав напоминает Насреддина —: он рассказывает, что его отец работал в одном доме, где на него упала тяжелая деревянная дверь, непрочно державшаяся в дверной раме, и пришибла насмерть. Позвали плотника, что устанавливал дверь. Он рассказал, что мимо проходила красивая женщина. Ее красота отвлекла его, и он допустил промашку в работе. Красавица сказала, что во всем виновна хозяйка дома, где она служит, потому что это она послала ее с поручением забрать из починки плохо сработанную обувь. Башмачник обвинил кузнеца, который продал ему инструмент, не доведя тот до ума. Кузнец признал свою вину, но сказал, что если его накажут, то пострадает вся община. В городе лишь один кузнец, кроме него, и оба они по горло загружены работой. А вот двое мужчин-прачек слоняются без дела, потому что работы у них нет и на одного. Следуя этой логике, судья приговаривает к смертной казни одного из мужчин- прачек.
Настал черед отсекателя хвостов и его уже не беременной жены. Отточив свой логический ум в предыдущих прениях, судья быстро приходит к решению по этому делу. Тот, кто отсек медведю хвост, должен заботиться о пострадавшем животном, пока у того не вырастет новый хвост. А жену охальника следует отдать владельцу медведя, чтобы он упражнял ее до тех пор, пока она вновь не забеременеет. На этом суд завершается.
