Интересным свидетельством эклектического и синкретического духа этого периода является сочинение много путешествовавшего Мохсан-Фани, жившего в XVII в., который сообщает обстоятельные сведения о различных религиях в Дабистане, которые он изучил. Он различает их двенадцать и пять из них называет главными: религию парсов, индуизм, иудейство, христианство и ислам. Впечатления образованного человека относительно состояния, в котором находились эти религии в Индии в XVII в., имеют большую ценность.
Мы рассмотрели, конечно, важнейшие, но далеко не все религиозные реформы индуистического периода. Число учителей, которые основали какую-нибудь школу, секту или религию (понятия растяжимые), было велико, но часто их создание существовало лишь в течение одного поколения, а затем снова выливалось в другие формы.
Греки и их религия
С начала Средних веков и даже уже в позднейший период древности были ученые, ревностно занимавшиеся религией греков, и некоторое знакомство с греческим учением о богах уже в течение столетий составляет часть общего образования. Несмотря на это, можно утверждать, что история греческой религии находится еще в состоянии младенчества. Раньше изучение ограничивалось почти исключительно законченными формами религиозного развития, мифами, произведениями искусства и нравственными учениями, и эти черты соединялись в законченную картину сияющей красотою мифической религии. Но хотя эта картина и была, может быть, бесценной для нашего культурного развития, однако для требований нашего знания ее уже недостаточно; теперь интересно рассмотреть и то, на что раньше весьма мало обращалось внимания; интересно наблюдать, как живой организм греческой религии проявляется в обычаях и религиозных представлениях народа, в культе и в учении жрецов, в благочестии более тесных религиозных обществ. Прежде всего хотят проникнуть в ход исторического развития, познакомиться с низшими ступенями первобытной религии и неофициальных культов, с чужеземными и местными влияниями, благодаря которым стали возможны более высокие формы, и с фактическим положением последних по отношению к действительной народной религии. Но все эти изыскания находятся в настоящее время еще в своей начальной стадии, и исследование таких вещей особенно трудно относительно Греции. Греческие писатели были чужды интересам культа; только в исключительных случаях они принадлежали к жреческим семьям или к религиозным кругам; конечно, мир их мысли часто бывал одухотворен религиозными идеями, так же как и искусство было проникнуто религиозными мотивами; тем не менее они жили самостоятельно, своею умственной и художественной жизнью, и не чувствовали себя ни обязанными народной вере, ни склонными давать точное изложение религиозных обычаев и представлений, бывших притом же отчасти тайными. Оказалось, что многие из источников, на которые раньше смотрели как на священные врата для введения в греческое религиозное учение, главным образом поэмы Гомера, составляют продукт светской литературной деятельности и стоят довольно далеко от настоящей религии. Вообще не только поэтической литературе, но даже и великим историкам теперь склонны придавать относительно мало значения в смысле источников религиозной истории; материалы для нее отыскивают скорее у позднейших писателей, у мифографов, историков и комментаторов тех периодов, когда старая религия представляла уже скорее антикварный, нежели жизненный интерес.
Карта Древней Греции
Но прежде всего археологические изыскания должны нам дать непосредственное изображение религиозной жизни.
Изучение этих источников, о которых мы после будем говорить подробнее, привело к неожиданному выводу, что собственно религия греков – та религия, в которую действительно веровали, – во многих случаях совершенно отлична от той, которую мы обыкновенно разумели под названием греческой мифологии: ни гомеровских картин, ни мыслей Софокла нельзя встретить в религии жрецов и народа. Напротив, здесь мы встречаем всякого рода обычаи и представления, сходные с обычаями и представлениями первобытных народов. Культ мертвых и вера в духов, почитание животных и совершенно фетишистские тенденции, особенно почитание бесчисленных мелких богов, имевших значение для отдельного места, для отдельного явления природы или человеческой жизни, являются перед нами в полном ходу и образуют основу всей греческой религиозности; даже самые изображения богов, которые мы знаем в этих культах, отличаются таким убожеством, какого мы менее всего могли бы ожидать на греческой почве. Раскрытие этих областей составляет в настоящее время предмет самого ревностного стремления исследователей. Но принимать результаты таких исследований за сущность греческой религии есть также односторонность, которая произошла из внезапно пробудившегося интереса к этой до сих пор мало обращавшей на себя внимания области, но которая ведет к ложной оценке отношений целого. Во-первых, нужно принять во внимание, что весьма ценное содержание греческого культа, обряды и мысли мистических обществ в своей большей части нам неизвестны. Во-вторых, религия нации состоит не только из того, что делается и во что верят при богослужении и в учении жрецов, при отправлении таинственных культов и в суевериях, – в нее входят и религиозные идеи, которыми проникается более высокая духовная жизнь, и вообще все, что мыслится и творится в религиозной сфере; и если история религии есть не простая констатация фактов, относящихся к религиозной области, но и оценка религии как сотрудницы человеческой культуры, то, конечно, менее всего возможно пренебрегать той стороной греческой религии, которая существенным образом содействовала образованию греческого культурного духа и сама в свою очередь вытекала из него. Не познание того, в чем греки были подобны другим, ниже стоящим народностям, но познание того, чем они во все времена возвышаются над другими, должно быть конечной целью изучения греческой истории. Таким образом, и здесь наша главная задача состоит не в том, чтобы изобразить религиозное состояние греческих племен, но в том, чтобы изобразить религию греческого мира (Griechentum). Однако же для того, чтобы идти историческим путем и рассмотреть явление в его полноте, мы должны прежде всего посвятить свое внимание той народной основе, из которой развились эти формы.
Древние Афины
Изучение истории религии греков существенным образом помогло познанию их характера, так как оно дало возможность бросить взгляд на проявление народного сознания в повседневной жизни. Определение основных черт греческого духа как "разум, мера и ясность" ни в каком случае не соответствует фактам, добытым этим путем; напротив, в таинственных культах мы во многих случаях прямо замечаем темную сторону жизни первобытного народа; о дикости, неразвитости, о чувственных страстях говорят нам человеческие жертвоприношения, которые еще существовали во времена императоров, и даже в связи с употреблением в пищу человеческого мяса; суеверное внимание к знамениям и чудесам, которое много раз имело столь роковое значение для политической жизни; грубые праздничные игры, во время которых люди одевались наподобие зверей или предавались разврату при отправлении сладострастных культов. Также занесенные с Востока течения, которые мы наблюдаем в культах Диониса и Артемиды, не распространились бы так быстро в Греции и не дошли бы до такой степени безобразия, если бы в народе не жила склонность к неумеренным проявлениям чувственной жизни. Вообще религия в гораздо большей мере, чем это думали раньше, была для грека делом, полным значения; она занимала его фантазию и определяла многие из его поступков; с искренней преданностью принимал он участие в почитании богов и находил себе особенное удовлетворение в мистической стороне этого почитания. Религиозное направление духа, которое господствовало в жизни низших классов и которое к концу эллинского периода так сильно обнаружилось во всех слоях населения, дает себя заметить даже у греков, достаточно образованных умственно; их государственные учреждения, насколько они происходили из древности, повсеместно покоились на религиозной основе; в домашней жизни следы влияния религии никогда не исчезали; в литературе в известные периоды благочестие было господствующей силой, и вольнодумству в собственном смысле слова не удавалось без столкновений с народом и его жрецами завоевать своего места в духовной жизни.
Как история религии освещает характер греческого народа, так наше предварительное знакомство с этим народом объясняет нам в свою очередь многие поразительные черты его религии. Так, мы знаем, что греки находили особенное удовольствие в преданиях и сказках, вообще во всякого рода рассказах, в которых живая фантазия получала желанную пищу и либо творила далее из услышанного, или же греки старались дополнить слышанное при помощи собирания новых сведений о собственном прошлом и о жизни других народов. Эпическая поэзия и историография греков выросли на почве этой склонности. Если присоединить к этому поэтические стремления, присущие грекам, как никакому другому народу, то станет понятно, каким образом миф, т.е. рассказ о божестве, то примыкая к преданию, то создаваясь процессом свободного поэтического творчества, мог так удивительно развиться в греческой религии. Для набожного грека эти мифы имели, может быть, гораздо меньше значения, чем жертвы, служение богам и священные празднества; но для нас неисчерпаемая сила мифического творчества, эта великая особенность греческой религии, остается тем, чего у других народов нельзя найти в такой степени, в особенности если обратить внимание на то, к какому единению религии и искусства привело это богатство мифов.
