— Невозможно мне жить здесь!
На его голос сошлись все бывшие в епископском доме, пришел и сам епископ и стал утешать его, уговаривая добрыми словами. Он же с досадой отвечал святому:
— Все у тебя живут хорошо, один я не имею места и не могу пожить спокойно, отдай мне мои деньги и я уйду от тебя.
Епископ пошел в храм Пречистая Богородицы, надел на себя фелонь[651] и, подняв кверху руки и возведя глаза к небу, молился, чтобы Господь послал ему откуда-нибудь столько золотых монет, сколько он взял у пресвитера, чтобы отдать их ему и смягчить гнев его. Святой, молясь, обратил глаза на себя и увидел на фелони внезапно явившиеся двадцать золотых монет, которые лежали между рук, поднятых кверху, и так блестели, как будто только что были сделаны и вынуты из огня. Возблагодарив Бога, епископ вышел из церкви и бросил деньги на одежду гневающемуся пресвитеру, сказав:
— Вот, возьми деньги, о которых ты скорбел, и да будет тебе известно, что по смерти моей за свою скупость ты не будешь епископом этой церкви!
Действительно, так и было: пресвитер для того и деньги копил, чтобы получить епископство, но слово, сказанное Божиим человеком, не бывает тщетно, и Констанций окончил свою жизнь в пресвитерском сане.
Некогда два готфянина шли в город Равенну[652] и, как странники, с любовию были приняты святым Вонифатием в епископском доме. Когда они уходили, Вонифатий, провожая их, сам налил вина в деревянный сосуд и дал им на дорогу в знак благословения. Сосуд был мал, так что вина должно было хватить только на один обед. Они взяли и ушли, и в потребное время пили вино из этого сосуда, и, однако, вино в сосуде нисколько не убавлялось, и сосуд всегда оставался полным. Пробью несколько дней в Равенне, странники возвратились назад и пришли опять к святому, благодаря его за благословение, и принесли ему сосуд с тем же вином, извещая, что во всю дорогу нигде другого вина не пили, однако вино в сосуде все-таки не истощилось.
Не должно умолчать и о том, что рассказывает один из клириков той страны, муж честный.
— Никогда святой Вонифатий, — говорит клирик, — вошел в свой виноградник и увидел такое множество гусениц, что весь виноградник был покрыт ими, и вся зелень должна была погибнуть. И сказал святой гусеницам: заклинаю вас именем Господа нашего Иисуса Христа, уйдите отсюда, и не смейте больше есть этой травы, и тотчас все множество гусениц, по слову угодника Божия, вышло из виноградника, так что не осталось ни одной.
Господь Бог, прославляющий святых Своих и исполняющий желание боящихся Его, да будет и Сам прославляем в них во веки. Аминь.
Житие святого Григория, архиепископа Омиритского
Святой Григорий первоначально подвизался в городе Медиолане, где, по Божественному избранию, светил на свещнице церковного служения в чине диаконском, впоследствии другие города и села имели его проповедником имени Христова и искоренителем идольской лести. Григорий был сыном благочестивых родителей Агапия и Феодотии, воспитан в благочестии и страхе Божием и, от юности исполненный благодати Божией, был чудотворцем и целителем. Господь приуготовлял его для служения в сане архиерейском, о чем и возвещал ему через откровения и прозорливых отцов. Когда Григорий пришел в Медиолан к одному отшельнику, то тот предсказал ему все будущее, ибо был прозорлив, он предвидел и самый приход к себе Григория, когда тот был еще за тридцать поприщ[653] от него, о чем отшельник и сказал своему слуге. Был там еще другой старец схимник[654], для Бога удалившийся от мира и живший в горах. Григорий, узнав о старце, пошел к нему. Когда он приближался к горе, где жил сей отец, то увидел огненный столп в воздухе и от страха упал на землю. Затем, ободрившись, встал и пошел посмотреть, что это за огненное видение. Издали ему казался пламень, но когда он подошел ближе, то увидел отшельника, идущего к нему, который, приблизившись, поцеловал его и назвал Григорием, хотя никогда и не был с ним знаком. Григорий жил у этого великого старца два дня и здесь сподобился дивных видений. В полночь он видел сего богоносного мужа, простиравшего в молитве руки, поднявшегося от земли и стоявшего в воздухе. Григорий дивился этому видению, старец же утром, призвав его к себе, тихим и кротким голосом сказал:
— Иди, друг и брат! И выслушай, что я поведаю тебе, для того ты и пришел ко мне, чтобы узнать все, что мне открыто о тебе. Ты увидишь Рим, помолишься в церкви святого мученика Вонифатия и Аглаиды[655], и оттуда тебе должно отплыть в Александрию[656], затем в Ефиопии[657] проповедовать слово истины и прийти в Омиритский город Награн[658], который завоеван омиритским царем Дунааном и нуждается в проповедовании апостольского учения, там, совершив великие и славные дела, умрешь и переселишься в обители праведных. Однако много трудов ты должен будешь принять от живущих в Омирите непокорных иудеев и многих из них обратишь к Богу, имея Его благим Помощником, умудряющим и наставляющим тебя. Там же патриархом Александрийским ты будешь рукоположен во архиепископский сан.
Услышав это, блаженный Григорий стал говорить, что он недостоин того, что предсказывает ему старец, и пожелал еще остаться у отшельника. Прозорливый муж рассказал Григорию и то явление, которое видел сам Григорий. Он видел верховных Апостолов Петра и Павла, возложивших омофор[659] на рамена Григория, что предзнаменовывало благодать архиерейства, которую должен будет получить Григорий. Много дивился блаженный Григорий этой дивной прозорливости старца, от которого не скрылось и то, что он сам видел наедине, и сказал:
— Слава Богу, действующему так в любящих Его, да будет воля Господня!
Через два дня старец отпустил его от себя, с любовию облобызал его, и Григорий ушел, жалея о разлуке с таким божественным мужем, горя к нему пламенем любви и постоянно вспоминая о нем. Григорий пришел оттуда прежде всего в Карфаген[660] и долгое время жил там, проповедуя слово Божие и исцеляя всякие болезни. Затем, по Божию повелению, отправился он в Рим и помолился в храме святого мученика Вонифатия и Аглаиды. Когда он пришел ко гробу святого Апостола Петра и со слезами упал на землю, то ему было видение: пред ним виднелись отверстые небесные двери и сиял необыкновенный свет. И вот святой Апостол Петр, имея в правой руке ключ, вышел из небесных дверей, направился к нему с великою славою и сияющим лицом и сказал, глядя на него светлым взором:
— Я пришел сюда, чадо Григорий, по милости Господней, прежде же этого с прочими апостолами я был в Награне, Омиритском городе, предстоя страждущим за Господа нашего Иисуса Христа от Дунаана жидовина и укрепляя каждого из них в благочестии. При Божией помощи, все они воспротивились воле законопреступного еврея, твердо подвизались в благочестии, пострадали за истину, и теперь находятся на небесах с отцами, которые сподобились бессмертной чести. Я пришел сюда посетить сей город, Павел же брат, поборник церквей, расстался со мной в Иерусалиме и ушел в Персию. Ты же, чадо, проходя добрый путь, постарайся угодить Господу, постоянно поучаясь в законе Его, зная, что жизнь и красота этого мира проходят подобно сну и тени, ты будешь блаженным, если так, как начал, совершишь свой путь, ходя в воле Господней, ты многих приведешь к страху Божию. Вот уже готовится тебе престол на небесах от Самого Владыки, и ты получишь воздаяние вместе с нами.
Сказав это, апостол отошел, и видение окончилось. Григорий, придя в себя, опять упал на землю, называя себя окаянным и грешником. После долгой молитвы, он ушел в свое жилище и в эту ночь во сне увидел святого апостола Павла, подающего ему сосуд с елеем: это было предзнаменованием предназначенной ему благодати священства и архиерейства. Григорий, во сне взяв этот елей из апостольских рук, тотчас проснулся, обрадовался и запел: "Излилось из сердца моего слово благое" (Пс. 44:2,8), ибо Бог помазал меня елеем радования.
После чего он вышел из Рима и пошел в Александрию, постоянно обращаясь сердцем к Богу, все более и более совершенствуясь в добродетелях и исполняясь Божественной премудрости и разума и Божественных великих дарований. В то время, когда царствовали благочестивые цари: в Греции Иустин[661], а в Ефиопии Елезвой, Дунаан, царствовавший в Омиритской стране, воздвиг гонение на христиан и старался истребить из своего царства самое имя Христово. Он хитростью овладел славным городом Награном, где были верующие во Христа, и погубил бесчисленное множество христиан: одних сжег на огне, других усек мечом, а благочестивого князя Арефу[662] со знатнейшими гражданами убил. Услышав об этом, благочестивые цари Иустин и Елезвой весьма сожалели о неповинно пролитой крови христиан; Иустин написал к Елезвою[663], уговаривая его идти войной против нечестивого Дунаана, чтобы
