94. Некоторый брат спросил старца: «Что делать мне? Помышления мои не допускают меня ни одного часа пробыть в келлии». Старец отвечал: «Сын мой! Возвратись в келлию твою, займись рукоделием, непрестанно молись Богу, возложи смущающие тебя помышления на Господа и не попусти кому-либо и чему-либо обольстить тебя и склонить к оставлению келлии». К этому присовокупил старец следующее: «Жил в миру юноша, имевший отца и желавший быть монахом. Он {стр. 426} много просил отца, чтоб отпустил его в монастырь, но отец не соглашался; впоследствии отец, упрошенный близкими друзьями, согласился. Юноша, оставив родительский дом, вступил в монастырь; постригшись в монашество, он начал исполнять монастырские послушания со всею удовлетворительностию и ежедневно поститься; потом начал употреблять пищу однажды в два дня, наконец — однажды в неделю. Настоятель монастыря, видя это, удивлялся и благословлял Бога за воздержание и подвиг его. После некоторого времени юный монах начал убедительно просить настоятеля, чтоб отпустил его на отшельничество в пустыню. Авва сказал ему: «Сын! отвергни это помышление, ты не можешь выносить тяжкого подвига отшельнической жизни, в особенности же искушений и злохитростей диавола; если последует с тобою искушение, некому будет там успокоить тебя и избавить от возмущений, которые нанесет тебе враг». Но монах начал еще усиленнее просить об увольнении. Авва, видя, что нет никакой возможности удержать его, сотворил молитву и отпустил его. При этом монах сказал настоятелю: «Позволь, авва, кому-либо показать мне, куда я должен направиться». Авва послал с ним двух монахов монастыря своего. Они проходили по пустыне день и два, — ослабели от зноя и, кинувшись на землю, лежали. На них напал тонкий сон, и вот, прилетел орел и, ударяя их крыльями, разбудил. Потом орел отлетел от них и сел в виду у них на земле. Они встали и, смотря на орла, сказали молодому монаху: «Вот Ангел твой: вставай и последуй за ним». Он встал, простился с братиями и последовал за орлом. Он прошел до того места, на котором сидел орел: тогда орел тотчас поднялся, перелетел на пространство одной стадии и опять сел; подобным образом и брат последовал за ним. Орел опять поднялся и отлетел недалеко, а брат шел за ним. Это продолжалось в течение трех часов. Наконец орел свернул направо, в сторону, и уже более не показывался. Монах последовал за ним и в сторону; увидев неожиданно три пальмовые дерева, источник воды и малый вертеп, сказал он сам себе: «Вот место, которое приготовил мне Господь». Он вошел в пещеру и начал безмолвствовать в ней, употребляя в пищу финики, а в питие воду из источника; прожил он тут шесть лет отшельником, никого не видя. И вот однажды приходит к нему диавол в виде старца, аввы; лицо у него было страшное. Брат, увидевши его, испугался, пал лицом на землю и начал молить{стр. 427}ся, потом встал. Диавол сказал: «Помолимся, брат еще». Они помолились, и когда окончили молитву, диавол спросил его: «Сколько времени живешь ты здесь?» Он отвечал: «Шесть лет». Диавол сказал: «Ты сосед мой! а я только четыре дня тому как узнал, что ты живешь здесь. Моя келлия недалеко отсюда; одиннадцать лет я не выходил из нее, — вышел только сегодня, узнав, что ты живешь по соседству». При таком известии я подумал сам с собою: схожу к этому человеку Божию и побеседую с ним о пользе душ наших. Скажу ему и то, что отшельничество наше не приносит нам никакой пользы, так как мы не причащаемся святых Тела и Крови Христовых, что я боюсь, чтоб нам не сделаться чуждыми Христу, если мы удалимся от этого Таинства. Да будет тебе известно, брат, что в трех милях отсюда есть монастырь, имеющий пресвитера: сходим туда в воскресный день или после двух недель, причастимся Телу и Крови Христовым и возвратимся в наши келлии». Совет диавола понравился брату. Когда наступил воскресный день, диавол опять пришел, говоря: «Пойдем, пора». Они отправились и пришли в вышеупомянутый монастырь, где был пресвитер; вошедши в церковь, стали на молитву. По окончании молитвы брат оглянулся и, не видя того, кто привел его, помышлял сам в себе: «Куда он ушел? не за какою ли нуждою?» И долго ожидал его, но он не приходил. Потом вышел из церкви, начал искать его. Не нашедши, стал спрашивать у братии того монастыря: «Где тот авва, который вошел со мною в церковь?» Они отвечали: «Мы не видали никого; видели только тебя одного». Тогда брат понял, что это был демон, и сказал сам себе: «Смотри, с какою хитростию диавол извлек меня из келлии моей! Но что до этого, я пришел для доброго дела; причащусь Тела и Крови Христовых и возвращусь в келлию мою». По совершении Литургии в церкви, когда брат хотел возвратиться к себе, остановил его авва того монастыря, сказав: «Не отпущу тебя! прежде раздели трапезу с нами». По окончании трапезы брат возвратился в свою келлию. — И вот опять пришел к нему диавол в образе, мирского молодого человека, начал осматривать его с головы до ног и говорить: «Это — он самый!» Потом снова начал осматривать его. Брат спросил его: «С чего ты так смотришь на меня?» Он отвечал: «Думаю, что ты не узнаешь меня. Впрочем, как и узнать после столь продолжительного времени! Я — сосед отца твоего, сын такого-то. Как же! Твой отец не так ли-то {стр. 428} называется? А имя матери твоей не такое ли было? Сестра твоя так-то называлась; твое прежнее имя было такое. Матерь и сестра твои умерли уже более трех лет тому назад, а отец умер только что ныне и сделал тебя наследником своим, говоря: "Кому мне оставить имущество мое, как не сыну моему, мужу святому, который оставил мир и проводит отшельническую жизнь ради Бога. Ему предоставляю все блага мои". Потом, обратясь к нам, сказал: "Если кто из вас имеет страх Божий и знает, где находится сын мой, пусть известит его, чтоб он пришел сюда, принял имущество и раздал его нищим за свою душу и за мою". Многие отправились отыскивать тебя, но не нашли, а я, пришедши сюда по делам своим, узнал тебя. Не медли! Поди, продай все и исполни волю отца твоего». Брат отвечал: «Мне не следует возвращаться в мир». Диавол сказал: «Если не пойдешь, имущество пропадет, а ты дашь ответ пред Богом. Что говорю тебе худого, когда говорю: поди и раздай имение нищим и сиротам, как благой распорядитель, чтоб блудницы и развратные люди не расхитили оставленного бедным? Что отяготительного в том, если ты пойдешь и, во исполнение воли отца твоего, подашь милостыню ради спасения души твоей, — потом воротишься в келлию? Что говорить более?» Обольстив брата, диавол возвратил его в мир; он проводил его до города и тут оставил. Монах хотел войти в дом отца своего так, как уже умершего, и вот! сам отец его выходит к нему навстречу. Увидев его, отец не узнал и громким голосом спросил его: «Ты — кто?» Монах смутился и не мог отвечать ничего. И начал отец его допрашивать, откуда он. Тогда монах в смущении сказал: «Я сын твой». Отец возразил на это: «По какой причине ты возвратился сюда?» Монах постыдился объяснять истинную причину своего возвращения, но сказал: «Любовь к тебе заставила возвратиться, потому что я очень жалел о тебе». Он остался в отцовском доме; по прошествии некоторого времени впал в любодеяние и подвергся тяжкому наказанию от отца своего. Несчастный! он не обратился к покаянию, но остался в мире. По этой причине я говорю, братия, что монах никак не должен оставлять келлии своей, кто бы ни советовал ему это» [1919].
В повести два обстоятельства достойны особенного внимания: усилие диавола извлечь монаха из его келлии и преждевременное вступ{стр. 429}ление монаха в жительство отшельническое, для которого он не созрел. На отшельника диавол подействовал явно: на монахов, живущих в общежитии, он действует помыслами, но действие, в сущности — одно и то же. Чтоб извлечь отшельника из келлии, диавол употребил самые благовидные предлоги: точно такие же, чтоб извлечь монаха из келлии и из монастыря, приучить к выходам и скитанию, диавол употребляет самые благовидные предлоги; он губит, предлагая по видимому спасение, — ввергает в тяжкие грехи, предложив живописно обильное добро [1920]. Первый выход отшельника не был сопряжен с душевным бедствием, чтоб показать безвредность выходов и отъять у души спасительную для нее осторожность: точно так же и при первых выходах монаха из келлии и монастыря укрывается невидимым врагом от очей ума опасность такого поведения, чтоб тем удобнее вовлечь в навык к выходам, особливо к скитанию, и тем вернее ввергнуть в душевное расстройство. По этой причине повсюду в учении Отцов встречается настоятельное убеждение монахам, чтоб они приобучались к терпеливому пребыванию в монастыре и келлии, стараясь как можно умерять и сокращать свои выходы в мир, не делать их по самочинию и прихоти. — На жизнь отшельническую в пустыне или затворе решались некоторые иноки или по особенному призванию Божию, или вследствие указания своего духоносного наставника, признавшего их способными к такой жизни по благодатному воззрению на их душевное устроение. Самовольное избрание этого рода жизни, равно как и избрание по совету или скудоумному или недобросовестному всегда сопровождалось бедствиями. И при призвании Божием отшельничество и затвор составляют подвиг самый трудный, вводят в единоборство с отверженными духами; но призвавший Бог, на основании, известном единому Ему, поддерживает Сам избранника Своего. При самомнении, которым непременно заражены души избирающих высокое жительство самочинно, особливо с нарушением послушания, с упорным, страстным увлечением, диавольское искушение, так сказать, призывается, а помощь и покров Божии отталкиваются. Подчинившись диавольским помыслам и воле диавола в душе своей, невозможно противостать ему в явной борьбе; не узнав диавола в принесенных им помыслах и во внутреннем начинании, невозможно узнать в привидении, когда оно явится. Отцы решительно сказали, что безмолвие убивает не созревших для него [1921]. Бесчисленные опыты доказывают справедливость приговора. Чтоб короче ознакомить возлюбленных братий с образом действий диавола, действующего под личиною бла{стр. 430}говидности, с злохитростию его, которою он мог бы обольстить и святых Божиих, если б не покрывала их десница Божия, приводим искушение, постигшее преподобного Петра Афонского. Этот великий муж в мирском быту был военачальником, призван к монашеству дивными судьбами Божиими, потом призван к жизни отшельнической на горе Афонской, до вступления в эту жизнь имел уже дар чудотворения, по вступлении вынес тяжкую борьбу с бесами, вышел из этой борьбы победителем. После всего этого диавол покусился обмануть и погубить преподобного следующим образом: он принял вид одного из тех домашних Петра, которые состояли при нем в мирском быту, когда он был военачальником, и пришел к нему. Афонская гора, покрытая лесами, изрытая пропастями, в то время была необитаема. Демон припал к ногам преподобного, приветствовал его, потом сел близ него, начал плакать пред ним и говорить: «Мы слышали, владыко наш, что ты был взят в плен, отведен в Самару, посажен в мрачную темницу, — что Бог, по молитвам святителя Николая, избавил тебя и привел в области Греческие. Все мы, домашние твои, плача и рыдая, искали тебя повсюду, обошли многие города и селения, расспрашивая о тебе. Не нашедши тебя, мы вдались прилежным, слезным молитвам к святителю Николаю, чтоб открыл нам о тебе, в каком месте ты, сокровище наше, пребываешь. И не презрел нашего моления скорый помощник всем, святой Николай, но открыл нам все о тебе. Мы, рабы твои, возрадовались, а я, предваряя всех, пришел к тебе, моему господину. Иди же в дом твой, чтоб увидели тебя все, желающие видеть лицо твое, и прославится ради тебя Бог, избавивший тебя чудесно из плена и оков. О безмолвии же нисколько не беспокойся: там есть монастыри и уединенные пустыни, удобные для отшельников; ты изберешь место по твоему благоусмотрению. Рассуди сам здраво, что приятнее Богу: отшельничество ли в горах и каменных пещерах, приносящее пользу только себе, или жительство богоугодного, боговдохновенного мужа посреди многих, многих обращающего к Богу и наставляющего на путь спасения. Поистине приятнее второе, по свидетельству Самого Бога, начертанному в Священном Писании: изводяй честное от недостойного, яко уста Моя будет. Сам знаешь, как много в городе нашем заблуждающихся во тьме страстей и нуждающихся в лице, могущем привести их к покаянию. Тебе уготовится великое воздаяние от Бога, если ты, господин мой, придешь и обратишь их к Богу. И нас, любящих тебя всем сердцем, за что так презираешь, устраняясь от нас и скрываясь в этой пустыне?» Когда демон говорил это и многое этому подобное, — святой начал несколько колебаться в душе, но сказал в ответ: «В это место я приведен не человеком и не Ангелом, но Самим Богом и {стр. 431} Божиею Материю: если не последует их воли и повеления, чтоб я вышел отсюда, то я не выйду». Демон, услышав это, исчез. — По прошествии семи лет диавол снова покушался обольстить преподобного: явился ему в виде светлого Ангела, называл себя архистратигом Господа, объявлял повеление от лица Господня, доказывая истину слов своих чудом, чтоб Петр оставил гору, шел в мир для утверждения и пользы многих; услышав ответ, подобный первому, он исчез [1922]. Святые могли отражать нападения врага единственно по милости Божией, содействием благодати Божией, живущей в святых и просвещающей их: как выдержать эти нападения при одной слепой самонадеянности, при решительном скудоумии, при самомнении, которое всегда льстит себе и обманывает себя? Как выдержать эти нападения, находясь по внутреннему человеку во мраке духовном, в плену и порабощении у диавола? — Нелишним будет заметить, что правда плотского мудрования, проповедуемая духами, тождественна с правдою, проповедуемою враждебным Богу миром, противоположна правде евангельской.
95. Некоторый старец безмолвствовал в пустыне. Келлия его стояла далеко от воды, за двадцать миль. Однажды, идя за водою, он устал и сказал сам себе: «Что за нужда мне переносить этот труд? перемещусь и буду жить близ этой воды». Когда он так размышлял, — оглянулся назад и увидел кого-то последующего за ним и замечающего следы его. Старец спросил его: «Кто ты?» «Я — Ангел Господень, отвечал тот, — послан исчислять шаги твои, чтоб за каждый шаг ты получил мздовоздаяние». Старец, услышав это, немедленно укрепился духом и уже терпеливо переносил отдаленность келлии своей от воды [1923].
