Питер Борре не мог разделить этого оптимизма. Он видел, что кроме операционного убытка пенсионному фонду священников архидиоцезии не хватало $104 миллионов. Бывший банкир Мак-Донах сократил зарплаты на 10 процентов из-за шаткого финансового положения, тем не менее он зарабатывал $225 тысяч. Давнишний приятель Борре по Гарвардской школе права Дэвид Кастальди не видел ничего плохого в том, что нужные люди получают достаточно большие зарплаты. Борре не имел личной неприязни к Мак-Донаху, который занимал свой пост четыре года, но ему казалось абсурдом платить столько денег человеку, когда финансовые дела диоцезии шли ужасающе плохо.
Бостонская архидиоцезия щедро вознаграждала труд своих ответственных работников. Ответственный за образование, по данным Globe, получал $292,5 тысячи. Число учащихся приходских школ в 2010 году упало до 46 тысяч по сравнению с 2007 годом, когда их насчитывалось 50 тысяч[626].
Когда Борре вернулся в Вашингтон для новой встречи с Самби, он испытывал злость из-за финансовых дел архидиоцезии. Он подал записку об этом нунцию, которого заинтересовали цифры и их анализ. Дипломатичный Самби не раскрывал своих мыслей, пока поглощал эту информацию. Борре думал, что реформы надо начать с восстановления этики священников, но он видел, что если они займутся изучением финансов, они возмутятся тем, что начальники получают столь большие зарплаты.
Отец Боб Боуэрс, бывший настоятель ныне бездействующего прихода Борре, временно сложил с себя священнические обязанности в 2005 году. Он чувствовал разочарование, которое в итоге привело его в общину Полист-Центр в Бостоне, где он взял на себя служение разочарованным католикам, стремящимся вернуться к вере. Он потерял веру в чиновников Ватикана – «в этих слишком старых людей, которые не в состоянии понять, что происходит», – тем не менее, хотел, чтобы папа Бенедикт занялся делом исцеления. Сам же он «помогал людям лучше справляться с конфликтами и понять, что прощение их освободит и что, отпустив прошлое, они могут снова обрести целостность»[627]. Сам раненный потерей прихода, Боуэрс говорил: «Я никогда не стремлюсь возвратить людей в церковь. Моя цель очень проста: слушать их. Вот где пребывает Бог»[628].
Борре, потерявший связь со своим бывшим священником, сомневался в возможности примирения после тех шести лет, когда он пытался пробиться сквозь равнодушие церковных бюрократов. Сидя с Самби в офисе нунция в Вашингтоне, он говорил о том, что архидиоцезии Бостона следовало бы сократить измеряющиеся шестизначными цифрами зарплаты ответственных работников и избавиться от лишних сотрудников. На фоне долгов такая щедрость была непростительной.
Самби слушал. Он внимательно изучил записку Борре, где были выделены важнейшие пункты. Кровь закипала в Борре, когда он сравнивал приход св. Франчески Кабрини в Скитьюейте с его роскошной землей на берегу океана, где сейчас добрые люди шестой год проводят бдения, с приходом Св. Петра в Кливленде, где люди позволили Леннону забрать здание, а сами пожелали создать новый приход, взяв с собой священника. Не раскол ли это, спросил Борре, когда люди образуют нечто вроде сект, подобных Обществу св. Пия X, отдельно от церкви? Он хотел, чтобы Самби поразмышлял над этим.
Таково наследие епископа Леннона, сказал он Самби. Катастрофа реконфигурации – важнейшая причина сокращения притока денег в Бостонскую архидиоцезию. Теперь епископ то же самое творит в Кливленде.
– Леннон надежно защищен, – сказал Самби.
– Кардиналом Лоу? – спросил Борре.
Нунций легко пожал плечами, и Борре стало все ясно.
Лоу защищал Леннона, чтобы не вышли наружу факты, показывающие, как дурно Лоу обращался с деньгами.
После третьей встречи с Самби Борре уже мало надеялся на то, что О’Мелли сделает первый шаг или проявит добрую волю о чем-то договориться. Зато было видно, что Самби заинтересовался Ленноном; так, однажды нунций рассказал Борре о сердитых письмах священников Кливленда о епископе. Самби сказал, что назначит «апостольское посещение», проверку деятельности Леннона другим прелатом. Уроки Бостона показывают, что, когда священники возмущаются своим епископом, тому трудно удержаться на посту.
Важнейший урок, который Питер Борре усвоил после последнего посещения нунция, состоял в том, что структура власти сама не знает, как ей измениться. Множество образованных католиков, которые могли бы восстановить покосившуюся церковь, не нужно епископам, боящимся показать недостатки иерархии. Скандально небрежное обращение с деньгами было симптомом общего катастрофического положения всей структуры. «Римский ум» иерархов надежной каменной стеной отгораживал их от реальности. Это подтвердило полученное по электронной почте письмо от архиепископа Пьетро Самби, написанное элегантным языком умолчаний, который он так много раз слышал в Риме:
Необходимо дать понять кардиналу [О’Мелли], что Ваша деятельность, быть может, совершаемая недолжным образом, не была борьбой против него, но выражала преданность Церкви, которая хранит Вашу веру в Бога… Чтобы это твердо доказать, распустите организацию и предоставьте себя в распоряжение кардинала, которому Бог поручил управлять Церковью, и работайте вместе с ним, стремясь к тому, чтобы как можно больше церквей оставалось открытыми как место Божьего присутствия в обществе и городе. Мы не сомневаемся, что того же искренне желает и Его Высокопреосвященство.
Борре мог себе представить, что в какой-то подходящий момент нужно будет объясниться с О’Мелли, но роспуск совета приходов без надежды на ответный шаг другой стороны не входил в его планы.
Осенью, во время очередного визита Борре в Рим, один священник из Конгрегации духовенства посоветовал прихожанам продолжать жаловаться на то, что их церкви будут использоваться «для светских целей». Удивленный Борре спросил: если приход закрыли, не будут ли споры о «светских целях» чем-то вроде спора над мертвым телом? Нет, ответил клирик. Он объяснил, что епископ имеет власть закрыть приход по любой причине, но власть епископа лишить храм религиозного статуса и распорядиться о его продаже можно поставить под вопрос. На это у епископа должны быть крайне серьезные причины, подчеркнул священник. В Италии обычно храмы не продавали до тех пор, пока они не разваливались. В некоторых итальянских деревнях приходы закрыты, но церкви остаются церквами. Священник может приезжать сюда раз в месяц, чтобы отслужить мессу и окрестить младенцев. Это ограниченное использование храма, но оставшаяся открытой церквушка в деревне служит напоминанием о большой церкви.
На первой неделе 2011 года в федеральном окружном суде США произошло еще одно значимое событие. После закрытия в диоцезии Спрингфилда, штат Массачусетс, церкви Пресвятой Девы Надежды муниципальный совет через свою комиссию по охране памятников старины взял храм под защиту, так что его уже нельзя было разрушить или перестроить. Диоцезия подала иск против города, утверждая, что тем самым ей мешают действовать в соответствии с каноническим правом. Судья Майкл Понсор принял решение в пользу города. «На этом процессе столкнулись два важных права: право религиозных организаций распоряжаться своими культовыми зданиями в соответствии с церковным законом без контроля со стороны светских властей и право местного сообщества сохранять ценные для него памятники, которые некогда были храмами», – заявил судья. Муниципальный совет пошел на это после того, как диоцезия снесла другую церковь, Св. Иосифа, «не дав реальной возможности защитить эту церковь, имеющую большое историческое значение для живущих здесь выходцев из Франции и для культуры», как сказал местный юрист Эдвард Пикула газете Springfield Republican[629].
Диоцезия назвала это «религиозной дискриминацией», хотя ее официальный представитель заявил, что епископ не предпримет никаких действий относительно церкви, пока Ватикан не примет решение относительно апелляции прихожан. Похоже, судья Понсор мыслил аналогично священнику из Конгрегации духовенства, который говорил о сохранении старых церквей в итальянских деревнях.
Но в начале 2011 года Борре увидел, что его действия во время многочисленных посещений Рима – встречи с чиновниками Конгрегации духовенства и Государственного секретариата, составление прошений в Сигнатуру вместе с Гулло – начали приносить плоды. В январе кардинал Раймонд Барк, префект Апостольской Сигнатуры, на встрече с духовенством Англии и Уэльса заявил, что на закрытие храма можно согласиться только тогда, когда «ничего другого уже не остается»[630]. В начале марта Конгрегация духовенства отменила в диоцезии Аллентауна, штат Пенсильвания, распоряжение о закрытии восьми приходов из четырнадцати, подававших апелляции. «Это не вернет приход к жизни, но показывает, каким может быть здравый компромисс: открыть запертые церкви, чтобы католики могли там совершать поклонение», – сказал Борре для агентства Ассошиэйтед Пресс[631]. Он был рад тому, что Конгрегация духовенства тремя распоряжениями позволила оставить открытыми три церкви в Спрингфилде. В то же время одиннадцать из девятнадцати апелляций, поданных приходами, увенчались тем, что Конгрегация позволила снова открыть двери церквей, хотя уже не для жизни приходов. Отличие сакрального назначения от светского стало важным рычагом борьбы против продажи церкви как недвижимости, хотя епископ не был обязан посылать туда священника для совершения месс. Семь закрытых приходов Бостона обратились в Конгрегацию духовенства с прошениями о том, чтобы их храмы не использовались для светских целей. Кливлендские приходы послали пятнадцать подобных прошений. После последнего визита Борре к нунцию прошло полгода, и Леннон оказался в более трудном положении.
