Неудивительно, что подобное различие во взглядах провоцировало непрекращающиеся конфликты.
Другой важной причиной раскола была внутрицерковная борьба за первенство кафедр, за влияние во Вселенской Церкви. Из нескольких крупнейших церковных кафедр, существовавших в первые века, быстро выделились две, представлявшие столицы империй, римская и константинопольская, и повели многовековую борьбу.
Важной, но не решающей причиной, были богословские разногласия, которые издавна существовали между Востоком и Западом. Греческое сознание, в значительно большей степени склонное к теоретическому осмыслению христианского учения, занималось детализацией и формулированием сложных богословских доктрин. По этой причине большинство ересей, раздиравших Церковь, рождалось именно на Востоке. Запад же больше решал вопросы практической церковной жизни. В результате развитие Восточной и Западной церквей имело характерные отличия как в постановке религиозно–богословских проблем, так и в их решении.
Разделение Церквей в немалой мере вызвано причинами культурно–исторического и этнографического характера. Каждая поместная Церковь в определенной мере усваивала традиции, обряды, способ мышления местного населения. Эти традиции не совпадали между собой у разных народов и в разных регионах, что привело к целому ряду обрядово–догматических несоответствий. Хотя подавляющее большинство этих несоответствий являлось лишь выражением церковно–политической борьбы, нельзя не учитывать их собственно религиозный аспект.
Обрядово–догматические различия Западной и Восточной Церквей в период Великого раскола.
К X веку исторически сложились и закрепились в обрядово–догматической жизни Западной и Восточной церквей следующие различия:
1. Различия в Символе веры: Западная Церковь начиная с VI века стала вводить в формулировку Символа веры добавление: «и от Сына» (филиокве), говоря об исхождении Св.Духа. К XI веку эта редакция Символа веры окончательно закрепилась на Западе.
2. Уже к середине II века возникла проблема даты празднования Пасхи. Различные даты празднования Пасхи — главного христианского праздника — на Востоке и Западе, и соответственно несовпадение церковного года препятствовали развитию нормальных отношений между церквами.
3. На Западе в качестве общецерковного рано утвердился латинский язык, на Востоке же общецерковным языком продолжал оставаться греческий. «Разделение языков» вело к богословскому размежеванию.
4. Противостояние Западной Церкви иконоборческой ереси косвенным образом привело к ее вмешательству в дела Восточной Церкви, что в свою очередь усилило напряженность в отношениях между ними.
5. На Западе рано утвердился обычай совершать литургию на пресном хлебе (облатках), в то время как на Востоке она совершалась на квасном хлебе.
6. На Востоке был разрешен брак белого духовенства, т. е. священников, не принявших монашества. На Западе для всего духовенства был установлен обет безбрачия (целибат).
7. Существовали, казалось, и совсем незначительные расхождения, например, правильно ли на Западе соблюдают пост в субботу или можно ли брить бороды священникам: на Востоке духовенство обязано было носить бороду, на Западе же священники могли бриться. И тем не менее даже такие расхождения порой вызывали яростные споры и приводили к крупным конфликтам.
Все вышеперечисленные причины неминуемо вели к формальному расколу Церкви. Трагическая история раскола, завершившая накопленные годами противоречия, состоит из двух этапов. Первый имел место в IX веке и связан с именами папы Николая I и константинопольского патриарха Фотия.
Усиление папской власти на Западе
Замысел построения Града Божия в монархии Каролингов оказался несостоятельным, и империя развалилась. Но народы ее инстинктивно жаждали единства, оно воплощалось для них в лице Церкви, которую представлял римский престол.
Первым, кто стал решительно придавать папству государственно–имперские функции, был папа Николай I, занимавший папский престол с 858 года до своей смерти в 867. Это был человек внушительной наружности, несокрушимой энергии и твердой веры во вселенско–монархическое значение папства. Приняв сан римского первосвященника, он первый из пап венчался трехъярусной короной (тиарой) в знак своего царского достоинства. Раздробленная Европа была бессильна перед умным и волевым «атлетом Божиим», как его называет летописец. Николай I заставил считаться с собой мятежных епископов, баронов и королей. Ссылаясь на примеры Пипина и Карла Великого, он утверждал, что только папа дарует власть императорам. По мнению папы, как Бог господствует над миром, так и папа, его наместник, должен стоять во главе земных царств: все должны припадать к стопам римского архиепископа, как к престолу Божию. Ради этого Николай I, по словам летописца, «повелевал королям и тиранам и покорял их своей власти».
Папа считал своим долгом пресечь епископское своеволие в национальных церквах. Если кого–нибудь отставляли от духовной должности без его ведома, он, невзирая ни на что, заставлял восстановить отлученного, и, наоборот, отлучал неповиновавшихся.
Юридическим обоснованием неограниченной власти пап явился сборник документов, который увидел свет при Николае I и получил название «Лже–исидоровы декреталии». Этот сборник включал в себя уже известную нам грамоту о «Константиновом даре», папские документы и грамоты со времен Климента Римского, отдельные постановления церковных соборов; составление его связывалось с именем Исидора из Севильи — главы испанской Церкви VI века. Документы (в массе своей подложные) провозглашали власть папы над всеми церковными руководителями и давали право любому епископу непосредственно обращаться к папе. Одновременно декреталии провозглашали свободу Церкви от светского контроля, более того, объявляли о подчиненном положении светской власти по отношению к церковной. И в представлении папы, его церковная власть распространялась повсюду. «Атлет Божий» напряженно следил за ходом церковной жизни во всем мире, и, когда до него доходили слухи об успехах или неустройствах Восточной Церкви в далекой Византии или в славянских странах, он считал своим правом и долгом принять в событиях непосредственное участие и направить их в нужное для римского престола русло.
Борьба за константинопольскую кафедру
В Восточной Церкви к концу IX века назревала острая борьба партий. Еще в период VII Вселенского Собора против слишком либерального патриарха Тарасия была настроена вся братия Студитского монастыря — центра оппозиции правительству. Склонность византийских императоров к иконоборчеству заставляла студитов резко осуждать лояльность патриархов по отношению к властям и обращать свои взоры на Запад. Папы того времени с большим уважением относились к греческому православию и оказывали ему поддержку в тяжелые моменты — не случайно Феодор Студит называл папу «божественным пастыреначальником». Но положение изменилось, когда в 847 году на константинопольской кафедре оказался патриарх Игнатий.
По отзыву современника, Игнатий был «отличный монах, но не блестящий патриарх». Он был необразован и не видел особого смысла в образовании, считая, что христианину достаточно вести аскетический образ жизни и постоянно пребывать в молитве. Основной своей целью он полагал укрепление монастырей, что часто делалось за счет других сфер государственной жизни; к тому же в своих оценках и решениях Игнатий бывал резок и несправедлив. В конце концов, его деятельность стала вызывать широкое недовольство в светских кругах.
В это время власть формально принадлежала Феодоре, матери юного императора Михаила III. Последний же находился под влиянием своего дяди Варды, человека порочного и не гнушавшегося никакими средствами для достижения власти. Патриарх Игнатий резко обличал развратное поведение Варды, а однажды не допустил до причастия. Когда же Михаил III отнял у матери власть, потребовав от Игнатия насильно постричь ее в монахини, тот не согласился. Враги ему этого не простили: в 858 году Игнатий был низложен и отправлен в ссылку, а на место патриарха был поставлен государственный секретарь Фотий (ок.820–891).
Талантливый и высокообразованный Фотий понимал, что у Игнатия огромное число приверженцев, особенно среди монашества, и потому обещал почитать его как своего отца. Однако надежды на мирный характер смены церковной власти не оправдались. Игнатий не согласился на добровольное отречение. Его сторонники предали Фотия анафеме. В ответ Фотий собрал Собор, где в свою очередь предал анафеме Игнатия. После чего приверженцы патриарха Игнатия подверглись притеснениям и гонениям со стороны Варды, несмотря на заступничество самого Фотия.
