Умозритель, или к тому, кто удостоился ведения
1. Предающиеся духовному деланию постигают умом логосы этого делания, а умозрители своим духовным оком зрят то, что относится к ведению.
2. Предающийся духовному деланию есть тот, кто обрел одно только бесстрастие страстной части своей души.
3. Умозритель является «солью», для нечистых и «светом» для чистых.
4. Ведение, привходящее к нам извне, пытается представить материальные вещи посредством логосов их; ведение же, рождаемое благодатью Божьей, представляет вещи непосредственному узрению мысли, и ум, взирая на них, воспринимает и логосы их. Первому ведению противостоит заблуждение, а второму — гнев, ярость и то, что следует за ними.
5. Все добродетели прокладывают путь умозрителю, но больше всех — негневливость. Ибо соприкоснувшийся с ведением и легко подвигающийся на гнев подобен тому человеку, который раскаленным железом выжигает очи себе.
6. Проявляя снисходительность, Умозритель должен быть твердым, дабы эта снисходительность не стала незаметно для него навыком. Он должен в равной степени всегда пытаться успешно осуществлять и прочие добродетели, чтобы они следовали в нем друг за другом, ибо обычно ум предается врагу той добродетели, которая ослабевает.
7. Умозритель всегда должен творить милостыню и быть готовым к благотворению. И если у него нет денег, он должен пустить в дело орудие своей души. Ибо Умозритель во всякое время по природе своей является милостивым, то есть обладает тем, чего лишены были пять дев, светильники которых гасли.
8. Для умозрителя постыдно вести тяжбу, как становясь жертвой обиды, так и нанося её: в первом случае потому, что он не смог потерпеть обиду, а во втором — потому, что сам нанес её.
9. Ведение, когда оно сберегается, научает того, кто сопричаствует ему, как оно может сохраниться и приумножиться.
10. Пусть умозритель, когда он научает, будет свободным от гнева, памятозлобия, печали, напрасных страданий и попечений телесных.
11. До того, как ты стал совершенным, избегай встреч со многими людьми и общения с ними из страха, чтоб ум твой не преисполнился мечтаниями.
12. О том, что принадлежит к деятельному, естественному и богословскому любомудрию и что полезно для спасения нашего, следует говорить и совершать вплоть до смерти. Однако о том, что среди этих вещей принадлежит к безразличному, не следует ни говорить, ни совершать их, ради тех людей, которые легко соблазняются ими.
13. И с монахами, и с мирскими подобает беседовать о правильном житии, частично объясняя им учения, относящиеся к области естественного, или богословского, любомудрия, без которых никто не увидит Господа (Евр. 12,14).
14. Только священникам, и притом лучшим из них, когда они вопрошают тебя, отвечай и говори относительно символического смысла совершаемых ими таинств, которые очищают внутреннего человека. Согласно такому символическому смыслу, священные сосуды, которые воспринимают эти таинства, означают страстную и разумную части души, нераздельное смешение их — силу каждой части и действие их, направленное к единой цели. Говори им также о Том, образом Которого является свершающий таинства, и о тех небесных Силах, которые вместе с Ним отбрасывают прочь бесов, препятствующих чистому житию. Назидай их еще и относительно того, что среди живых существ одни обладают памятью, а другие — нет.
15. Познай смыслы и законы обстоятельств, образов жизни и занятий людей, приходящих к тебе, дабы ты смог легко говорить каждому из них полезное для него.
16. Тебе надлежит всегда иметь материал для объяснения того, что сказано в Священном Писании, а также постигать умом все вещи, даже если они частично ускользают от тебя. Ибо только Ангелу свойственно такое познание, когда не ускользает от него ничего из того, что есть на земле.
17. Также надлежит познать определения вещей, прежде всего — определения добродетелей и пороков. Ибо это есть источник ведения и неведения, Царства Небесного и царства вечных мук.
18. Относительно аллегорических и буквальных мест Священного Писания следует провести исследование, дабы знать, принадлежат ли они к области духовного делания, естественного созерцания или богословия. Если они относятся к духовному деланию, то следует исследовать, идет ли в них речь о яростном начале души и о порождениях его, о начале ли желательном и его следствиях, или же об уме и его движениях. Если относятся к естественному созерцанию, то следует рассмотреть, позволяют ли они познать какое–либо из учений, касающихся природы, и какое именно. А если аллегорическое место касается богословия, то должно исследовать, говорится ли в нем о Святой Троице и рассматривается ли Она как Троица, или как Единица. Однако если нет ничего этого, то перед нами либо простое созерцание, либо нужно понимать это как пророчество.
19. Хорошо также знать характерные выражения, присущие Священному Писанию, и насколько возможно представлять их посредством примеров.
20. Следует ещё знать, что какая–нибудь фраза Священного Писания, относящаяся к нравственному любомудрию, не обязательно предполагает нравственное созерцание, так же как фраза, относящаяся к природе, не обязательно предполагает созерцание природы. Наоборот, места Священного Писания, относящиеся к нравственному любомудрию, иногда содержат естественное созерцание и даже богословие. Например, то, что говорится о блудодеяниях и прелюбодеяниях Иерусалима; о животных, живущих на суше и в воде, и о птицах, чистых и нечистых; о солнце, которое восходит и заходит, и спешит к месту своему, — все это относится, во–первых, к богословию, во–вторых, к нравственному учению, а в–третьих, к естественному любомудрию. Или: первое место соотносится с нравственным учением, а два других — с естественным любомудрием.
21. Слова людей, достойных порицания, не делай предметом аллегорического толкования и не ищи в них духовный смысл, за исключением тех случаев, когда Бог действовал ради Домостроительства, как было с Валаамом и Каиафой, дабы один пророчески предсказал о рождении Спасителя нашего, а другой о смерти Его.
22. Умозритель не должен быть угрюмым и неприступным для людей, ибо первое свойственно человеку, не познавшему логосы тварных вещей, а второе — человеку, не желающему, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1 Тим. 2,4).
23. Часто необходимо притворяться незнающим, ибо вопрошающие неспособны воспринять то, что ты мог бы сказать им. И ты будешь правдив, поскольку связан с телом и не обладаешь целокупным ведением всех вещей.
24. Будь внимателен к себе, дабы ради выгоды, пустого удовольствия или преходящей славы не высказаться тебе о чем–либо неизреченном и не быть изверженным из священных притворов, уподобившись продающим в храме птенцов голубей.
25. Тех, кто вступает в словопрения, не обладая ведением, следует приводить к истине, исходя от начала, а не от конца; и новоначальным нельзя ничего говорить о вещах умозрительных, а также нельзя позволять им касаться книг, толкующих умозрительное, поскольку они не могут противостоять падениям, бывающим следствием подобного созерцания. Поэтому тем, с кем ещё ведут брань страсти, следует говорить не слова мира, но держать речь о том, как они могут одолеть своих супротивников, ибо, как глаголет Екклесиаст, несть посла в день брани (Еккл. 8,8). Ведь люди, одолеваемые страстями и стремящиеся исследовать логосы телесных и нетелесных вещей, подобны больным, которые рассуждают о здоровье. Наоборот, когда душа тяжко сотрясается под ударами страстей, ей следует вкушать сладкие соты меда.
26. Свое время для наставления и свое — для исследования. Поэтому должно делать строгое внушение тем новоначальным, которые преждевременно задают вопросы. Ибо подобное пристрастие к вопросам обычно присуще еретикам и любителям словопрений.
27. Не богословствуй необдуманно и никогда не определяй Божество, ибо определения приложимы лишь к вещам тварным и сложным.
28. Помни о пяти причинах богооставленности, чтобы смочь оправиться от малодушия, которое является следствием печали. Прежде всего, богооставленность проявляет сокрытую добродетель. Когда же об этой добродетели не радеют, то она через наказание восстанавливается и становится причиной спасения других. А когда добродетель становится слишком выдающейся, то богооставленность научает смирению тех, кто ею обладает. Наконец, опытно испытавший зло начинает ненавидеть его, а поэтому опыт есть отпрыск богооставленности, сама же богооставленность есть дочь бесстрастия.
29. Обучаемые будут всегда говорить тебе: Друг! Поднимись выше (Лк. 14,10). Но стыдно будет для тебя, вознесшегося в своих умозрениях, быть низведенным долу слушателями.
30. Сребролюбцем является не тот, кто имеет деньги, но тот, кто добивается их. Ибо говорят, что эконом есть одаренный разумом кошелек.
