г) Что еще скажут отлагающие свое исправление? «Теперь нам трудно, – говорят, – бороться с греховными страстями, а впоследствии они, конечно, ослабеют». Нет, братия, человек всегда человек! От юности до глубокой старости борют его страсти; от юности помышляет он злая во вся дни (Быт. 6, 5). Если с летами и проходят одни порочные страсти, то с ними же приходят другие, так что нет ни одного возраста в жизни человеческой, который бы не имел своих слабостей и пороков, препятствующих нашему исправлению. Но положим, что мы назначили известное время, в которое, невзирая ни на какие препятствия, решимся вести жизнь истинно святую. Кто знает, продолжится ли жизнь наша до того спасительного времени! Кто знает, может быть, не месяцы и годы, а один день, один час остается нам для исправления? Может быть теперь, в эту минуту, парит над нами ангел смерти, готовясь пресечь тонкую нет нашей жизни и представить нас на суд Божий!
III. Будем же осторожны и не станем под пустыми предлогами отлагать свое исправление. Настанет час смертный: тогда уже поздно о нем думать, а неисправными как мы предстанем грозному Судии? Что скажем Ему?… Аминь. (Составлено по Четьи Минеям и кн. «Избранные слова и беседы, Платона, митрополита Киевского, Киев, 1892 г.).
Поучение 1-е. Преподобная Феодора
(Незаконная плотская любовь не есть любовь, а человеконенавидение)
I. Преподобная Феодора, память коей совершается ныне, жила в V веке. Совершив согрешение от мужа против VII Заповеди закона Божия по неопытности и молодости, блаж. Феодора решилась посвятить всю свою жизнь на покаяние. «Если есть для меня покаяние, – сказала она себе, – то разорву связь свою с миром и буду молить Бога о помиловании». Из опасения же, чтобы ее не нашли в женской обители и не воспрепятствовали ей выполнить подвиги покаяния, Феодора тайно оставила дом своего мужа и скрылась в мужском монастыре (Октодекатском), там, где находились мощи св. Фомаиды, подвижницы целомудрия. В продолжение многих лет выносила она все иноческие труды, не обнаружив никогда своей женской немощи, но произвольно усиливая свои труды, которые, казалось ей, были слишком легки и недостаточны, чтобы покрыть грех ее молодости. Вся жизнь ее проходила в борьбе, и в напряжении всех сил, и в лишении всякого отдыха и покоя. Даже пищу не позволяла она себе принимать более одного раза в неделю. А слезная молитва ее день и ночь со смирением возносилась к милостивому Богу и привлекала на нее полное прощение и изобильную благодать Божию.
II. Св. Феодора своим великим покаянием после допущенного ею однажды греха плотской нечистой любви говорит нам, братия, о той весьма важной истине, что плотская нечистая и незаконная любовь есть не любовь, а человеконенавидение, которое может низринуть человека, предавшегося ей, во глубину ада. Потребны были, как то видим в жизни преп. Феодоры, великие покаянные труды, сильные слезы, изнурительный пост, перенесение бесчестия и разного рода нравственных и телесных страданий, чтобы загладить грех нечистой любви, однажды допущенный. Ясно, что плотская, незаконная любовь не есть в собственном смысле любовь.
Но тем не менее мир любит эту любовь, понимает ее яснее, нежели любовь духовную, дорожит, увлекается ею сильнее, нежели любовью христианской, постоянно во все времена называл и называет ее любовью.
Но в самом деле это не любовь, это человеконенавидение.
Где истинная христианская любовь, там сильное желание добра ближнему; там готовность делать одно то, что действительно полезно ближнему, что относится к временному и вечному благу ближнего, что сохраняет совесть ближнего в спокойствии и радости; словом, – что составляет истинное счастье ближнего. Это видно из любви родителей к детям. Какой родитель не желает видеть своих детей счастливыми во времени и в вечности? Какой родитель не предпринимает мер к тому, чтобы дети его были невинны пред людьми и пред Богом, счастливы и в сей жизни и в будущей? Так действует любовь, заслуживающая имя любви.
Посмотрите же после этого на незаконную плотскую любовь: то ли она делает, что споспешествует к счастью ближних? Такая любовь стремится осквернить и тело и душу ближнего. Какое тут счастье? Тут грех, нарушение закона Божия, оскорбление Бога, смерть чести, смерть доброго имени, – смерть души. Оттуда удаляется благодать Божия, где незаконные плотские связи; оттуда бежит спокойствие совести, где удовлетворяют плотской нечистой похоти; там ад, где торжество постыдных вожделений плоти и крови.
Какая же там любовь, где не только мыслят зло, но и делают беззаконие, имеющее самые вредные последствия? Любы, по замечанию апостола Павла, не мыслит зла (1 Кор. 13, 6). Следовательно, незаконная плотская любовь, как не только мыслящая зло, но и делающая зло, не есть любовь. Это злоба, это человеконенавидение, скрывающееся под видом любви, это змий, смертельно уязвляющий человека, это убийственный яд, подслащенный обаятельным упоением чувств. Посмотрите на Сампсона, некогда богоносного и могучего. Он обнажен благодати Всесвятаго Духа, лишен исполинской силы, он у врагов на поругании, он без глаз, без чести, без жизни, на ложе преждевременной смерти. А отчего? От плотской любви. И такую злокачественную любовь будем ли еще называть любовью? Нет! Это зло, это братоубийство. Это знают, это чувствуют и самые рабы плотской похоти, но чувствуют уже поздно, когда проходит пыл страстей, когда рассудок возвращается, когда совесть входит в свои права, когда зло уже сделано и ближний убит.
III. Да сохранит Господь Бог всех православных христиан от незаконной плотской любви! Это бич человечества, которым люди сами себя убивают за то, что не имеют ни любви к Создателю, ни истинной любви к ближним. Пример св. Феодоры, падшей и восставшей благонадежным восстанием, да побудит нас прибегать к сердечному покаянию в случае допущенной нечистой любви не только делом, но и мыслями и словами. (Составлено по Четьи Минеям и «Словам и речам» Иакова, архиепископа Нижегородского и Арзамасского, ч. 3-я, изд. 4-е, 1853 г.).
Поучение 2-е. Преп. Феодора
(К распутному и нетрезвому христианину)
I. Преп. Феодора, ныне прославляемая за свое глубокое и истинное покаяние в совершенном ей однажды, по искушению, грехе против седьмой Заповеди, за свои всегдашние слезы сокрушенного сердца, за свои подвиги умерщвления плоти с ее страстями и похотями, за свою великую святость жизни после своего единократного падения и благонадежного восстания, побуждает нас побеседовать с вами о грехе распутства в предостережение и увещание распутному сыну или дочери.
II. Только тело его тужить будет в нем, и душа его будет плакать о нем (Иов. 14, 12). Этими словами древней книги священной хочу я начать с тобою беседу мою, возлюбленный мой брат, впавший в грех распутства. Не смотри на меня так неприязненно, так подозрительно. Зачем этот взгляд недовольный? Что увлекает тебя сердце твое, и что подъемлются очи твои? (Иов. 15, 12). Не врага, не судью, не грозного обличителя ты видишь пред собою; нет, пред тобой стоит тот, кого любил ты когда-то слушать, к кому ласкался ты когда-то со всею детскою доверчивостью души твоей. Не говори в сердце своем: «знаю: начинается проповедь; будут предлагать советы и наставления, предписывать разные скучные правила, устрашать угрозами»… Что мне осталось советовать тебе, чего бы ты ранее не слыхал? Что проповедовать, чего бы ты уже не знал? Что мне угрожать?.. Послушай, о, послушай меня: я буду говорить с тобою так, как говорил бы ты сам с собою, если бы хотя на одну минуту захотел ты войти в себя. Тело твое тужит о тебе, и душа твоя плачет по тебе. Что ты был прежде? Что ты есть теперь? И что станется с тобой?
а) Тело твое тужит в тебе, и душа твоя плачет о тебе: ты совсем не тот ныне, что был прежде. Друг мой! Ты жил не так еще много, чтобы совершенно забыть свое счастливое прошедшее; ты жил не так уже и мало, чтобы, с грустью воспоминая свое прошедшее, с чувством утраченного спокойствия не обратиться к блаженным дням невинного детства твоего. Обратись же, умоляю тебя, и душа твоя молит тебя об этом!.. Вспомни: ведь тогда, в эти дни блаженства твоего, тело твое не тужило в тебе! Оно было свежо и здорово, как прекрасный цветок от благородного семени; его питала и украшала рука доброй матери твоей; его берегла и согревала любовь и ласковая грудь отца твоего. Чело твое было чисто и ясно; на нем не видно было ни единой чуждой черты; а теперь как неприятно поражают эти черты на лице твоем, выражая надменность духа твоего! Твои глаза были добры и мирны; самые волосы твои не были так жестки и упрямы, как ныне… Помнит ли это тело твое? Ах, помнит, конечно, помнит, что оно было легко и спокойно, как бывает спокойна совесть у доброго человека! Оно тогда не тужило, потому что было в согласии с тобой и с твоей душой.
