В отношении культа мертвых древняя языческая практика никогда не прекращалась. Анимистические воззрения древних о бессмертной душе, которая продолжает самостоятельно существовать после смерти человека, бродит вокруг могилы, интересуется судьбой оставшихся в живых родичей, помогает им в беде или, наоборот, мстит им за обиды, разделялись и разделяются христианским учением. Если церковь делала некоторые попытки бороться с культом мертвых, то больше всего из желания отгородиться от язычников; а когда опасность конкуренции со стороны языческих богов миновала, христианская церковь целиком усвоила древний культ мертвых и освятила его своим авторитетом.
Языческие дни поминовения — 3, 9 и 40-й день — приняты и христианской церковью, которая подвела под эти сроки библейское обоснование. Жертвоприношения мертвым были заменены раздачей милостыни, как это было принято и у римлян. Еще Трулльский собор в VI веке должен был принять специальное постановление о том, чтобы «никто не давал евхаристии телам умерших». Эльвирский собор в 306 году запрещает зажигать днем свечи на кладбищах (особый вид жертвы, происшедшей, вероятно, из жертвоприношения медом). Это запрещение, однако, мотивируется тем, что «не следует беспокоить души покойников». Тем самым собор подтверждает, что души покойников витают где-то около могилы. «Естественно», что души мертвых нуждаются в пище; и верующие собираются на кладбище и устраивают веселый пир совместно с душами покойников. Манихеец Фауст (Фаустин) упрекает христиан: «Вы умилостивляете тени покойников вином и пирами». Августин пишет: «Я знаю, что многие весьма обильно пьют над мертвыми и, задавая пиры над погребенными, сами себя погребают, засчитывая свое обжорство и пьянство за религиозный обряд». Турский собор 567 года выступил против обычая приносить на могилы мертвых еду в день апостола Петра. О том же писал и Августин, утверждая, что лучшие христиане этого не делают. Однако мать Августина, Моника, приносила на могилы святых суп, хлеб и вино и выпивала бокал вина на могиле умершего, память коего она хотела почтить. В Милане она от этого обычая отказалась, но, по словам Августина, вряд ли она бы на это пошла, «если бы ей запретил кто-либо другой, кого бы она не любила так, как. Амвросия».
Как известно, эти обряды угощения покойников, обжорство на поминках, неизменная кутья и блины впоследствии получили санкцию православной церкви и соблюдаются всеми православными христианами, причем в нынешней Греции эти обычаи ни на йоту не отличаются от обрядности древней Эллады. Но в свое время церковь считала нужным с этим бороться; тогда это было двоеверие, а потом стало собственным достоянием церкви.
Обитающие где-то возле гроба души имеют связи с миром богов, да и сами по себе обладают чудесной силой помогать или вредить. Поэтому многочисленные надписи на древнехристианских могилах обращаются с просьбой к духам покойников о защите и заступничестве; при этом заслуги покойника не играют роли: всякий дух, даже если он жил в теле годовалого младенца или ночного вора, становится святым, то есть одаренным магической силой, и к нему возносятся молитвы. Интересна надпись на одной могиле в римских катакомбах: «Пусть твои святые маны внемлют нашим молитвам, чтобы мы всегда охотно читали псалмы». Здесь языческие маны уживаются рядом с христианскими псалмами.
Культ мертвых носил характер семейный: рядовой дух печется только о своих близких. Другое дело — дух выдающегося покойника, игравшего крупную роль в жизни; он и на том свете занимает соответствующее его рангу положение придворного господа бога. Он не просто дух, он герой. Те же представления, которые отразились в греческом культе героев, легли в основание культа мучеников и святых. «Если бы церковный обычай позволял это, мы бы называли их гораздо изящнее — героями», — говорит Августин. Культ этих христианских героев представлял собой дальнейшее развитие культа мертвых, и все его элементы и лежащие в основе его анимистические представления были даны в греко-римском культе героев.
Канонизация языческих богов
Небесное царство рисовалось христианину по образу и подобию царства земного. Во главе империи стоит могущественный император, одаренный неограниченной, почти неземной, властью, воплощенное божество. Он стоит настолько высоко над простыми смертными, что о непосредственном обращении к нему не может быть и мысли. Множество промежуточных инстанций отделяет рядового гражданина от личности цезаря, окруженного многочисленными царедворцами, евнухами, гвардейцами, вольноотпущенниками и фаворитами-рабами. Ту же картину верующий переносит и на небо. Всемогущий бог, обитающий где-то далеко в небесных сферах, — слишком отвлеченное и далекое от земли существо, которому нет, пожалуй, дела до нужд и потребностей отдельного человека, а потребности эти слишком многообразны, чтобы одному богу за этим уследить, даже если у него есть и соправители в лице Христа, богородицы и других высших богов. Ведь и цезари не становились доступнее оттого, что у них были соправители. Поэтому монотеизм христианский был такой же фикцией, как и монотеизм иудейский. эллинский или египетский.
Боги-посредники, близкие по крови, сохранившие тесные связи со своими близкими на земле и вместе с тем пользующиеся влиянием при дворе небесного царя, были христианам — римлянам, грекам или египтянам так же нужны, как тем же римлянам, грекам, египтянам, не принявшим христианства. Принятие христианства означало отказ от языческих богов, но не отказ вообще от богов. А чем больше бюрократический характер принимало управление Римской империей, тем более укреплялось представление о бюрократии небесной. Как на земле власть фактически осуществляли проконсулы, префекты, податные чиновники, полицейские, городские сенаты и многочисленные мелкие чиновники, так и в царстве духов власть принадлежит архангелам, мученикам и святым, которых надо задобрить и привлечь на свою сторону, чтобы получить их помощь и содействие во всех мелочах повседневной жизни. В античной древности культ героев был гораздо ближе верующим и исполнялся ревностнее, чем культ олимпийских высших богов. Точно так же в христианской церкви главные боги пользуются формальным почетом, а настоящее почитание воздается святым, от которых ждут непосредственной помощи и личного участия.
Греческий культ героев на христианской почве изменил только имена, но не существо. Даже термин «святой» уже в греческой литературе применяется к богам и к их ближайшим служителям; а римляне называли духов покойников и героев святыми, что, как мы видели, послужило поводом к измышлению житий христианских святых, никогда не бывших христианами (например, святой Сильван).
Особенно прочно сохранились греческие традиции в культе святых целителей, которых Кайе насчитывает не меньше пятидесяти. Основной метод исцеления — во сне (так называемая инкубация) — практиковался часто в одном и том же храме языческим героем и христианским святым, причем господствовало убеждение, что инкубация, ночевка в храме, заставляет святого дать исцеление. Вообще на святого можно воздействовать просто насилием. В современной Италии, в Калабрии, если боги при засухе отказываются послать дождь, местному святому связывают ноги и уносят из города в загородную церковь, чтобы угрозой изгнания заставить его послать дождь.
Боги и святые-целители не могут, по мнению верующих, не помочь, если исполнен надлежащий обряд. Поэтому и «неверные» язычники могут получать исцеление в храме христианского святого; но при этом больной убежден, что исцелил его языческий бог Сарпедон, а не святая Фекла; Кастор и Поллукс, а не Козьма и Демьян; Изида, а не святые Кир и Иоанн.
В благодарность за исцеление христиане приносили своим богам разного рода дары по обету, как и язычники своим богам. В католических храмах можно видеть бесчисленные изображения глаз, рук, ног и других органов из воска и драгоценных металлов. Лукиан рассказывает, что некий Евкрат в благодарность за излечение от лихорадки позолотил грудь статуи генерала Пелиха. В монастыре Мегескилион, в Греции, находится статуя богородицы с позолоченной по такому же поводу рукой; она так и называется — «богородица-златоручица».
Статуи и иконы святых-целителей являются во сне болящим, как и статуи языческих героев. Козьма и Демьян явились больной женщине «в том виде, как они изображены». Вообще дух героя магически связан с его изображением, хотя его основная резиденция — при могиле или в храме, где хранятся его реликвии.
В 1497 году в Неаполе вспыхнула чума. В былое время неаполитанцы призвали бы на помощь специалиста по чуме — бога Аполлона. Но Аполлон был изгнан из мира христианских богов; папа Александр VI распорядился поэтому доставить в Неаполь из монастыря Монте Верджино статую святого Януария; монахи, однако, не захотели расстаться со своей святыней и заперли ворота перед посланцами Неаполя. Пришлось вызвать солдат, которые осадили монастырь, с боем взяли божественную «аптеку» и повезли в Неаполь.
