III. Покаявшийся разбойник. «Пришедши в некоторое общежитие, видел я, – говорит св. Иоанн Лествичник, – страшное судилище доброго судьи и пастыря. В мою бытность там случилось, что один разбойник пришел, изъявляя желание вступить в монашество. Превосходный пастырь и врач обители велел ему семь дней оставаться в совершенном покое и только рассматривать устроение обители. По прошествии седьмого дня пастырь призывает его и спрашивает наедине, желает ли он остаться с ними жить. И увидев, что он со всей искренностью согласился, опять спрашивает его, что он сделал худого, живя в мире. Разбойник немедленно и со всем усердием исповедал ему все грехи свои; тогда пастырь, искушая его, сказал: «Хочу, чтобы ты объявил это перед всем братством». Он же, истинно возненавидев грех свой и презрев весь стыд, без сомнения обещал исполнить это: «Если хочешь, то сделаю это даже посреди Александрии». Тогда пастырь собрал в церковь всех овец своих, которых было триста тридцать, и во время совершения Божественной литургии (ибо день был воскресный), по прочтении Евангелия, повелел ввести сего, уже непорочного, осужденника. Некоторые из братий влекли его и слегка ударяли; руки у него были связаны сзади; он был одет в волосяное вретище, и глава его была посыпана пеплом; так что от одного этого зрелища все ужаснулись и воскликнули с плачем, ибо никто не знал, что все это значит. Потом, когда он был близ святых дверей, священный и человеколюбивый судья воззвал к нему громким голосом: «Остановись, ибо ты недостоин войти сюда!» Пораженный нисшедшим к нему из алтаря гласом пастыря (ибо, как он после с клятвой уверял нас, ему казалось, что он слышит гром, а не голос человеческий), разбойник пал на землю, трепеща, и был потрясен весь страхом. Когда он, таким образом повергшись на землю, омочил помост слезами, тогда сей чудный врач, который всеми мерами устраивал его спасение и всем подавал образ спасения и действительного смирения, повелел ему объявить перед всеми подробно все сделанные им беззакония. Это он и исполнил: с трепетом исповедал все грехи свои, один за другим; грехи, могущие всякого слышащего привести в ужас; не только плотские грехи, но и отравления, и убийства, и другие злодеяния, которых не следует ни слышать, ни предавать писанию. Тотчас после сей исповеди пастырь повелел его постричь и причислить к братии.
Удивляясь премудрости сего преподобного, я спросил его наедине: для чего он употребил столь странный образ покаяния? «По двум причинам, – отвечал сей истинный врач, – во-первых, для того, чтобы исповедавшегося настоящим посрамлением избавить от будущего; во-вторых, как в числе братий моих есть и такие, которые имеют согрешения, необличенные исповеданием, то я хотел этим примером побудить их к исповеданию, без которого никто не может получить прощения» (св. Иоанн Лествичник. Лествица, 4. О послушании, 11, 12. С. 32–34).
IV. Св. мученица Евдокия. В Финикии Ливанской, соседней с иудейской страной, в городе Илиополе, в начале II века, жила самарянка Евдокия, которая известна была не только в своем городе, но и далеко окрест как своей красотой, так и своим беспутством. Распутством своим она собрала большие сокровища и жила, по-видимому, в полном довольстве, прилагая ежедневно грехи ко грехам. Очевидно, ни к чему доброму не могла привести такая жизнь: великая грешница погибала. Но вот однажды ночью, почивая в своей горнице, Евдокия в тиши ночной вдруг услышала за тонкой стеной своей опочивальни чей-то голос; вслушалась в читаемое, и ей услышались какие-то слова о грешниках и о праведниках, о суде Божием над теми и другими и проч. А это молился и читал в соседней комнате случайно зашедший к своему знакомому на ночлег по пути в свою обитель некий инок Герман. Подкрепив себя несколько ночным сном, Герман, по своему обычному правилу, встал рано утром на молитву и после молитвы читал какую-то священную книгу, в которой между прочим говорилось и о суде Божием над людьми грешными и праведными. Эти-то слова инока Германа и слышала Евдокия: они-то глубоко запали в ее душу, пробудили в ней совесть и вызвали в ней душевное беспокойство.
Не может заснуть Евдокия и с нетерпением ожидает утра, чтобы порасспросить обстоятельно, кто и что читал в соседней комнате. Настало утро. Евдокия зовет к себе незнакомого ей странника, расспрашивает, кто он и что читал, выслушивает от Германа обстоятельно евангельский рассказ о том, как Господь будет судить во время Своего Второго Пришествия всех людей, и праведников и грешников, и какая участь ожидает и тех и других. Изображение суда Божия сильно поразило душу грешницы-язычницы. Она приходит в раздумье, начинает воздыхать и плакать. Раскрывши свою душу перед смиренным иноком, она, наконец, просит у него наставления, что ей делать. После продолжительной беседы, по совету инока, она привела к себе пресвитера, с которым также вела продолжительную беседу о вере Христовой и спасении; по его совету и по совету Германа провела она семь дней в уединенном размышлении о своих грехах, в посте и молитве, и затем приняла крещение.
Узнавши из беседы с иноком Германом высоту иноческой пустынной жизни, она раздала все свои сокровища нищим и убогим и ушла в пустыню, в одну из иноческих обителей; там она достигла равноангельского совершенства и сподобилась дара чудотворения. Через 56 лет по своем крещении она сподобилась и венца мученического. Так чудно, так неожиданно призвана была к спасению великая грешница-язычница Евдокия; так чудно она начала и совершила святую и подвижническую жизнь свою (ЧетьиМинеи, 1 марта).
V. Преподобная Мария Египетская как высокий образец покаяния. В молодости своей Мария Египетская была весьма красива. Но увы! Эта райская красота довела ее в нашем греховном мире до края погибели. Будучи соблазнена одним молодым человеком, двенадцати лет она потеряла драгоценное сокровище женщины – целомудрие – и пала в разврат. Чем дальше, тем глубже она погружалась в плотскую нечистоту. Она не пропускала ни одного случая ко греху, она не могла уже ни о чем другом думать, как только о своей любимой страсти. Она вся превратилась в огонь и на этом огне медленно истаивала и разрушалась. Так прожила она 17 лет!.. Находясь однажды при море, она увидела корабль, плывший в Иерусалим к празднику Воздвижения Животворящего Креста Господня. Увидев на корабле много молодых людей, она тотчас возжелала завлечь их в свои сети. Она упросила принять ее на корабль. И, о ужас! Не взирая на то, что корабль плыл в такое святое место, как Иерусалим с Голгофой и Гробом Господним, и к такому честному празднику, как Воздвижение Креста Господня, Мария совершала на корабле с молодыми людьми такие срамные дела, что надобно удивляться, как это море не расступилось и не поглотило корабль… Но какой грех может превзойти долготерпение и человеколюбие Божие!…
Из какого греха не силен Бог исторгнуть человека, если, несмотря на всю гнусность его, в глубине сердца его все-таки теплится еще искра умиления, доброты, любви!.. И Бог исторг Марию из ее греховной скверны.
Прибыв в Иерусалим и увидев, что весь народ направился к храму, Мария тоже направилась туда. Но лишь только она приблизилась к дверям храма, какая-то невидимая сила задержала ее. Сколько ни старалась она, но не могла войти в храм. Тогда-то впервые коснулась души ее Божественная благодать. У пристыженной и посрамленной в первый раз заструились по лицу тепловатые, а потом и горячие слезы раскаяния и нескончаемой скорби. Отойдя в сторону, она глубоко задумалась. О чем думала она? Она и сама еще точно не знала, о чем думать и как быть. Но если Бог нашел ее по милости Своей достойной однажды коснуться Своей благодатью и помощью, то Он и впредь не оставит ее. Подняв глаза, Мария невольно увидела на церковной стене икону Богоматери. Святой и кроткий лик Богоматери как бы призывал ее к Себе. Мария упала перед инокой на колени и со слезами на глазах воскликнула: «Мати Божия! Тяжки грехи мои! Знаю, что мне место не в святом храме, а в аду! Но Ты, Всеблагая, не презри моего первого раскаяния и помоги мне перед Богом, Сыном Твоим! Отныне я буду жить только для Него и для Тебя!..»
Слезы давили ее и не давали говорить. Но нужно ли было говорить больше? Не сказано ли здесь все, что можно было и следовало сказать в это время Марии?
Встав после молитвы, Мария снова подошла к дверям храма. Прежняя невидимая сила не удерживала ее. Она свободно вошла в храм и поклонилась Честному Кресту Христову. Дух умиления и благодарности снова объял ее… Она возвращается к иконе Богоматери, дает перед нею обет всегда принадлежать и служить одному Богу и уходит в Иорданскую пустыню, где проводит в молитвах и подвигах 47 лет!.. 47 лет она не видела ни одного лица человеческого! 47 лет она кормилась лишь крупицами взятых с собой в пустыню нескольких хлебов и травами! 47 лет она жила не в доме, но под открытым небом, терпя солнечный жар, летний дождь и зимний холод!
