Все это „колесо бытия“ держит в своих лапах, как бы обнимая его, страшный монстр, символизирующий страдание как главное свойство сансарического бытия. Вне колеса в верхнем углу картины обычно изображается Будда (или монах), указывающий перстом на сияющий круг около него — символ нирваны, состояния, свободного от страданий».
Третья благородная истина — истина о преодолении страдания, освобождении от страдания, прерывании череды рождений и смертей. Будда утверждал, что существует состояние, в котором страдания нет, — это нирвана (ниродха). Слово «нирвана» восходит к санскритскому корню «нир» со значением «угасание»; но что такое нирвана в его понимании, Будда прямо не объяснял. (Надо отметить, что как такового объяснения нет и по сей день. [18]) Достичь нирваны возможно и при жизни, но истинная нирвана (паранирвана) достигается лишь после смерти, причем состояние это из всех воплощений живого доступно только человеку — ни богам, ни демонам, ни животным к нирване даже не приблизиться.
Паранирвана — состояние высшего блаженства, в котором нет ни смерти ни жизни; о нем нельзя сказать ничего определенного (кроме того, чем оно не является). Все «внутренние» буддийские определения нирваны исключительно косвенны, а западное, рациональное восприятие этой доктрины кратко выразил М. Элиаде: «Путь Будды — это путь превращения „Я“ в ничто и, как следствие, превращение в ничто явлений окружающего мира». По уточнению Е. А. Торчинова, «даже психологически правильнее ничего не говорить о нирване, чем сравнивать ее с чем-то нам известным, ибо иначе мы немедленно сконструируем „нашу“ нирвану, создадим некий ментальный образ нирваны, вполне неадекватное представление о ней, привяжемся к этому представлению, сделав, таким образом, и нирвану объектом привязанности и источником страдания. Поэтому Будда и ограничивался самыми общими характеристиками нирваны как состояния, свободного от страданий, или как состояния высшего блаженства. Впоследствии буддисты разработают много разных концепций нирваны, но признание ее внезнаковой, несемиотичной природы останется в буддизме навсегда».
В знаменитых «Вопросах Милинды», внеканоническом буддийском памятнике, представляющем собой диалог царя Милинды (Менандра) и мудреца Нагасены, о нирване говорится так:
«— Точно так же, государь, можно описать стезю, ведущую к осуществлению нирваны, но нельзя указать причину порождения нирваны, ибо это несложенная дхарма.
— Итак, нирвана несложенна, почтенный?
— Да, государь, несложенна нирвана, ничем не создана. О нирване, государь, нельзя сказать, что она ставшая, или неставшая, или породима, или прошлая, или будущая, или нынешняя, или воспринимаема зрением, или воспринимаема слухом, или воспринимаема обонянием, или воспринимаема вкусом, или воспринимаема осязанием.
— Если, почтенный Нагасена, нирвана ни ставшая, ни неставшая, ни породима, ни прошлая, ни будущая, ни нынешняя, ни воспринимаема зрением, ни воспринимаема слухом, ни воспринимаема обонянием, ни воспринимаема вкусом, ни воспринимаема осязанием, то тогда, почтенный Нагасена, на нирвану вы ссылаетесь как на некую несущую дхарму (см. ниже. — Ред.). Нет нирваны.
— Есть нирвана, государь. Умом воспринимаема нирвана. Чистым, возвышенным, прямым, не корыстным, свободным от помех умом истинно делающий арийский слушатель видит нирвану.
— Но какова нирвана, почтенный? Приведи мне какой-либо проясняющий дело пример, вразумительное обоснование, насколько вообще можно прояснить примером какую-либо сущую дхарму.
— Скажи, государь, ветер есть?
— Да, почтенный.
— Ну-ка, государь, опиши мне ветер: каковы его цвет и очертания, маленький он или большой, длинный или короткий?
— Невозможно, почтенный Нагасена, показать ветер. В руки ветер не дается, и его не пощупаешь. Но ветер таки есть.
— Если, государь, невозможно показать ветер, то ветра, стало быть, и нет.
— Я знаю, почтенный Нагасена, что есть ветер, это [знание] проникает мне в сердце, но показать ветер я не могу.
— Вот точно так же, государь, нирвана есть, но указать цвет или очертания нирваны невозможно». [19]
O том, как достичь нирваны, гласит четвертая благородная истина — иначе истина Восьмеричного благородного пути. Сам Будда говорил об этом пути так: «Этот благой восьмеричный путь таков: правильные (полные, всеохватные) взгляды (драшти), правильные намерения (самкальпа), правильная речь (вач), правильные действия (карманта), правильный образ жизни (аджива), правильные усилия (вьямана), правильное осознание (смрити) и правильное сосредоточение (самадхи)». Позднее эти восемь «правильных» этапов были разделены на три категории: Путь мудрости (праджня) — правильные взгляды и правильные намерения; Путь соблюдения обетов (шила) — правильная речь, правильные действия, правильный образ жизни; Путь сосредоточения (самадхи) — правильные усилия, правильное осознание и правильное сосредоточение.
Следуя Восьмеричному благородному пути — и соблюдая заповеди праведной жизни (не убивай, не бери чужого, не лги, не пьянствуй, не прелюбодействуй, будь щедрым и смиренным), — человек способен достичь нирваны и стать буддой, то есть фактически достичь божественного статуса. Это утверждение идет вразрез с идеологией любой другой религии: ни в одном вероучении, кроме буддийского, человек не наделяется способностью стать богом.
Будда Гаутама. Рельеф гандхара (III в. до н. э.).
Четыре благородных истины, доктрина причинно-следственного существования, понятия кармы и нирваны — все это в совокупности Дхарма («опора»), высшая истина, открытая Буддой всем живым существам. [20]
К Дхарме принадлежит и учение об отрицании «Я» (анатмавада) — не того идеального «Я», тяготеющего к Абсолюту (Брахману), которое в индийской традиции известно как Атман, но «Я» сугубо конкретного, индивидуальной личности, столь ценимой западной философией, личности, каковая в буддизме признается иллюзией. Согласно буддийскому канону, личность есть не более чем совокупность соединенных в определенном порядке групп психофизических элементов. Обратимся вновь к «Вопросам Милинды»; царь спрашивает Нагасену, кто он такой, а мудрец отвечает ему притчей:
«— Ты говоришь, что сподвижники зовут тебя Нагасеной. Так что же это за Нагасена? Может, почтенный, волосы — Нагасена?» — «Нет, государь». — «Волоски на теле — Нагасена?» — «Нет, государь». — «Ногти, зубы, кожа, мышцы, жилы, кости, костный мозг, почки, сердце, печень, селезенка, пленки, легкие, кишечник, соединительная ткань, содержимое желудка, испражнения, желчь, слизь, гной, кровь, пот, жир, слезы, жировые выделения на коже, слюна, выделения из носа, суставная жидкость, моча, головной мозг — Нагасена?» — «Нет, государь». — «Может, почтенный, образное — Нагасена?» — «Нет, государь». — «Может, почтенный, ощущения — Нагасена?» — «Нет, государь». — «Распознавание — Нагасена?» — «Нет, государь». — «Слагаемые — Нагасена?» — «Нет, государь». — «Сознание — Нагасена?» — «Нет, государь». — «Так, может, почтенный, образное, ощущения, распознавание, слагаемые, сознание вместе — Нагасена?» — «Нет, государь». — «Так, может, почтенный, что-то помимо образного, ощущений, распознавания, слагаемых, сознания — Нагасена?» — «Нет, государь». — «Ну, почтенный, спрашиваю я, спрашиваю, а Нагасены не вижу. Выходит, почтенный, что Нагасена — это звук один. Где же здесь Нагасена? Ложь ты говоришь, почтенный, неправду, нет Нагасены».
И вот достопочтенный Нагасена сказал царю Милинде: «Государь, ты ведь утонченный кшатрий, весьма утонченный. Идя в полуденный час по нагретой земле, горячему песку, ты, должно быть, изранишь себе ноги об острые камни, гравий и щебень, у тебя заноет тело, испортится настроение, появится осязательное сознание, сопровождаемое болью. Итак, ты приехал или пришел пешком?» — «Я пешком не хожу, почтенный. Я приехал на колеснице». — «Раз ты приехал на колеснице, государь, то предъяви мне колесницу. Скажи, государь, дышло — колесница?» — «Нет, почтенный». — «Ось — колесница?» — «Нет, почтенный». — «Колеса — колесница?» — «Нет, почтенный». — «Кузов — колесница?» — «Нет, почтенный». — «Поручни — колесница?» — «Нет, почтенный». — «Ярмо — колесница?» — «Нет, почтенный». — «Вожжи — колесница?» — «Нет, почтенный». — «Стрекало — колесница?» — «Нет, почтенный». — «Так, может, государь, дышло, ось, колеса, кузов, поручни, ярмо, вожжи, стрекало вместе — колесница?» — «Нет, почтенный». — «Так, может, государь, что-то помимо дышла, оси, колес, кузова, поручней, ярма, вожжей, стрекала — колесница?» — «Нет, почтенный». — «Ну, государь, спрашиваю я, спрашиваю, а колесницы не вижу. Выходит, государь, что колесница — это звук один. Где же здесь колесница? Ложь ты говоришь, государь, неправду, нет колесницы. Ты же на всем материке Джамбу первый царь, кого тебе бояться, зачем лгать, государь?..»
