Среди многочисленных и многообразных забот пастырского служения, особенно по управлению, человек иногда утрачивает и тот навык к добрым делам, который легко сохранялся у него в тихой частной жизни. Так, на море в тихую погоду и малосведущий корабельщик может хорошо править кораблем, но когда поднимется буря и разъярятся волны, то и самый искусный кормчий может растеряться. А что такое в самом деле высокая власть управления, как не мысленная буря? В ней корабль души нашей постоянно потрясается бурными волнами разных помышлений, непрестанно ударяется то в ту, то в другую сторону, так что ежеминутно ему грозит опасность разбиться и погибнуть от каких–нибудь необдуманных речей языка или поступков дела, подобно тому, как на море гибнут от попадающихся на пути непредвиденных подводных камней. Между тем какому же правилу следовать и какого начала держаться нам в настоящем деле, как не последовать тому, чтобы на высоту пастырского служения волей–неволей восходил лишь тот, кто богат совершенствами добродетелей, а кто не обладает потребными для этого качествами, тот и не принимался бы за это высокое служение, хотя бы его к тому и принуждали? И потому, кто наделен благодатными дарами, но совершенно отказывается от своего призвания, тот пусть блюдется, чтобы не подпасть ему осуждению за сокрытие своего таланта в земле, ибо оставить в бездействии и праздности дарования, полученные от Господа, есть то же самое, что закопать талант в землю (Мф. 25, 15–30). А тот, кто не только не имеет хороших способностей для управления, но и подвержен слабостям, между тем, несмотря на это, домогается власти, пусть не забывает того, что он своим соблазнительным примером может послужить для ближних только препятствием в достижении Царствия Небесного, подобно фарисеям, которые, по словам Божественного Учителя, и сами не входят в него и другим заграждают доступ (Мф. 23, 13). Равным образом надлежит ему помнить и то, что духовный пастырь, принимающий на себя пастырское служение в Церкви Божией, есть вместе с тем и врач душевных недугов. Следовательно, если он сам одержим такими недугами и страждет от них, то как дерзнет он врачевать язвы других, сам нося язвы на своем лице?
Итак, должно всемерно стараться, чтобы на степени пастырей и пастыреначальников поставляемы были в образец жизни для пасомых и подчиненных только такие мужи, которые, умерши для всех плотских страстей, живут уже духом, которые отложили всякое попечение о мирских благах, которые не страшатся никаких бедствий, которые помышляют только о благах внутренних. Вполне соответствуя благочестивым намерениям и стремлениям таковых людей, им не противоречит уже ни тело их под предлогом немощи, ни дух их под предлогом оскорбления. Они не посягают на чужое добро; напротив, они охотно раздают свое собственное. Они всегда готовы от чистого сердца и сострадательной любви извинять и прощать ближнего, не снисходя, впрочем, преступлениям его до слабости, но соблюдая законы правосудия. Они ничего не позволяют себе противозаконного, а противозаконные действия других оплакивают, как свои собственные грехи. Они искренно соболезнуют чужому несчастью, благосостоянию же ближнего так радуются, словно оно составляет их собственное благо. Во всем, что ни делают они, являют себя пред другими примером, достойным подражания, внушая к себе во всех такое уважение, что никто не может упрекнуть их жизни ни в чем, за что они должны были бы пред ними краснеть. Они стараются жить так, чтобы и самые черствые и закоснелые души ближних могли размягчаться и умиляться исходящим из их уст благодатным учением, оправдываемым ими на самом деле. Они как опытные в молитве из прежних примеров жизни познали уже, чего могут просить и чего не должны просить, и потому могут получить от Господа все, чего бы они ни попросили; им–то, как бы в особенности, и слышится этот отрадный глас Божий: И еще глаголющу ти, реку: се, приидох (Ис. 58, 9; 65, 24). Таковы именно должны быть пастыри и пастыреначальники! Ибо, когда и к нам кто приходит с просьбой походатайствовать за него пред тем или другим начальником, который на него разгневался и недоволен, но нам незнаком близко, то мы тотчас же отвечаем ему: «Нет, любезный, нельзя нам ходатайствовать за тебя пред этим господином, потому что мы и сами не пользуемся его особенным благоволением». Если же, таким образом, и человек пред человеком, на которого мало надеется, не отваживается быть ходатаем за кого бы то ни было, то как дерзнет брать на себя ходатайство пред Богом за грехи народа тот, кто не знает и не уверен, заслужил ли он своей жизнью благоволение Божие к себе самому? Или как он будет просить у Него прощения и помилования для других, если не надеется получить от Него прощения и помилования самому себе? Тут надо даже опасаться, чтобы вместо предполагаемого умилостивления не подвигнуть Господа на больший еще гнев из–за своих грехов; ибо все мы хорошо знаем, что когда и пред людьми берется ходатайствовать такое лицо, которое им не нравится, то их гнев через то лишь больше усиливается. Итак, кто еще не отрешился совершенно от земных страстей, тот пусть остерегается принимать на себя звание посредника или ходатая в Церкви Божией, иначе он своим предстательством может больше и больше возбудить гнев и раздражить Верховного Судию и вместо примирения с Божественным правосудием может повергнуть паству свою в совершенное разорение. (Продолжение следует)
Григорій Григорію пресвитеру и Феодору діакону Константинопольской Церкви, о томъ, кого Господь извелъ съ собою изъ ада, когда сходилъ въ оный.
Воспоминая о вашей благорасположенности и любви, я весьма укоряю себя, что скоро отпустилъ васъ. Но поелику вы неоднократно и неотступно настаивали о своемъ отпуске; то я опасался, чтобъ для васъ не тягостно было дальнейшее ваше у насъ промедленіе. Но после, какъ мы узнали, что вы, по причине зимняго времени, очень долго пробыли въ дороге; то, признаюсь, я скорбелъ, что скоро васъ отпустилъ. Ибо если любовь ваша не могла продолжать предположеннаго пути, то лучше было бы вамъ пробыть у меня, нежели не у меня.
Притомъ, после отбытія вашего, я узналъ изъ разсказовъ возлюбленнейшихъ сыновъ моихъ, діаконовъ, что ваша любовь говорила, будто бы Всемогущій Господь Спаситель нашъ Іисусъ Христосъ, сошедъ во адъ, всехъ, которые тамъ исповедали Его Богомъ, спасъ и освободилъ отъ заслуженныхъ наказаній.
Желаю, чтобы ваше братство думало объ этомъ совсемъ иначе, именно, что Сошедшій во адъ освободилъ по благодати своей только техъ, которые и веровали, что Онъ пріидетъ, и жили по Его заповедямъ. Ибо известно, что и по воплощеніи Господа никто не можетъ спастися, даже изъ техъ, которые веруютъ въ Него, если не будетъ жить по вере, какъ написано: Бога исповедуютъ, а делы отмещутся Его (Тит. 1, 16); ибо Іоаннъ говоритъ: глаголяй, яко познахъ Его, и заповеди Его не соблюдаетъ, ложь есть (1 Іоан. 2, 4); также Іаковъ, братъ Господень, въ посланіи пишетъ: вера безъ делъ мертва есть (Іак. 2, 26). И такъ если ныне верующіе безъ добрыхъ делъ не спасаются, а неверующіе и осужденные спасены безъ добрыхъ делъ Господомъ, сошедшимъ во адъ; то участь техъ, которые не видели воплотившагося Господа, гораздо лучше, нежели техъ, которые родились уже после тайны воплощенія. Сколь же глупо такъ говорить и думать, объ этомъ свидетельствуетъ самъ Господь, когда говоритъ ученикамъ: мнози царіе и пророцы восхотеша видети, якоже вы видите, и не видеша (Лук. 10, 24). По чтобъ долго не занимать мне любви вашей моимъ разсужденіемъ, советую вамъ прочитать, что написалъ о сей ереси Филастрій [127] въ книге своей объ ересяхъ. Вотъ его слова: «есть еретики, которые говорятъ, что Господь, сошедъ во адъ, проповедывалъ тамъ о себе всемъ, уже после ихъ смерти, дабы те, которые тамъ Его исповедуютъ, спаслись, тогда какъ это противно словамъ Пророка Давида: во аде же кто исповестся Тебе (Псал. 6, 6)? и словамъ Апостола: елицы беззаконно согрешиша, беззаконно и погибнутъ (Рим. 2, 12). Съ словами его согласенъ и блаженный Августинъ, въ своей книге объ ересяхъ.
И такъ, разсудивъ обо всемъ этомъ, не содержите ничего, кроме того, чему учитъ истинная вера Кафолической Церкви, именно, что Господь, сошедъ во адъ, освободилъ отъ узъ ада только техъ, которыхъ, во время жизни ихъ во плоти, соблюлъ благодатію своею въ вере и добродетели. Что же касается до того, что Онъ у Евангелиста говоритъ: аще Азъ вознесенъ буду отъ земли, вся привлеку къ себе: то подъ всеми очевидно должно разуметь всехъ избранныхъ, поелику по смерти не могъ быть привлеченъ къ Богу тотъ, кто порочною жизнію удалился отъ Бога.
Всемогущій Богъ да сохранитъ васъ, подъ своимъ покровомъ, чтобы вамъ везде, где бы вы ни были, ощущать въ душе и въ теле благодатную Его помощь.
Печатается по изданiю: Святаго Григорія Двоеслова, Письмо 179–е, Григорію пресвитеру и Феодору діакону Константинопольскому о томъ, кого Господь извелъ съ собою изъ ада, когда сходилъ въ оный. // Журналъ «Христiанское чтенiе, издаваемое при Санктпетербургской Духовной Академiи». – 1841 г. – Часть II. – с. 93–97.
