На Западе характер катэн носят труды Достопочтенного Беды, крайне аллегорического характера († 735), Алкуина и Рабана Мавра († 856 г.), делавшего выбор из еврейских толковников и отцов Церкви. Наиболее обширная катэнарная глосса носит имя Валафрида Страбона († 849 г.), она наполнена выдержками из восточных и западных толковников. Наиболее видными из толковников, после Рабана Мавра и Страбона, были: Фома Аквинат († 1274 г.) и Раймунд Мартин († 1290 г.). У первого ценны толкования на очень многие ветхозаветные книги (Бытие, Иова, 50 псалмов, Песнь Песней, Исаию и Иеремию), хотя и имеют схоластический характер и заключают отражение влияния Августина [453], у второго ценно полемическое сочинение «Защита веры против иудеев и мавров», наполненное цитатами из иудейских толковников, подтверждавших христианское понимание ветхозаветных Писаний.
Труды Рабана Мавра и Р. Мартина показывают, что христианские западные ученые этого времени начали, подобно Иерониму, знакомиться с еврейской толковательной литературой. К этому они вызваны были еврейской современной противохристианской полемикой, так как евреи и еврейские ученые с арабами проникли в это время в Европу и стали возбуждать к себе внимание и у западных христиан. С другой стороны, и еврейская экзегетическая литература к этому времени приняла другой характер, чем какой она имела в талмудический период. Выдающимися средневековыми еврейскими толковниками были: Соломон Ицхак или Раши († 1103 г.), Абен Эзра († 1168 г.), Моисей Маймонид († 1208 г.), Иосиф Кимхи († 1170 г.), Моисей Кимхи († 1190) и Давид Кимхи († 1235 г.) и Исаак Абарбанел († 1508 г.). Все они доселе пользуются почетной репутацией у библеистов, особенно у гебраистов-филологов, за тщательное изучение еврейского ветхозаветного текста, буквально историческое его изъяснение, и филологические: текстуальные, грамматические и лексические — работы по изучению его. Их выводы часто и доселе повторяются без изменения у христианских филологов. Но не нужно забывать, что в толковании они обнаруживали явную и тайную вражду к христианству, и мессианские пророчества, прилагаемые христианами к Иисусу Христу, изъясняли в немессианском смысле, подтверждали свое понимание мнимо «научным беспристрастием» и эрудицией, и явно отвергали древнее иудейское же (в таргумах, мидрашах и талмуде) мессианское понимание этих пророчеств. Катэнарный труд Соломона бен Мелех (XVI в.) заканчивает ряд более видных и известных средневековых еврейских толковников [454]. Антихристианское тенденциозное толкование, особенно Абен Эзры и Кимхи, служило часто основанием для позднейшего рационалистического толкования, особенно мессианских пророчеств Исаии (53 гл. в приложении к еврейскому народу, и др.).
Желая поставить и христианское толкование в научном отношении на один уровень с еврейским, папа Климент V на Виенском соборе (1311 г.) постановил открыть в университетах Римском, Парижском, Оксфордском и др., кафедры еврейского и других восточных языков. Усиление знания этих языков повело за собой появление соответственных толковательных трудов. Таков особенно труд, обнимающий 85 книг толкований буквальных и моральных, Николая Лиры († 1340 г.) [455], изданный его учеником Павлом Бургондским († 1435 г.), обнаруживающий в авторе критическое знакомство с древним и современным еврейским толкованием и согласование этого знакомства с правильным христианским пониманием Библии.
Затем появилось множество самостоятельных трудов филологических по еврейскому языковедению — грамматик, словарей, переводов: Нигера (первая еврейская грамматика вышла в 1477 г.), Пелликана, Рейхлина, Агриколы, Иустиниана. Далее последовало полиглоттное издание Библии: Комплютенская полиглотта (1514-1517 гг.). Критические труды Сайта Пагнина († 1541 г.): словарь, исагогика, катэна, грамматика, перевод Библии, и Олеастера († 1562 г.): Толкование на Пятикнижие и Исаию, — были плодом католической библейской филологической науки.
Таким образом, появившееся в начале XVI века протестантство застало библейскую науку в католическом ученом мире на довольно высоком уровне, а потому напрасно протестанты чрезмерно гордятся своей экзегетикой.
Толкование нового времени: протестантское и католическое.
А) Протестантская экзегетика (XVI-XX вв.).
Первые представители протестантства высказали было «новые» положения, руководственные для экзегетики, но сами от них отказались. Таковы: а) свобода от предания церковного и б) чисто-буквальное лишь изъяснение Библии. Лютер, Меланхтон, Цвингли и Кальвин отказались от них, то требуя «собора благочестивых лиц», который заграждал бы уста «спорщикам» и самовольным экзегетам, то признавая многосмыслие в Библии [456]. К тому же рационалистически критическое отношение к Библии самого Лютера, например, признание неисторичности книг Ионы и Иова, неподлинности Пятикнижия, неканоничности Екклезиаста, и т. п., невольно охлаждало увлечение протестантской экзегетикой. От Лютера († 1546 г.) не сохранилось строго экзегетических трудов, кроме проповедей и размышлений на некоторые места Пятикнижия, псалмов, пророков [457]. Ценен его перевод Библии на немецкий язык, повлиявший на все новые западные европейские переводы, хотя и не чуждый протестантских взглядов.
У его преемников: Меланхтона, Бугенгагена, Бренца, Стригеля, Озиандера, Хитрея и др., объяснялись ветхозаветные книги, но по частям, или несколько лишь у одного автора, без строго определенного общего плана. При объяснении уделялось много места догматическим вопросам и спорам, то с католиками, то с социнианами и другими разномыслящими учеными, особенно по вопросу об авторитете ветхозаветного откровения для христиан. Этот спор и догматический характер перешли и в XVII столетие в толкования Тарновия, Гергарда, Калова, Гейера, Шмидта и др., и придали им то же догматически-полемическое направление, часто сухое, чисто рассудочное, далекое от библейского духа священных писателей. Противниками такого направления, явно ошибочного, выступили в начале XVIII века пиэтисты, во главе с Яковом Шпенером, раскрывавшие преимущественно назидательный, душевный, сердечный, морально-жизненный элемент в Библии. Это отразилось на трудах Иоахима Лянге в аскетически-типологических примечаниях к Берленбургской Библии (1726-1742 гг.). Много ценного, в этом направлении, материала собрано в примечаниях к еврейской Библии, изданной Гейнрихом и И. г. Михаелисом († 1720 г.).
У реформатов первое место по времени и достоинству толкований обычно придается Кальвину († 1564 г.) и его воодушевленному, полному исторического, психологического и богословского элементов, толкованию на Бытие и пророческие книги. Лютеране не скрывают, что толкования Кальвина выше Лютеровых, как по догматическому характеру, так и по грамматически-исторической основе их и близости к священному тексту. При этом изучение буквы и истории библейского текста не заглушали в авторе понимания и общего духа и ветхозаветного откровения. Его изъяснения Ветхого Завета проникнуты спиритуалистическим характером, но сдерживаемым пределами буквы и истории священного текста. Иногда, впрочем, автор, сосредоточиваясь на последней, мало говорит об отношении Ветхого Завета к Новому, ограничиваясь простой типичностью.
Менее значения имели толкования единомышленников Кальвина: Цвингли († 1531 г.), Эколампадия († 1531), Буцера († 1551), Пелликана († 1556 г.) и др., хотя они объясняли почти все ветхозаветные книги. Преемниками Кальвина, но также менее его влиятельными и ценными были в XVI и XVII вв. Мерцер († 1570 г.), Пискатор († 1625) и Людовик Де-Дьё († 1642 г.). У последнего уже стал развиваться рационализм. Более авторитетными и ценными для библеистов были критико-текстуальные труды кальвинистов филологов: Друзия († 1616 г.) и Л. Капеллуса († 1689 г.). Первый издал текст древних греческих переводов или гекзапл Оригена (напеч. в 1622 г.) [458], второй указал путь и метод истории ветхозаветного текста [459], и доселе остающийся часто руководственным в критико-текстуальных работах. Толкования их имели преимущественно филологический характер, иногда с совершенным опущением богословского смысла священного текста, заключали, особенно у Капеллуса, лишь выяснение текстуальных разностей между еврейским текстом и переводом LXX. К последователям же Кальвинова экзегетического направления причисляется арминианин Гуго Гроций († 1645 г.), который свои «Примечания на Ветхий Завет» (Раr. 1644 г.) наполнил параллелями из языческих легенд и писателей, и поставил ветхозаветное Откровение, в деталях его, на один уровень с последними, признавая и то и другое лишь проявлением «общего Господня промышления». По признанию последующих исследователей, Гроций «нигде в Ветхом Завете не видел Христа». Преемниками и подражателями Гроция были Фогель и Додерлейн (1775-1779 гг.). А ярым противником был Кокцей († 1669 г.), в своих толкованиях «всюду видевший Христа» и новозаветное спасение и наполнивший типологией все свои комментарии на учительные и пророческие книги (изд. в 1701 г. и позд.). Лучшим из учеников Кокцея справедливо считается Кампегий Витринга († 1722 г.), комментарий коего на Исаию (изд. 1714-1720, 1732 и 1749-51 гг.) бесспорно признается и доселе одним из лучших на эту книгу. Здесь соединяются и обширная историко-филологическая эрудиция, и глубоко-богословское освещение деталей и частностей экзегетики, и благочестивое понимание, в духе святоотеческого толкования, всей книги и ее богодухновенных пророчеств. Современный православный толковник у Витринги найдет немало полезного для себя. Менее видными последователями Кокцея были Венема († 1787 г.), Маркий († 1731 г.) и другие.
