Возражение 4. Кроме того, как замечает Златоуст, молчание того, кого оскорбляют, вызывает у оскорбляющего еще больший гнев[834]. Но тот, кто отмалчивается, никому не причиняет вреда. Следовательно, человек не всегда побуждается к гневу тем деянием, которое направлено против него.
Этому противоречит сказанное Философом о том, что «гнев всегда связан с тем, что сделано в отношении нас, в то время как ненависть может возникать и без чего-либо сделанного в отношении нас – ведь человека можно ненавидеть просто потому, что он представляется нам именно вот таким»[835].
Отвечаю: как уже было сказано (46, 6), гнев – это желание причинить вред другому исключительно с целью отмщения. Но до тех пор, пока ничего вредного не сделано, для мести нет никаких оснований, и при этом к отмщению взывает не всякий вред, но только тот, который причинен тому, кто жаждет мести, поскольку как все по природе стремится обрести собственное благо, точно так же все по природе стремится отразить собственное зло. Но причиненный кем-либо вред может затронуть человека только тогда, когда он так или иначе направлен против него. Следовательно, поводом для гнева всегда служит то содеянное, которое направлено против того, кто гневается.
Ответ на возражение 1. Мы говорим о божественном гневе не как о душевной страсти, а как о правосудном решении, поскольку Он желает воздать за грехи. В самом деле, грешник посредством своего греха не может актуально причинить Богу никакого вреда, но в том, что касается самого грешника, его действие может быть направлено против Бога двояко. Во-первых, в той мере, в какой он презирает Бога с точки зрения Его заповедей. Во-вторых, в той мере, в какой он причиняет вред себе или кому-то другому, каковой вред относится к Богу постольку, поскольку понесший ущерб человек является объектом божественного провидения и попечительства.
Ответ на возражение 2. Когда мы гневаемся на тех, кто содеял зло другим, и желаем за это им отомстить, то так происходит потому, что те, кому причинен вред, так или иначе являются частью нас – то ли в силу родства, то ли – дружбы, или, по крайней мере, благодаря общности нашей природы.
Ответ на возражение 3. То, к чему мы испытываем особенную заинтересованность, рассматривается нами как наше собственное благо, и если кто-либо выказывает к нему презрение, то мы воспринимаем это как презрение и причинение вреда нам самим.
Ответ на возражение 4. Молчание побуждает оскорбителя гневаться в том случае, когда он думает, что оно обусловлено презрением, как если бы его гневом пренебрегали, а последнее – это уже своего рода действие.
Раздел 2. Является ли пренебрежение, или презрение, единственной побудительной причиной гнева?
Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что пренебрежение, или презрение, это не единственная побудительная причина гнева. Так, Дамаскин говорит, что «будучи обижены или считая себя обиженными, мы гневаемся»[836]. Но можно обидеть и без выказывания презрения, или пренебрежения. Следовательно, пренебрежение не является единственной побудительной причиной гнева.
Возражение 2. Далее, стремление к уважению и страдание от пренебрежения относятся к одному и тому же субъекту. Но неразумные животные не стремятся к уважению. Поэтому они и не страдают от пренебрежения. И все же, как говорит Философ, «они, будучи ранены, в ярости бросаются навстречу опасности»[837]. Следовательно, пренебрежение не является единственной побудительной причиной гнева.
Возражение 3. Далее, Философ приводит множество других оснований для гнева, например, «быть забытым другими; их злорадство; то, что они обнародуют наши злосчастья; то, что они препятствуют нам в том, что для нас дорого»[838]. Следовательно, пренебрежение не является единственной побудительной причиной гнева.
Этому противоречит сказанное Философом о том, что гнев является «сопровождаемой страданием жаждой мести, обусловленной неподобающим образом выказанным пренебрежением»[839].
Отвечаю: все побудительные причины гнева возводятся к пренебрежению. Само пренебрежение бывает трех видов, а именно «презрение», «злобное поведение», то есть препятствование исполнению желания, и «высокомерие». Все побуждения к гневу сводятся к этим трем, и на то есть две причины. Во-первых, та, что гнев стремится причинить вред другому исключительно ради отмщения, и потому он жаждет мести в той мере, в какой это представляется ему справедливым. Но справедливой является только месть за то, что содеяно несправедливо; следовательно, причиняющее гнев всегда является чем-то таким, что рассматривается в свете несправедливости. Поэтому Философ говорит, что «люди не гневаются, если считают, что их обижают заслуженно и что они страдают справедливо, поскольку справедливость не обусловливает гнева»[840]. Далее, вред другому причиняется в следующих трех случаях, а именно по неведенью, страсти и [обдуманному] решению. Затем, наибольшей несправедливостью, как сказано в пятой [книге] «Этики»[841], является причинение вреда вследствие сознательного выбора, ради определенной цели или по злонамеренности. Поэтому мы более всего гневаемся на тех, кто, по нашему мнению, вредит нам с конкретной целью. В самом деле, если мы думаем, что некто нанес нам ущерб по неведенью или под влиянием аффекта, то мы или совсем не гневаемся, или гневаемся, но не сильно, поскольку то, что делается по неведенью или под влиянием аффекта, не подпадает под понятие неправосудности и в определенном смысле заслуживает снисхождения и прощения. А вот если кто умышленно причиняет вред, тот, похоже, грешит в силу презрения, по каковой причине на такого гневаются в наибольшей степени. Поэтому Философ говорит, что «мы или не гневаемся вовсе, или же гневаемся, но не слишком, на тех, кто действует в гневе, поскольку такие действия не являются пренебрежением»[842].
Вторая причина – та, что пренебрежение противоположно превосходству, поскольку «никто не беспокоится о вещах ничтожных или сиюминутных»[843]. Но мы ожидаем некоторого превосходства от всех наших благ. Следовательно, любой причиненный нам вред в той мере, в какой он умаляет чувство нашего превосходства, имеет оттенок пренебрежения.
Ответ на возражение 1. Любая другая причина несправедливости, помимо презрения, весьма далека от самого понятия несправедливости, и потому только презрение, или пренебрежение, побуждает к гневу и, следовательно, является причиной гнева.
Ответ на возражение 2. Хотя неразумное животное и не стремится к уважению, однако оно по природе стремится к некоторому превосходству и потому гневается на то, что это [превосходство] умаляет.
Ответ на возражение 3. Каждое из приведенных оснований является своего рода пренебрежением. Так, забвение – это очевидный признак пренебрежения, поскольку чем больше мы думаем о чем-то, тем крепче оно сохраняется в нашей памяти. Далее, когда человек не смущается тем, что его замечания причиняют страдания другому, это, пожалуй, указывает на то, что он о нем невысокого мнения, равно как и радующийся чужому несчастью мало озабочен его благополучием. Опять же, тот, кто препятствует другому в исполнении его желания, причем без какой бы то ни было для себя пользы, похоже, нисколько не заинтересован в его дружественном расположении. Поэтому все вышеперечисленное – в той мере, в какой оно указывает на презрение – обусловливает гнев.
Раздел 3. Является ли причиной гнева превосходство гневающегося?
С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что превосходство человека не является причиной того, что он более других расположен к гневу. Так, согласно Философу, «некоторые особенно подвержены гневу, когда огорчены, например, болезнью, бедностью, а еще таковы те, кто разочарован»[844]. Но все перечисленное, пожалуй, можно отнести к изъянам. Следовательно, изъян, а не превосходство, является тем, что в наибольшей степени располагает к гневу.
Возражение 2. Далее, Философ сказал, что «некоторые весьма подвержены гневу тогда, когда их презирают за те неудачи или слабости, относительно которых у них самих имеются подозрения, что они есть; но если они уверены, что в этом они превосходят других, то они ни о чем не беспокоятся»[845]. Но такого рода подозрения вызваны определенными изъянами. Следовательно, изъян, а не превосходство, является тем, что в наибольшей степени располагает к гневу.
