1
Такую именно форму имеет уже этот первый стих, имеющий, очевидно, отношение ко всему последующему собранию притчей. Частный оттенок мысли в противоположении отца и матери: печаль неудачного сына особенно глубоко воспринимает материнское сердце (ср. I:8; XV:20; XVII:25).
2-7
При всей разнородности содержания этих шести стихов, они несколько объединяются общею всем им мыслью о неодинаковом земном жребии праведного и нечестивого, разумного и неразумного, прилежного и ленивого. "Жизнь и смерть" (ст. 2) - типическое обозначение блага и бедствия жизни, проходящее чрез всю книгу Притчей. - "Сокровища неправедные" - нажитые неправдой, беззаконием, "не доставляют пользы" - бессильны спасти от смерти, а равно от всякого смертельного бедствия. Спасет от этого одна "правда" (евр. цедака), т. е. правота всех намерений и поступков человека, деятельное осуществление "мудрости", хокма (по традиционно-еврейскому толкованию, цедака, спасающая от смерти, есть милостыня). Мысль ст. 2 почти дословно повторяется в ст. 4 гл. XI. В ст. 3 противополагаются, во-первых, "душа" праведного, т. е. нормальное, уравновешенное психическое состояние (по LXX ψυχή δικαία) праведника - и "стяжание" или алчность (евр. гавва, ср. Мих. III:7; по LXX ζωή, жизнь, в смысле средств к жизни) нечестивого; а, во-вторых, противоположная судьба одного и другого: Господь не попускает праведнику голодать (ср. Пс. XXXII:19; XXXVI:25), напротив, злым и похотливым желанием нечестивца не дает осуществляться, тем более, что они часто бывают направлены ко злу ближних. Затем, в ст. 4-5, высказывается мысль, что благосостояние или материальная скудость стоят в зависимости и от собственной энергии или, напротив, бездействия, как уклонения от всеобщего закона труда (Быт. III:19). В Вульгате к ст. 4 добавлено: qui nititur mendaciis, hic pascit ventos idem autem ipse sequitur aves volantes. LXX имеют прибавку в ст. 5, читаемую в славянск. Библии так: "спасется от зноя сын разумный, ветротленен же бывает на жатве сын беззаконный", т. е. благоразумный, вследствие своевременной уборки хлеба, не терпит вреда от знойного ветра, тогда как неразумный и беспорядочный человек пропускает время жатвы, и перезрелый хлеб в колосьях опустошает зной и ветер; общее, здесь как и в целых ст. 4-5, выражена мысль о необходимости благоразумного пользования временем для успеха в делах житейских и духовных. Ст. 6-7 говорят о добром имени, незапятнанной репутации праведного и - бесславии и гибели имени нечестивого, как при жизни их (ст. 6), так и по смерти того и другого (ст. 7) (ср. Пс. CXI:6; Сир XLIV:13; сн. Мф. XXVI:13).
8-10
Противополагаются по характеру и последствиям действия мудрого и нечестивого в отношении к наставлениям мудрости (ст. 8), в поведении или жизненном пути, противоположном у одного и другого (ст. 9), и в самой манере речи - лукавой и криводушной у нечестивого, и прямой, хотя бы и резкой, у праведного (ст. 10). Последняя мысль рельефнее, чем в еврейском тексте, выражена в греч. переводе LXX второй половины ст. 10: ο δέ ελέγχων μετά παρρησίας ειρηνοποιει̃; слав.: обличаяй же с дерзновением миротворит.
11-14
Продолжается изображение доброго и злого, мудрого и глупого - в отношении их обращения с ближними и влияния на них, преимущественно со стороны речи или способности и манеры пользоваться словом. Если вообще речь человеческая сравнивается с волнами и потоками вод (Притч. XVIII:4; XX:5), то речь праведного - по ее прямоте и назидательности - называется здесь (ст. 11) источником жизни, тогда как из уст нечестивого выходит только насилие. Этому насилию и пагубному влиянию его на общество способствует именно наполняющая его ненависть. Напротив, "любовь покрывает все грехи" (ст. 12, ср. 1 Пет IV:8; Иак. V:20; 1 Кор. XIII:4), т. е. снисходит к ошибкам ближнего, не распространяет о нем худой молвы (ср. XVII:9), вообще всячески содействует миру. В ст. 13-14 новая противоположность мудрого и неразумного: первый восприимчив к простому наставлению мудрости, для второго требуется физическое воздействие (ст. 13); первый, уразумев истину, не спешит сообщать ее всем и каждому, напротив, соблюдает осторожность в речи, сообразуется с степенью восприимчивости слушателей; глупый, напротив, болтлив - к своей гибели (ст. 14).
15-21
В этих семи стихах говорится главным образом о земных благах, ценности их и способе приобретения и употребления. Возвышающее самочувствие и самонадеянность человека, значение богатства и принижающее на человека действие бедности (ст. 15) - факт опыта. Премудрый этим изречением предостерегает - богатого от самонадеянности, порождаемой богатством, а бедного от лености, приводящей к бедности и нищете. При этом как богатство, так и бедность рассматриваются главным образом с нравственной точки зрения: богатство, предполагается, должно быть приобретено жизненной мудростью и средствами нравственно-безукоризненными и в свою очередь должно быть употребляемо на дела мудрости, любви и благочестия; напротив, бедность, являющаяся следствием лености и других пороков, может, в свою очередь, приводить к новым порокам. Что Премудрый рассматривает богатство и бедность главным образом с моральной точки зрения, показывает следующий стих - 16-й, где прямо говорится, что прочны лишь приобретения праведника, а стяжания нечестивого ведут ко греху, - а равно и ст. 17-й, где уже со всею определенностью выступает нравоучительное направление и содержание речи: говорится о спасительности хранения учения мудрости и о гибельности пренебрежения обличением (ср. XII:1): не принимающий обличения не только сам гибнет, но, через пагубную силу примера, губит и других (Мф. XV:14). В следующих ст. 18-21 говорится преимущественно о правильном, спасительном и неправильном, гибельном пользовании даром слова: осуждается злоречие по адресу ближнего (ст. 18), вообще празднословие, неизбежно приводящее ко греху (ст. 19, ср. XIII:3; XXI:23; Еккл. X:14; Сир XX:7; XXII:31; XXVIII:25; Мф. XII:35), похваляется, напротив, обдуманное слово праведного (20а) как назидательное для многих (21а), в противоположность пустому, бессодержательному слову нечестивого (20б, 21б.)
22-25
Соответственно неодинаковой настроенности безумного нечестивого и мудрого - праведного (ст. 23), неодинаковы и внешняя судьба того и другого: у праведника все спорится, все ему дается без труда, забот и тревоги, так как на жизни и делах его почивает благословение Божие (ст. 22, сн. Пс. CXXVI:2 сл.), всякое желание его исполняется (ст. 24б); напротив, удел нечестивого - вечный страх за свое благополучие (ст. 24а, сн. Ис. LXVI:4; Иов III:25), а конец его - внезапная и полная гибель, при полной непоколебимости праведника (ст. 25; сн. I:27; Иов I:19).
26
В этом стихе высказана, особняком здесь стоящая, мысль о вреде лености (ср. VI:6 сл.; XII:27; XIX:24).
27-30
Повторяются не раз высказанные мысли о различном до противоположности жребии праведных и нечестивых (ср. III:2; IX:11; сн. Иов VIII:13; Пс. CIX:6).
31-32
Об устах праведного и нечестивого и плодах их.
Глава 11. 1-11. О значении справедливости в отношении ближних и о пагубности несправедливости. 12-15. Против болтливости, пристрастия к клевете, неразумии в советах и легкомысленных поручительств. 16-23. Различное поведение и противоположные плоды праведного и нечестивого. 24-26. Против скупости и несострадательности. 27-31. Прочны лишь плоды благочестия
1-11
Предостережение от применения неправильных весов и увещание к добросовестности в этом отношении (ст. 1, сн. XX:10), составляет повторение постановления закона (Втор. XXV:13-16); нередкое повторение этого правила требовалось частыми случаями его нарушения особенно в торговле (Сир XXVI:27). Премудрый подкрепляет наставление свое мыслью о Всеведущем и Всеправедном Боге. О пагубности гордости (ст. 2) Премудрый говорит неоднократно (см. XVI:18; XVIII:12), равно как и о благе противоположной добродетели - смирения (сн. III:34), которое, по контексту данного места (ст. 2), есть вместе и мудрость и прославление. LXX делают здесь прибавку, - по-славянски: умираяй праведник остави раскаяние, удобна же бывает и посмеятелна нечестивых погибель, - выражающую ту мысль, что противоположное нравственное настроение праведного и нечестивого при жизни сопровождается или имеет следствием различный до противоположности характер самой смерти и посмертной памяти того и другого. Ст. 3 продолжает мысль ст. 2 о превосходстве прямодушия праведности пред коварством злобы - даже для одного внешнего благополучия человека. Ст. 4 усиливает мысль ст. 2 гл. Х-ой: не только богатство, собранное неправыми путями и средствами (X:2), но и вообще всякое богатство не принесет пользы нечестивому, спасение заключается лишь в правде, праведности, - спасение именно "в день гнева", т. е. Божественного гнева и суда Божия (ср. Иез. VII:19; Соф I:18; Сир V:10). Ст. 5-6 совершенно параллельны как между собой, так и со ст. 3 (ср. также X:3; Прем V:15), выражая противоположность жизненного жребия праведного и нечестивого, соответствующую противоположной нравственной настроенности того и другого. Из особенностей духовного настроения праведного и нечестивого объясняется, по ст. 7-8, противоположная судьба того и другого, как при жизни, так и по смерти: праведник, выше всего ценящий благо общения с Богом, переходя в загробную жизнь, в этом самом убеждении своем имеет крепкую и благую надежду на милосердие Господа (ср. X:28); напротив, нечестивый, при жизни всею душой преданный земным благам и пренебрегавший благом общения с Богом, умирая, лишается благ земных, к которым страстно был привязан душой (Пс. XLVIII:18), уразумевает, наконец, истинную цену благ духовных, и в этом позднем сознании - заключается для него источник новых мучений. Прижизненное спасение праведника от скорби, которая вместо него постигает нечестивого (ст. 8), - примеры часто бывали в библейской истории (по книге Есфирь, гибель, ожидавшая иудеев в Мардохее, в действительности постигла язычников и Амана гл. VII-IX; по кн. пророка Даниила, нечестивые клеветники этого пророка погибли вместо него, Дан VI:25), - составляло скорее благочестивое теократическое верование избранного народа Божия (ср. Ис. XLIII:3), чем факт опыта, который (опыт) всегда даст гораздо более примеров противоположного свойства. На почве этого выражения могло создаваться убеждение, что общественное мнение всегда сорадуется счастью праведника и радуется гибели нечестивого (ст. 10-11, ср. Есф VIII:15; III:15), хотя действительность, конечно, предоставляет немало явлений и обратных тому. Во всяком случае, присутствие в городе людей праведных есть залог благополучия и общества (ср. Быт. XVIII:24 сл.).
