Так говорил тот несчастный купец, а поскольку нужда заставляет такового быть более изобретательным, чем любого другого, купец нашел способ, как войти в святилище.«Если тебе угодно, о первоапостоле, я притворюсь, что смертно согрешил и пойду к Папе ложно исповедоваться в смертном грехе. Он, как я хорошо знаю, предпишет мне, согласно обычаю, обвязаться твоими веригами и обойти храм семь раз, а затем стучаться головой о двери твоего святилища. А дальше все уже будет зависеть от твоего человеколюбия и сострадания — может быть, ты откроешь мне дверь, впустишь меня и согласишься на похищение священного твоего сапожка». Так, со слезами рассказывая апостолу о своих планах и горестях, купец уснул. Во сне ему явился апостол и одобрил его план. Купец пошел исповедовать притворный грех, получил епитимию, связал себя веригами, обошел семь раз вокруг храма и начал стучаться лбом в двери святилища. А что же было после этого? «Кто изречет могущество» апостола, «возвестит все хвалы» его? (ср. Пс. 105: 2). Двери святилища открылись сами по себе, и сам апостол позволил совершить кражу. Потому что как только открылись двери, вор был как бы приглашен самим божественным Петром войти внутрь (поистине, братья, у меня встают дыбом волосы при этом страшном повествовании). Тогда, говорю, апостол слегка протянул ногу и по собственной воле отдал купцу свой сапожок. Купец, с обувью под мышкой, вышел из святилища исполненный радости и благодарности к своему благодетелю.
Знаю, что вы, читатели, удивляетесь странному этому чуду, да я бы и сам удивился крепости и силе вериг апостола, которые совершают такие чудеса, если бы не знал до этого, что одной тенью апостола Петра воскресали мертвецы. А то, что посредством вериг, которые соприкасались с телом Петра и освятились, совершаются такие чудеса, это не так уж и странно. То, что чудеса совершались от тени, следовавшей за Петром, вот это было более странно. Но если то чудо совершилось, и в него уверовали, то несомненно благоразумные уверуют и в это чудо, и всегда будут почитать его.
Итак, как я уже сказал, радуясь и благодаря апостола купец вышел из святилища вместе с сапожком, а сила, прежде открывшая двери, теперь снова их закрыла. Ни римляне, ни даже сам Папа не узнали о краже, пока не пришел день, когда по обычаю отверзают святилище с мощами апостола для поклонения народа. Войдя внутрь, Папа увидел, что на одной ноге у апостола нет обуви. Он удивился и сильно опечалился из–за этого святотатства, ибо не мог понять как оно совершилось — двери были закрыты, а печати оказались не взломаны. Размыслив, что все произошло не без воли Божией, потому что без воли апостола никто бы не посмел такое, Папа повелел сшить другой такой же сапожок для ноги апостола.
А купец, выручив много денег от продажи обуви апостола, закупил много товара, продал его и стал необычайно богат, но вместо того, чтобы поспешить как можно скорее отдать заимодавцу долг и поблагодарить своего благодетеля, согласно обещанию (не знаю, может быть, развратилась его душа от большого богатства и ему стало жалко денег, или он услышал, что папа велел сшить другой сапожок), купец подумал, что излишне будет шить третий сапог, рассудив, что три сапога апостолу, у которого только две ноги, не нужны. Поэтому он не стал воздавать благодарностью за благодеяние, поленившись, так сказать, оплатить свой долг. Но апостол Божий Петр не долго позволил ему пребывать в этом небрежении и лени. Он явился к нему ночью и напомнил о долге, прося обещанного. После этого купец изготовил великолепный сапожок и отправился в Рим. После того, как он снова исповедался папе, его снова связали веригами, и он снова стучался в двери, которые вновь открылись. Купец вошел и тут случилось чудо. Апостол снова вытянул ногу, и купец, сняв изготовленный по повелению папы сапог, надел ему свой, новый. Сапог же папы он со страхом положил между ногами апостола, которые сами по себе были как живые, одна чуть приподнялась над другой, освободив место для третьего сапожка. Исполнив свое обещание, купец вышел в радости и веселии.
Украшенные мощи апостола пребывали так долгое время, а затем, неизвестно, почему так устроил Бог — «ибо кто познал ум Господень? или кто был советником Ему?» (Рим. 11: 34), — целостность мощей нарушилась, и все отделилось: голова, хребет, предплечья, бедра, лопатки, пальцы — возможно для того, чтобы наказать народ Римский за его беззаконие, потому что они убрали из святилища трон, отменили прежние меры предосторожности, сняли украшения и сапожки апостола, а мощи его положили в ковчег и поставили при дворе храма.
Прошло много лет, и некий житель Константинополя высокого звания, богобоязненный, лучший архонт синклита, придя по какой–то необходимости в Рим, сподобился поклониться мощам апостола, и из любви к родине и Богу замыслил совершить дело дерзкое и опасное. Он захотел похитить мощи и перевезти их в Константинополь. Возможно, у него и получилось бы задуманное, если бы он поступил как тот купец, сначала сообщив апостолу о своем намерении и испросив у него разрешения. Но этот архонт приступил к делу с бесстыдством. Похитив мощи, он положил их в чистый новый мешок, и отправился на муле в Константинополь. Что же сделал божественный Петр на этот раз? Уж не знаю, потому ли, что не хотел, чтобы его мощи были в Константинополе, поскольку похищение прошло без его разрешения, потому ли, что хотел навсегда остаться стражем и спасителем Рима, но ночью он явился во сне Папе Римскому и рассказал обо всем: сообщил о краже мощей, назвал имя похитителя и сказал, что он направляется в Константинополь. Весьма смутившись от этого сна, Папа тотчас же собрал множество конников и воинов и отправил их в погоню за вором. Вскоре они догнали вора и вернули мощи апостола в Рим. Архонта с позором бичевали и связанным привели к Папе. Узнав, что архонт знатного рода, имеет высокую должность, а мощи похитил из любви к Богу и апостолу, Папа повелел его развязать и стал говорить с ним кротко, как духовный отец, направляя свои усилия к миру. Мощи апостола надежно положили под Святой Престол, а архонту вместо мощей Папа даровал честные вериги апостола Петра для того, чтобы, с одной стороны, подарком уменьшить сильную печаль архонта из–за причиненного ему бесчестья, а с другой стороны, утешить в любви, которую архонт имел к апостолу. Вот таким образом и были перенесены к нам честные вериги — душ некрадомое сокровище, источник неистощимый исцелений, река чудес приснотекущая и дар благочестивым — лучший и драгоценнейший всякого другого дара. Для города Константинополя вериги являются путами, удерживающими и укрепляющими, которые со всех сторон сжимают и охраняют его, для иноплеменных — цепью для удушения, которая угнетает и покоряет их, а для наших душ — цепью, возводящей на Небо, которая соединяет нас с божественным Петром и со Спасителем Христом.
О первоверховный апостол Петр, ты, который был открыт Самим Безначальным Отцом и проповедовал Единородного Сына, ты, который все, что разрешал и связывал на земле, разрешаешь и связываешь на Небе, ты — основание Церкви, ключарь Царствия Небесного, которому доверен рай, но не для того, чтобы охранять двери его, как Херувиму, и препятствовать тем, кто хочет войти, но для того, чтобы открывать и облегчать вход желающим, ты, который есть изумление Небесных, похвала земных, страх преисподних, великий Петр, тебя просим мы, посети нас свыше кротким взглядом и укрепи Церковь, сотрясаемую кознями диавольскими, Церковь, которую Твой Учитель искупил Своею Кровию и построил на тебе — неподвижном камне. И град сей сохрани и удержи всеобъемлющими веригами мира, благочестивым царям нашим буди споборник и помощник, став для них камнем твердым и пригодным ко отгнанию врагов; иноплеменным будь камнем соблазна и претыкания. Молим тебя, тому благочестивому христианину, который подвиг меня на написание сего слова, щедро воздай за пламенную любовь, которую имеет к тебе, а меня с благосклонностью прими за то, что я, по немощи языка моего, а не от хладности мысли не восхвалил по достоинству преестественные твои величия, но скуден был в том, что подобает тебе. И здесь, в нынешней жизни, молим тебя, исправь грехи мира, исцели немощных телом, а в другой жизни положи груз твоих ходатайств на правую чашу весов, умилостивляя для нас Судию и Бога нашего, Которому подобает слава во веки. Аминь.
Мученичество святого мученика Георгия, пострадавшего в Новом Ефесе в 1801 году
Благословен Бог! Сколько бы враги не восставали с яростью на христианство, столько же Восток ясно проповедует и возвеличивает подвигами Истинного Бога, Спасителя мира и Судию всех, Господа нашего Иисуса Христа. Наряду с тем, что вы, братия мои христиане, прочли в прежде изданном мартирологе, мы добавляем здесь, в Новом Эклогионе, повести и об этих новых подвижниках Христовых, чтобы ваша любовь не была лишена пользы от чтения их житий.
