Но что же это за третье злочестие, которое они сами выдумали?
21. Будучи в затруднительном положении, поскольку вокруг них со всех сторон затягивается крепкая петля множества свидетельств от божественного Писания, [подтверждающих] что Божия сущность и Божия энергия и неким образом отличаются одна от другой, и [обе] являются нетварными, они не захотели хотя бы отчасти отойти от [своих] злочестивых догматов, и находят [себе] прибежище в прибавлении еще другого злочестия. Ибо они говорят, что «нетварные энергии Божии — это только лишь Сын да Дух Святой», будучи не в состоянии понять даже того, что нетварные энергии Божией они волей–неволей упоминают во множественном числе, а Божию сущность никогда и никоим образом нельзя представлять во множественном числе. Если же они скажут, что не полагают их в количестве большем двух, то нельзя полагать и две сущности Бога. Если же они еще скажут, что из этих двух нетварных получается одна, то это противоположно тому, из–за чего они испускали против нас оный стенторский глас [155], что де «кто слышал об одной божественности, [которая бы состояла] из двух нетварных [частей]?»
{стр. 53}
22. И однако, по их мнению, нетварная сущность и энергия является одним и тем же, что и божественность, и не отлична от нее. Так что, если нетварная энергия — это один лишь Отчий Сын или Дух Отчий, то каждый из Них является божественностью Отца. Тогда Отец, в Свою очередь, чьей будет божественностью? Или Он вовсе не является ни божественностью, ни энергией, ни сущностью? Хорошо, значит, сказал мудрый в божественном Максим, что не каждый из Них [является божественностью], ни один для другого, но божественность есть Отец, Сын, и Святой Дух [156]. Ибо, согласно тезоименитому богословию Григорию, «общим для трех [Лиц] является то, что не сотворена и [Их] божественность» [157]; и, по богоглаголивому Григорию Нисскому, «[слово] "Бог" указывает на Действующего, а «божественность» — на энергию, так что ни одно из трех [Лиц] — не энергия, но скорее каждое из Них — действующее» [158]. Поэтому если и энергией Отца назовет кто Сына и Духа Святого, то одновременно с этими энергиями будет подразумевать, или же и произносить, и воипостасное (τό ένυπόστατον). Присносущные же и неотделимые энергии Духа великий Василий в своих главах о Нем показал многими и не воипостасными [159].
23. Так же и иным образом Сын и Дух Святой святыми отцами справедливо называются энергиями Отца: например, по причине неотделимости и соприсносущности, как [называются Они] и лучами Отца, хотя и обладают тем же лучом и энергией, что и Отец. «Ибо Сих, — говорит [Григорий Богослов], — богатство — сращенность и единое исторжение (τό εξαλμα) светлости» [160]. Но это подробнее разобрано у нас в других [работах], и яснее проявится по мере продвижения нашего слова. Однако же, поскольку и мы вместе со святыми Божьими подпали недавно под обвинение в двубожии, не только потому, что, говоря согласно с ними, стали виновными, но и потому, что нынешние обвинители высказывают против нас то же самое, что и тогдашние — против тех, то давай посмотрим, как они сбрасывали с себя наводимые на них обвинения. Разве одни [из них оправдывались], отказавшись от того, что бы называть тремя нетварными единого Бога и Бога от Бога и говорить, что в отношении причины и причиненности Те занимают второе место по Отце, а Он — болий [161], как написали Афанасий, Василий и Григорий [162] ве{стр. 54}ликие, а вслед за ними и божественный Кирилл [163]; а другие — отказавшись называть единого Христа двумя природами? Или скорее [напротив], открыто согласившись с этим устно и письменно, они затем доказали в премудрости Духа, что ничто никоим образом не мешает, что бы эти, различным образом нераздельно разделяемые [ипостаси и природы], были одним Богом и одним Христом? В точности то же самое намереваемся сделать и мы, подражая им.
24. Следовательно, поскольку мы, зная воссиявший на Фаворе от Спасителя свет нетварным и называя его божественностью как светлость божественной природы, но не [как саму] природу, и к тому же утверждая, что нетварной является всякая божественная сила и энергия вместе с источающей ее сущностью, по этой причине недавно были несправедливо обвинены в двубожии со стороны низводящих до уровня твари этот беспримесный и невечерний свет, будучи всецело и всегда [приверженцами] яже по благочестию истины [164], и ни во что не вменяя противное оной пустословие их, и радуясь испытанию страданиями за нее, многократно дерзали и ныне по благодати Христовой дерзаем [заявлять], что мы и прежде так мудрствовали, и сейчас мудрствуем, и впредь будем мудрствовать [так же].
25. Так что, остается еще показать, содействием Духа, хотя мы и это уже многажды и многообразно показывали, что это нисколько никоим образом отнюдь не мешает исповедовать и поклоняться единой божественности. Ибо она, так сказать, нераздельно разделяется и сопрягается раздельно. И тот воистину благочестив, кто так помышляет о том и о другом, и посредством того и другого придерживается [золотой] середины благочестивого исповедания, ни соединение не делая отъятием, ни разделение — отчуждением, что явно сделали те, что, ограничив нетварное одной лишь Божией сущностью, исключили из нетварной божественности воссиявший на горе избранным апостолам свет, дабы и светлость Божия для них угасла, так что если кто их послушается, то будет попален огнем, познав на опыте как огонь в предстоящем неизреченном [Его] явлении Того, Которого не познали и в Которого не уверовали как во свет.
26. Не только же этот свет, божественный и сверхъестественный и невечерний, славу Отца, в которой по обетованию Спаситель явится {стр. 55} вновь [165], и благодаря которой праведницы просветятся яко солнце [166], так что и Сам Он станет посреди их словно в непорочном лике, сияя вместе с божественно осиянными Им; не только этот, стало быть, свет, у него же несть пременение или преложения стень [167], воссиявший через равнобожественную (όμοθέου) плоть, — плоть, в изобилии в себе содержащую и подающую присносущную славу божественности, — но также и всякую божественную силу и энергию либо неотличимой от сущности, либо сопричисляемой к тварям называют они, но не мы, являющиеся по благодати Самой–по–Себе–Истины защитниками истины.
Ибо, сознавая, с одной стороны, что говорить без различения о божественной сущности и энергии поистине означает безбожие (ведь таковая сила или энергия отнюдь не может пребывать в собственной ипостаси, будучи только этим, тогда как высочайшая сущность — триипостасна); и, с другой стороны, что называть божественную силу и энергию тварной — означает разделение и усечение божественности, неестественное и чудовищное, и не далеко отстоящее от Ариева безумие; хорошо, стало быть, сознавая это, мы соблюли и нераздельность сущности и энергии. Ведь нигде не видано самой по себе, без обладающей ею сущности, энергии и силы, но она всегда наблюдается в той сущности, [энергией и силой] которой она является. Ибо если и Сын зовется силой Отца, как сущий нераздельно от Отца, но [Он называется также] и Сыном, чтобы ты знал Его и самостоятельно сущим и не думал бы, прельстившись, будто Он является таковой силой — не [ипостасно] осуществовавшейся, но имманентной (ένυπάρχουσαν) [168].
Таким, стало быть, образом мы и нераздельность сущности и энергии добре соблюли, не раскалывая на тварное и нетварное, и о различии сказали благочестиво и согласно с отцами. Ибо энергия — из триипостасной и поклоняемой сущности, и боголепно нисходит к твари, не отделяясь от оной, и творениями познается и именуется, согласно великому Василию. А сущность — ее причина и абсолютно непознаваемая и неприступная, и безымянная, и сама по себе превышающая всякое воспринимающее помышление и обозначающее наименование, и абсолютно недоступная для заключения [каких–либо] предположений [о ней]. Ибо нет, не существует ни одного из сущих, которое бы обладало силой познать природу Создавшего, тогда как ее творческую и промыслительную энергию и силу и сами по себе созерцают разумные из тварных [существ].
{стр. 56}
27. И тогда как мы это говорили оному Варлааму, худо и соединявшему, и разделявшему, и [сами] избегали и того, и другого, как встречных и принадлежащих к одному злочестию зол, то бывший после него гонитель благочестия становится и нашим гонителем. И смешивает несмешиваемое, и двигает неподвижное, и громко кричит, и страшно трубит, и издает пронзительные и весьма необычные звуки из ревности не по разуму (а скорее — по лицемерию), едва не разрывая, подобно оному Каиафе, и самые ризы [169] и говоря: «кто слышал о двух нетварных и различных божественностях, или об одной [которая бы состояла] из двух таковых [частей], о чем мы теперь слышим?» И сам тем временем составляет и перечисляет различения и противопоставления, побуждая тем самым слышащих это к защите, говоря: «одной высшей и другой низшей, одной действующей и другой действуемой, одной невидимой и другой воспринимаемой в Духе даже телесными очами».
