63. Некий брат спросил одного старца: «Что мне делать, мой отец, поскольку я не выполняю никакого монашеского дела, но пребываю в беспечности, ем, пью, покоюсь и пребываю в помыслах нечистых, в смятении великом, переходя от одного дела к другому и от помысла к помыслу». Сказал старец ему: «Сиди в своей келье. Что сможешь делать, делай без смятения. Я хочу и малого дела, которое ты делаешь теперь в твоей келье, как эти великие дела, которые совершал апа Антоний в пустыне, и я верю, что тот, кто пребывает в своей келье ради Бога и блюдет свою совесть, будет находиться сам в месте апы Антония [35]».
64. Спросили одного старца: «Каким образом не соблазнится брат ревностный, если увидит некоторых, возвращающихся в мир?». Он сказал им: «Если он представит собак, которые охотятся на зайцев, и как одна из них усмотрит зайца, (то,) видя его, гонится за ним. Другие же видят ту, которая гонится, и бегут за ней, и бегут только с ней (т. е. бегут только потому, что бежит эта собака). В конце концов же перестают бежать и возвращаются назад. Та же, которая увидела его, продолжает бежать и не перестает (ни) из‑за утомления, ни из‑за тех, которые возвратились назад, не заботясь ни о терниях, ни о колючих кустах, пробегая среди них. Таким образом ищущий Господа Иисуса Христа, стремясь к кресту непрестанно, преодолевает все соблазны, которые встретятся нам, пока не достигнет Распятого».
65. Говорил некий старец: («Как дерево, часто пересаживаемое, не может приносить плода, так и монах, переходящий с места на место, не может принести плода»).
66. (Некогда в киновии (один) брат впал в грех. В тех местах был отшельник, который долгое время никуда не выходил. Апа киновии пошел к сему отшельнику и рассказал ему о падшем брате. «Изгоните его», — сказал отшельник. Брат, будучи изгнан из киновии, от сильной скорби заключился в пещеру и плакал в ней. Случилось там проходить братьям к апе Поймену. Они услышали его плачущего. Вошедши в пещеру, нашли его в великой скорби). Они упрашивали его, чтобы взять его к старцу, и он не хотел, говоря: «В этом месте я умру». Они пришли к апе Поймену и сообщили ему об этом. Он попросил их пойти, говоря: «Скажите ему: «Апа Поймен зовет тебя»».
Пришел к нему брат, и старец увидел его сокрушенным и измученным. Он встал, приветствовал его целованием, горячо радуясь ему и просил его, чтобы он поел. Апа Поймен же послал одного из братьев к отшельнику, говоря: «Я хочу видеть тебя. Вот уже много лет я слышу о твоих деяниях, но из‑за нашей взаимной лености мы не встречались друг с другом. Теперь же Бог хочет, и появился предлог, потрудись (прийти) в это место, и мы увидим друг друга». Он же выходил из своей кельи, но когда услышал (это), сказал: «Если бы Бог не внушил старцу, он бы не послал их ко мне». Он встал и пришел к нему. Они в радости приветствовали друг друга целованием. Он сел. Сказал ему апа Поймен: «Есть два человека, пребывающих в некоем месте. Они оба имеют мертвецов. Один же оставил своего мертвеца, пошел и оплакивал принадлежащего другому». Услышал (это) старец и был поражен (этим) словом. И он вспомнил то, что сделал, и сказал: «Поймен вверху на небе, я же внизу на земле».
67. Некий брат спросил any Поймена, говоря: «Что мне делать, ибо когда я сижу (в келье), я прихожу в уныние». Сказал старец ему: «Не презирай никого, ни осуждай, ни оговаривай, и Бог даст (тебе покой), и твое сидение будет невозмущенным».
68. Был некогда совет в Скиту, и говорили наши отцы о грехах одного брата. Апа Пиор же молчал. Наконец он встал, вышел, взял мешок, наполнил его песком и понес его на спине. Он взял также маленькую корзину, насыпал немного песку в нее и понес ее перед собой. Когда же спросили братья: «Что это?», — он сказал: «Этот мешок, в котором много песку, — мои собственные грехи, поскольку они многочисленны. И я оставил их позади себя, чтобы не терзаться ими и не плакать. Вот эти немногочисленные передо мной принадлежат моему брату, о них я сокрушаюсь и осуждаю его. Не следует поступать таким образом, но, напротив, эти мои (грехи) я должен поместить перед собой и скорбеть о них и просить Бога о них: «Отпусти мне!»». Когда же услышали это братья, сказали: «Поистине, это путь спасения!».
69. Говорил апа Папнуте: «Случилось со мной, что, идя по дороге, я заблудился в тумане и очутился в одном селении. Я увидел некоторых, непотребствующих друг с другом[36]. Я встал и помолился Богу о моих грехах. И вот пришел ангел с мечом в руке и сказал мне: «Папнуте, всякий, осуждающий своих братьев, падет от этого (меча). Ты же не осуждал, но смирился перед Богом, поэтому твое имя в книге жизни»».
70. Говорил один старец: «Не осуждай развратников, (даже) если ты (сам) целомудрен. Если ты осудил, ты сам преступил закон. Ибо Тот, Кто сказал: «Не прелюбодействуй»[37], Он сказал также: «Не судите»»[38].
71. Некий пресвитер ходил к одному отшельнику, совершая для него приношение Святых Тайн. Некто пришел к отшельнику, осуждая пресвитера перед ним. Когда же он (г. е. пресвитер) пришел к нему по своему обыкновению, чтобы совершить приношение, соблазнился отшельник и не открыл ему. Пресвитер ушел. И вот (был глас от Бога, говорящий отшельнику: «Люди взяли суд Мой!». Отшельник пришел как бы в исступление и видит кладезь золотой, и бадью золотую, и веревку золотую, и воду весьма хорошую, видит и некого прокаженного, черпающего и наливающего. Он, томясь жаждою, не хотел пить, потому что черпал прокаженный. И вот опять был глас к нему: «Почему ты не пьешь от воды сей? Какую вину имеет черпающий? Он только черпает и наливает». Когда пришел в себя отшельник и размыслил о смысле видения, призвал пресвитера и просил его по–прежнему совершать для него приношение Святых Тайн).
72. (Говорили об апе Агафоне: пришли к нему некоторые, услышав, что он имеет великую рассудительность. Желая испытать его, не рассердится ли он, спрашивают его:) «Ты Агафон? Мы слышали о тебе, что ты развратник и гордец». Он же ответил: «Это так». И они сказали ему: «Ты Агафон, болтун и клеветник?». Он сказал: «Я». И они сказали ему: «Ты — Агафон–еретик?». Он ответил: «Я не еретик». И они попросили его (объяснить), говоря: «Почему все это мы говорили тебе, и ты принял, этого же слова не перенес?» Он сказал им: «Первые (пороки) я сам признаю за собой, ибо это польза для моей души. Еретик же отлучен от Бога». Они услышали, и подивились его суждению, и ушли, и получили назидание.
73. Спросили any Агафона: «Что важнее: труды тела или соблюдение внутреннего (т. г. помыслов, душевных качеств)?». Он сказал: «Тело подобно древу. Ведь труд тела —это листва, соблюдение же внутреннего[39] — это плод. Поскольку, согласно Писанию, «всякое древо, которое не принесет плода доброго, срубят и бросят в огонь»[40], ясно, что мы прилагаем всякое старание к древу, чтобы получить его плод, а именно соблюдение сердца. Нужна также и тень, а именно листья и их красота, которые суть труды тела».
74. Мудрым человеком был апа Агафон в своем суждении, и не ленился в отношении своего тела, и знал меру во всем — и в ручной работе, и в своей пище, и в своей одежде.
75. Этот апа Агафон был однажды на совете по какому‑то делу в Скиту. И он (т. е. совет) принял решение. В конце же он вошел и сказал: «Вы не решили этого дела хорошо». Они сказали ему: «Кто ты вообще, что говоришь (таким образом)?» Он сказал: «Я сын человеческий, ибо написано: «Если воистину вы говорите правду, судите праведно, сыны человеческие»».
76. Говорил апа Агафон: «Если гневливый (даже) воскресит мертвого, никакой человек не примет его[41] из‑за его гневливости».
77. Пришли однажды к апе Ахилле (букв. «Апахиллас»[42]) три старца. Об одном из них шла дурная слава (букв, «у одного из них было презренное имя[43]»). Сказал один из них старцу (г. е. апе Ахилле): «Изготовь мне сеть, чтобы я имел память о тебе в моем жилище[44]». Он же сказал: «Мне недосуг». Сказал ему другой, тот, о котором шла дурная слава: «Изготовь мне сеть, чтобы я имел что‑либо от твоих рук». Он ответил ему: «Я изготовлю ее тебе». Спросили его наедине два старца: «Как же так? Мы просили тебя: «Изготовь ее нам», — и ты не захотел сделать ее. Этот же — ты сказал ему: «Я изготовлю ее тебе»». Сказал старец им: «Я сказал вам: «Я не изготовлю ее», — и вы не опечалились, поскольку мне недосуг. Этот же, если я не изготовлю ее ему, скажет: «Он слышал о моем грехе и не захотел изготовить ее». И тотчас разорвет связь между нами. Но я оживил его душу, чтобы он «не был поглощен печалью»»[45].
78. Некий брат спросил any Макария: «Как мне спастись?» Сказал старец ему: «Будь как труп и не считайся ни с презрением людей, ни с их уважением»[46].
79. Говорили об одном из старцев, что он провел пятьдесят лет и не ел хлеба, не пил воды поспешно[47]. Он говорил, что умертвил в себе блуд, сребролюбие и тщеславие. Пришел к нему апа Авраам и сказал ему: «Ты сказал это слово?». Он сказал: «Да». Сказал апа Авраам ему: «Если ты войдешь в твою келью и найдешь женщину на твоей циновке, сможешь ли ты не считать, что это женщина?». Он сказал: «Нет, но я буду бороться со своим помыслом, чтобы не коснуться ее». Сказал апа Авраам ему: «Итак, ты не умертвил страсть, но она еще жива, (только) обуздана. И еще: если ты идешь по дороге и видишь камни и черепки, среди которых золото, может ли твое сердце почесть его таким же, как они?». Он сказал: «Нет, но я буду бороться со своим помыслом, чтобы не взять его». Сказал старик ему: «Вот опять‑таки страсть жива, но обуздана». Сказал еще апа Авраам: «Вот ты услышал о двух братьях, что один любит и славит тебя, другой же ненавидит тебя и злословит. Если они придут к тебе, примешь ли ты их к себе обоих с одним помыслом?» Он сказал: «Нет, но я буду бороться со своим сердцем, чтобы сделать добро ненавидящему меня, как (и) любящему меня». Сказал ему апа Авраам: «Так что живы страсти, но они обузданы у святых».
