23. Для третьего искушения диавол берет Иисуса Христа на весьма высокую гору и показывает Ему все царства міра и славу их. — На всем земном шаре, говорит де–Ветте, нельзя отыскать такой высокой горы, с которой можно было бы видеть все царства міра. В действительности, пишет Хёлеман, даже самая высочайшая гора земного шара не так высока, чтобы с неё можно было видеть все царства міра и даже во мгновение. О такой горе, по словам Мейера, и вопроса быть не может при чудесно–магическом характере обстановки искушения. Ради этого–то характера, обстановку третьего искушения более, чем что либо из всей истории искушения, экзегеты- рационалисты склонны принимать иносказательно. — Однако, если бы показывание царств было магическим, что предполагают в тексте рационалисты, тогда не зачем было бы обращаться к горе. Самое упоминание о горе высокой весьма указывает на естественное созерцание. Если же созерцание с горы вселенной было естественным, тогда необходимо упростить понимание евангельского текста чрез ограничение понятий κόσμος–οικουμένη. Попытку ограничить эти понятия мы встречаем у Лайтфута. Он разумеет под евангельскими κόσμος οικουμένη Рим с его властью (римскую империю) и блеском: 1) потому, что римское государство называется как у церковных, так и у светских писателей πάσα οικουμένη, — 2) потому, что ко времени расцвета Римского государства поблекли все другие и уже никакая страна вне пределов Римской империи не имела государственной славы; 3) потому, что Рим — седалище сатаны по Апок. XIII, 2 и ему именно дал дракон силу свою и великую власть; 4) именно блеск и могущество римских цезарей и их власть над всем миром диавол обещал Христу Иисусу. — Первый из представленных пунктов во всяком случае показывает, что можно (и действительно существуют разумные основания) ограничить евангельские понятия κόσμος–οίκουμένη. Но более естественно под οικουμένη в евангельской истории разуметь не Рим, а Палестину. То правда, что для римлян Римская империя была orbis terrarum (по переводу на греческий язык — πάσα οικουμένη, как у ев. Лук. II, 1); но у греков οικουμένη это земля, обитаемая греками в отличие от варварских; равным образом в Ветхом Завете γη, евр. אָﬧﬠ употребляется только о Палестине Лук. IV, 25 εγένετο λιμός μέγας έπί πασαν τήν γην. Пример показывания Палестины с высокой горы Втор. ХХХIV, 1–4: и взошел Моисей с равнин Моавитских на гору Нево, на вершину Фасги, что против Иерихона, и показал ему Господь всю землю Галаад до самаго Дана, и всю (землю) Неффалимову, и (всю) землю Ефремову и Манассиину, и всю землю Иудину, даже до самаго западнаго моря, и полуденную страну и равнину долины Иерихона, город пальм, до Сигора. И сказал ему Господь и пр. Разумея это, Филон пишетъ: Μωϋσεΐ πάσαν επιδειξάμενος (ό θεος) τήν γην, φησιν ότι έδειξα τοίς όφθαλμοϊς σου κτλ. (de, migratione Abrahami, ed. Paris, p. 394–5). — Если же под οικουμένη в евангельском рассказе разуметь Палестину, то под царствами следует разуметь царства Палестины. Иудея была разделена римлянами на три части, которые назывались царствами; и сыновья Ирода, владевшие этими частями, также назывались царями. — Выражение κόσμος, — которое должно понимать не в современном смысле слова мір, а уже в виду его соответствия слову οικουμένη в смысле части міра (вместо целого), т. е Палестины (пример такого употребления слова Римл. IV, 13), — в связи с выражением все царства может также указывать на мирскую благоустроенность той земли, которой принадлежали эти царства, и в этом смысле вполне могло быть употреблено также только об одной Палестине [115].
Выражение εν στιγμή χρόνου вопреки мнению тех, которые понимают его в значении моментальности созерцания и видят в нем указание на чудодейственность диавола, и согласно с контекстом следует разуметь в смысле одновременности видения всех царств мiра в противоположность последовательному (и продолжительному) рассматриванию [116]. Искушающая сила рассматривания міра состояла не в действии внешнего блеска и богатства земных царств на внешние чувства созерцавшего, не в обольщении чрез действие на внешние чувства видимою красотою и крепостью городов, роскошью жилищ и богатством их обстановки. Сила третьего искушения создавалась представлением о той мирской, в противоположность божественной, славе земных царств, началом и властителем которой был диавол (αρχων του κόσμου), владычествовавший в сердцах людей. Внешнее показывание царств было только средством вызвать в душе Иисуса Христа это тяжелое представление, которое должно было, встретившись в Его сознании с идеею Его мессианского служения, приобрести искушающую силу, равную той силе, с которою Он любил всех людей, погибавших под властью злого духа. — Позднее, в конце уже земной жизни Иисуса Христа, когда Он однажды вышел из храма, приступили к Нему ученики, чтобы показать Ему здания храма. Все здания храма занимали обширное пространство и нужно было долгое время, чтобы обозреть их. Но то представление, которое вызвали в душе Иисуса Христа желание учеников и беглый взгляд, брошенный на здания, не требовало внимательного рассматривания красоты и величия зданий: Иисус же сказал им: видите ли все это? Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне, все будет разрушено (Mф. XXIV, 1–2). Так и созерцание царств міра было средством вызвать известное представление о власти злого духа, — поэтому оно не должно было быть последовательным и внимательным. Конечно, в соответствие с характером представления или чувства, которое должно быть вызвано созерцанием, требуется высота пункта; но последовательность и внимательность разглядывания уместна только там, где самое рассматривание предмета доставляет пищу уму или чувству“ [117]. Точно также, когда победитель или император созерцает с высокой горы всю подвластную ему землю, опять достаточно общего взгляда с возвышенности довольно высокой, господствующей над довольно обширным пространством земли, чтобы вызвать чувства и представления, приятные для гордого победителя или императора [118].
Что же была за гора, с которой диавол показывал Иисусу Христу царства міра? С уверенностью указать на какую нибудь определенную гору, как на евангельскую весьма высокую, невозможно. Указывают на Фавор, Сион, гору Елеонскую или на острую вершину горы Quarantania: предание называет последнюю [119]. Приведем её описание, сделанное русским богословом, посетившим Палестину. „Если, пишет А. Олесницкий [120], с своего наблюдательного пункта (т. е. с террасы башни Рили, деревни вблизи предполагаемого местоположения Иерихона) вы обратитесь на запад, пред вами будет суровая, почти отвесная гора, священная по христианским воспоминаниям, так как на ней Господь Иисус провел 40 дней уединения и поста пред вступлением на дело Своего общественного служения. Ее называют сорокадневною — джебел Коронтоль. Это та самая гора, у подошвы которой лежал первый Иерихон, разрушенный Иисусом Навином. Так как во время Иисуса Христа первый Иерихон лежал в развалинах, а второй Иерихон был южнее, то этим объясняется возможность избрания этой горы для уединения. Всход на гору чрезвычайно труден, а для непривычных к горам совершенно невозможен. Недаром католические путеводители за этот всход предлагают богомольцам полную индульгенцию. Местом сорокадневного уединения Спасителя считается впрочем не самая вершина, (которая и могла быть местом третьего искушения), а одна из пещер, которых много в боках горы, именно пещера, ближайшая к вершине, впоследствии расширенная и обделанная в христианскую церковь, по преданию, царицею Еленою. — Вместе с христианами почитают сорокадневную гору и магометане. Позволяем себе привести относящуюся к этой горе легенду палестинских мусульман о посте Спасителя, очевидно переделанную из евангельской истории. Великий пророк Иша, рассказывает легенда, заключился с своими учениками в этом месте, чтобы здесь вдали от мирских развлечений провести предписанный кораном пост священного месяца Рамадана. Так как от пещеры горы сорокадневной запад закрыт горами иудейскими, вследствие чего здесь нельзя было наблюдать захождение солнца, — время, когда магометане прекращают пост, — то Иша сделал из глины фигуру птицы, дунул на нее, и птица замахала своими тяжелыми крыльями и улетела в одну из темных пещер горы. Это птица кофаш, летучая мышь, скрывающаяся днем и появляющаяся только с захождением солнца. Каждый вечер, когда в городах муэззины возвещают правоверным окончание поста, птица вылетала из пещеры и кружилась около Иисуса, который тогда вставал с своими учениками для молитвы. Между тем раскрывалось небо и в пещеру входил серебряный стол, на котором лежали большая изжаренная рыба, пять хлебов, соль, маслины, гранаты, финики и свежий салат — произведения небесных садов. Пророк садился за стол и ангелы служили ему“.
