Великий подвижник и деятель христианского милосердия, искусный творец церковных поучений и песнопений, муж высокого духовного просвещения и благочестия, деятельный иерусалимит, диакон Андрей вскоре был замечен представителями Церкви Константинопольской, которая единогласно избрала его на архиепископскую кафедру древлехристианского острова Крита. Общее и единогласное избрание Константинопольской Церкви утверждено было императором Юстинианом II. Слава прежней подвижнической жизни в Иерусалиме осиявала святого Андрея своими лучами и на епископской кафедре Крита. При том же он являлся пред своей паствой во всеоружии духовных дарований. Святой пастырь Критский своими трудами, поучениями [4] и священными песнопениями, изливавшими истинную мудрость и исполненными возвышенных православно-христианских мыслей, изобильно питал души пасомых, оживляя, назидая и наставляя их в истинах веры и благочестия. Вместе богомудрый Андрей тщательно охранял свою паству от заразы все еще продолжавшей гнездиться в недрах Вселенской Церкви монофелитской ереси. «Он страшен бяше еретикам, яко непобедимый подвижник» (Пролог).
Усердно оберегая души пасомых, святой пастырь Критской Церкви являлся для нее теплым заступником перед Богом в годину тяжких испытаний, которым она подверглась от врагов внешних. На остров Крит, как повествуется в том же Прологе, напали сарацины «и град Друмеос нарицаемый, в немже христиане с пастырем своим святым Андреем затворившася, крепко воеваше, ничтоже успеша и со стыдом бежаша, не оружием гонимы, но сильнейшими паче всякаго оружия святителевыми молитвами, яже со слезами к Богу пролия, и теми якоже стрелами врагов уязви; много бо можаху того молитвами, теми и дождь во время бездожия и суши сведеся и напои Критскую землю и плодоносием угобзи оную». «Оставаясь православными, — говорит сам святитель в слове на Обрезание Господне, указывая на счастливое избавление от нашествия варваров острова Крита и окружных с ним островов, — мы избегли страха языков и острова прияли спасение — те острова церковные, которые были в опасности под Агарянами».
Доблестный пастырь Критский, столь много потрудившийся на благо Церкви Христовой, скончался, как о том можно предполагать с наибольшей справедливостью, в 712 г. по Р. Х.
Непродолжительно было столь благоплодное для Критской Церкви время святительского правления преблаженного Андрея. Большая часть его жизни посвящена была Церкви Иерусалимской, где и протекала в великих подвигах инока, а затем в сане диакона великой Софийской Церкви в Константинополе. Относительно же времени управления святой Критской епископской кафедрой в синаксаре святому читаем:«По мале архиепископ Критский быв, потом ко Господу отъиде». Незадолго до своей блаженной кончины Критский пастырь по нуждам своей Церкви путешествовал в Константинополь, на обратном пути откуда, неподалеку от острова Митилены, он и восприял блаженную свою кончину. «Пойде в Царьград ради церковных нужд, — читаем в житии о кончине святого Андрея, — и бысть там многим на пользу. Стекахуся к нему ищущие спасение душам своим. Имея возвратитися от Царьград восвояси, провидя кончину свою, целовав о Христе другов своих, сказа, что не имать Крита видети. Доплыв же до острова Митилена, разболеся и на месте некоем, Иерес нарицаемом, святую свою душу предаде в руце Божии, добре упас вверенных ему словесных овец стадо и вчинен есть в лице святых иерархов, предстоящих престолу Святыя Троицы». Святые мощи его видел Стефан Новгородец около 1350 г. в Царьграде в монастыре его имени. Память святого Андрея Критского совершается по Минее 4 июля (21 июля по новому стилю), а по Триоди Постной вместе с Великим каноном.
Житие преподобной Марии Египетской
В одном палестинском монастыре в окрестностях Кесарии жил преподобный инок Зосима. Отданый в монастырь с самого детства, он подвизался в нем до 53 лет, когда был смущен помыслом: «Найдется ли и в самой дальней пустыне святой муж, превзошедший меня в трезвении и делании?»
Лишь только он помыслил так, ему явился Ангел Господень и сказал: «Ты, Зосима, по человеческой мере неплохо подвизался, но из людей нет праведного ни одного (Рим. 3, 10). Чтобы ты уразумел, сколько есть еще иных и высших образов спасения, выйди из этой обители, как Авраам из дома отца своего (Быт. 12, 1), и иди в монастырь, расположенный при Иордане».
Тотчас авва Зосима вышел из монастыря и вслед за Ангелом пришел Иорданский монастырь и поселился в нем.
Здесь увидел он старцев, истинно просиявших в подвигах. Авва Зосима стал подражать святым инокам в духовном делании.
Так прошло много времени, и приблизилась святая Четыредесятница. В монастыре существовал обычай, ради которого и привел сюда Бог преподобного Зосиму. В первое воскресенье Великого поста служил игумен Божественную литургию, все причащались Пречистого Тела и Крови Христовых, вкушали затем малую трапезу и снова собирались в церкви.
Сотворив молитву и положенное число земных поклонов, старцы, испросив друг у друга прощения, брали благословение у игумена и под общее пение псалма Господь просвещение мое и Спаситель мой: кого убоюся? Господь Защититель живота моего: от кого устрашуся? (Пс. 26, 1) открывали монастырские ворота и уходили в пустыню.
Каждый из них брал с собой умеренное количество пищи, кто в чем нуждался, некоторые же и вовсе ничего не брали в пустыню и питались кореньями. Иноки переходили за Иордан и расходились как можно дальше, чтобы не видеть, как кто постится и подвизается.
Когда заканчивался Великий пост, иноки возвращались в монастырь на Вербное воскресенье с плодом своего делания (Рим. 6, 21–22), испытав свою совесть (1 Пет. 3, 16). При этом никто ни у кого не спрашивал, как он трудился и совершал свой подвиг.
В тот год и авва Зосима, по монастырскому обычаю, перешел Иордан. Ему хотелось глубже зайти в пустыню, чтобы встретить кого-нибудь из святых и великих старцев, спасающихся там и молящихся за мир.
Он шел по пустыне 20 дней и однажды, когда он пел псалмы 6-го часа и творил обычные молитвы, вдруг справа от него показалась как бы тень человеческого тела. Он ужаснулся, думая, что видит бесовское привидение, но, перекрестившись, отложил страх и, окончив молитву, обратился в сторону тени и увидел идущего по пустыне обнаженного человека, тело которого было черно от солнечного зноя, а выгоревшие короткие волосы побелели, как агнчее руно. Авва Зосима обрадовался, так как за эти дни не видел ни одного живого существа, и тотчас направился в его сторону.
Но лишь только нагой пустынник увидел идущего к нему Зосиму, тотчас пустился от него бежать. Авва Зосима, забыв свою старческую немощь и усталость, ускорил шаг. Но вскоре он в изнеможении остановился у высохшего ручья и стал слезно умолять удалявшегося подвижника: «Что ты бежишь от меня, грешного старца, спасающийся в этой пустыне? Подожди меня, немощного и недостойного, и подай мне твою святую молитву и благословение, ради Господа, не гнушавшегося никогда никем».
Неизвестный, не оборачиваясь, крикнул ему: «Прости, авва Зосима, не могу, обратившись, явиться лицу твоему: я ведь женщина, и нет на мне, как видишь, никакой одежды для прикрытия телесной наготы. Но если хочешь помолиться обо мне, великой и окаянной грешнице, брось мне покрыться свой плащ, тогда смогу подойти к тебе под благословение».
«Не знала бы она меня по имени, если бы святостью и неведомыми подвигами не стяжала дара прозорливости от Господа», — подумал авва Зосима и поспешил исполнить сказанное ему.
Прикрывшись плащом, подвижница обратилась к Зосиме: «Что вздумалось тебе, авва Зосима, говорить со мной, женщиной грешной и немудрой? Чему желаешь ты у меня научиться и, не жалея сил, потратил столько трудов?»
Он же, преклонив колена, просил у нее благословения. Так же точно и она преклонилась пред ним, и долго оба один другого просили: «Благослови». Наконец подвижница сказала: «Авва Зосима, тебе подобает благословить и молитву сотворить, так как ты почтен саном пресвитерским и многие годы, предстоя Христову алтарю, приносишь Господу Святые Дары».
Эти слова еще больше устрашили преподобного Зосиму. С глубоким вздохом он отвечал ей: «О мать духовная! Явно, что ты из нас двоих больше приблизилась к Богу и умерла для мира. Ты меня по имени узнала и пресвитером назвала, никогда меня прежде не видев. Твоей мере надлежит и благословить меня, Господа ради».
Уступив наконец упорству Зосимы, преподобная сказала: «Благословен Бог, хотящий спасения всем человекам». Авва Зосима ответил «Аминь», и они встали с земли. Подвижница снова сказала старцу: «Чего ради пришел ты, отче, ко мне, грешнице, лишенной всякой добродетели? Впрочем, видно, благодать Духа Святого наставила тебя сослужить одну службу, потребную моей душе. Скажи мне прежде, авва, как живут ныне христиане, как растут и благоденствуют святые Божии Церкви?»
