Святитель Григорий Палама. - ТРАКТАТЫ

{стр. 80}

44. Разумеется, никто нас подобным образом не осудит за то, что мы стараемся посильно защищать [этого святого] отца. Ибо мудрый хорошо назвал энергии Божии безначальными делами. Потому что и Дамасский светоч говорит, что «и энергия называется делом (ενέργημα), и дело — энергией» [209]. А [слово] «творить» ты найдешь, если исследуешь внимательно, [употребляемым] не только применительно к созидаемым [сущим]. Ведь великий Василий, назвав «наградой за добродетель то, чтобы стать богом и облистаться чистейшим светом, став сыном оного дня [210], который не обрывается мраком» [211], прибавляет, объясняя постоянство этого дня: «ведь его творит иное Солнце, испускающее истинный свет» [212]. Видишь, что «творить» говорится [здесь] по отношению к нераздельным энергиям и природным выступлениям? Ибо так [происходит] от солнца свет и так солнце творит день, не созидая, но действуя согласно своей природе. И он же вспоминает сказавшую: сотворих (έκτισάμην) человека Богом [т. е. «через посредство Бога»] [213], и также о другом [некоем] говорит, что он сотвори (έποίησεν) сыны и дщери [214]. И вот теперь ты, {стр. 81} прилежащий букве, или скорее как бы притаившийся в засаде и ловящий неуловимое, — будешь ли ты теперь и сего называть творцом рожденных от него, или догадаешься не в словах, а в деле искать истину благочестия? А в конце главы он назвал Бога Создателем всякой добродетели, жизни и бессмертия — [то есть] нашей, тварной. Ведь разделив дела Божьи на безначальные и начавшиеся или, — иначе говоря, на божественные энергии и их последствия, он прибавил, что «начавшееся является и называется тем, что оно есть и как называется, из–за причастия тому, что не началось. Ибо всякой жизни, бессмертия, святости и добродетели, — то есть, конечно, начавшихся, присущих нам по природе, — Бог является Творцом». Видишь безукоризненную точность священных словес блаженного Максима?

45. А если настоящее слово у нас чрезмерно растянулось, то это, во–первых, по причине законного долга перед духовными нашими отцами, не менее, если не более, непреложного, нежели та благодарность, которой обязаны дети своим природным отцам, ибо соделавший их отцами Дух, к Себе и ко Всевышнему Отцу относит и долг, и выплату нами долга. Затем, ты представляешь, насколько возвеличатся латиняне, если будет показано, что книги нашей Церкви не бесспорны, и особенно [если это будет показано] недавно пришедшим к нам от них и вскоре опять к ним возвратившимся? И каким бы образом этого не заметили те из наших соплеменников, кто выступает против нас по данному вопросу, — я не берусь предположить. И поэтому я, вкратце, насколько это было возможно, попутно коснувшись этого, возвращаюсь туда, откуда удалился.

{стр. 82}

46. Итак, тому, что ни нетварная благодать не тождественна сущности Божией, ни сущность абсолютно не тождественна нетварной энергии, научись и от разъяснившего златым гласом богословие. Ибо он говорит, что «благодать Духа Писание называет иногда водой, а иногда огнем, показывая, что это суть имена не сущности, но энергии: ведь не из различных же сущностей составился Дух, являющийся невидимым и единовидным» [215]. А что он сказал здесь об энергии, не имеющей ни начала, ни конца, любой дознает в точности, если исследует, где, когда и зачем Писание называет эту энергию огнем и водой. Но [рассуждение] об огне предложено и рассмотрено нами в адресованном Варлааму [сочинении] «Об обожении» [216] не в человеческия премудрости словесех [217], но [исходя] из духодвижной силы богословов. А воду изъяснил Евангелист. Ведь когда Господь сказал, что вода, юже Аз дам ему, будет источник воды текущия в живот вечный [218], и в другом месте: веруяй в Мя, реки истекут от чрева его воды живы [219], то он сказал, что сие же рече о Дусе, Егоже хотяху приимати верующие во имя Его: не у бо бе Дух Святый, яко Иисус не у бе прославлен [220]. Что же? Разве Дух Святой некогда начался, а до той поры не существовал? Отнюдь! Но он говорит, что это в апостолах Он «не у бе». И, услышав «будет» (γενήσεται), не помышляй [Духа] пришедшим в бытие (γενητόν), ибо «будет» Он для приемлющего, как и Давид глаголет: бысть мне Бог в прибежище [221]. Если же вода, которую апостолы прияли в себя, нетварна (άγένητος) и безначальна, поскольку это был Святой {стр. 83} Дух, притом что это не была сущность Духа, но благодать, а благодать, — согласно Златоустому отцу, — это энергия, то такая энергия безначальна и нетварна, тогда как те, в которых она действует, приемлют начало [этого] действования. А приемлют ли они здесь и окончание или нет, и каков [конец] каждого из них, показывает нам история Саула и Давида: ибо первый из них пророчествовал, и [в результате] к пророкам не причислен; а Давида покаяние сохранило в числе пророков. Но и здесь с наглядностью геометрического построения показывается, что присущая (έγγιγνομένη) святым божественная энергия безначальна; ведь боговдохновенные пророки получают в удел пред–ведение никоим образом не сущего, безначально являющегося [достоянием] одного лишь Ведущаго вся прежде бытия их [222]. Что же тогда: предведение — это сущность Божия, которую Господь сообщил и Давиду? Но Божие о чем–либо предведение, согласно великому Василию, безначально, но не бесконечно [223].

47. Видишь, во сколькие богохульства подвергают себя опасности впасть наследники Варлаама? А Варлаам [224] придерживается того же мнения (ведь это он — тот, кто напоил их из нечистого источника злоумия), ибо оба они называют нетварного Бога не единым по природе, как Его почитаем мы, но одно [в Нем называют] нетварным — сущность Божию, чтобы иметь [возможность] сказать, что боготворящая благодать Божия есть либо сверхсущественная сущность Божия, либо тварь. Так [воспринимают они] предопределения, так и премудрость, святость, благость, божественность, что всё святые называют сущим по природе окрест Бога и нетварным, хотя это и относится не к сущности, но к божественной энергии. Поэтому–то они и говорят, что Бог по сущности превосходит все это, как сверх{стр. 84}именное превосходит именуемое; и причина — обусловленное ею; и существующее абсолютно превыше причастия — причаствуемое; и сверхначальное — начала. А они каждое из перечисленного характеризуют как тварь, если только мы не станем говорить, что это сущность, и обвиняют нас в том, что мы называем все это нетварным. Итак, они исповедуют друг другу [225] не одним нетварным Богом природу и то, что по природе подобает Ему, но утверждают, будто одна лишь сущность является нетварной. И, желая обмануть слушающих, он говорит, будто это [Лишь] перифрастически назвал Богом благодать Божию мудрый Максим и потому наименовал нетварной. А мы скажем, что если бы и так, то это было бы доказательством того, что эта благодать — из числа того, что окрест Бога, а не сущность Божия. Ведь всякая перифраза, как и само ее название свидетельствует внимательным, бывает исходя из того, что окрест (περί) самого [предмета описания]. А там невозможно воспринимать это [как сказанное] перифрастически, ибо прибавляется, что она — от Бога. Итак, поскольку существует общая и единая благодать Отца, Сына и Духа, и к тому же та, по которой совершается обожение, то перифрастически называющий Божию благодать Богом, перифрастически указывает на Познаваемого в трех ипостасях. Каким же это образом Троица от Бога? Ведь Отец — беспричинный; и Он — единственная Причина, ниоткуда не происходящая. А Варлаам посредством такого объяснения вводит и другую [причину], ибо это он первый воспользовался этой мыслью и впал в те же нелепости.

48. Если же преемники этого Варлаама опять будут настаивать на том, что один лишь Сын или Святой Дух является присно сущей от Бога благодатью, ради которой мудрый в божественном Максим и тех, кто после Христа в себе самих имел {стр. 85} Его, по слову Павла, обитающим и живущим [226], назвал нетварными, то как Сам Сын в Евангелиях обещает возлюбившим Его и возлюбленным Им вместе с Отцом приити к ним и обитель у них сотворити [227]? Тем не менее, если будем даже считать, что один только Сын будет обитать, но поскольку это обитание является причастием, — ведь все Исполняющий по сущности не таким же образом пребывает во святых, каким и везде, — тогда как сущность Сына является непричаствуемой, то остается [признать], что благодать все равно будет причаствуемой, то есть боготворящей энергией. Так что это ее назвал святой божественной и нетварной и присно сущей от присно Сущего [228].

49. Но и «пришествие везде Сущего» [229] чем иным будет, если не явлением таинственно Открывающегося достойным? Ибо не откуда–нибудь придет вездесущая сила, и не пребудет где–либо сущая нигде. Но Его к нам пришествие и обитание [230] — это есть наше к Нему через откровение восшествие. А что же открывается и является? Сущность Божия? Отнюдь. Стало быть, благодать есть и энергия Духа, посредством которой Бог является и вселяется в достойных. Поэтому благодать Божию возможно перифрастически назвать покланяемым в трех ипостасях Богом, но не тогда, когда прибавляется, что ее бытие — от Бога. И благодать Сына ничто не мешает перифрастически называть Сыном, и благодать Духа — Духом. Поскольку и богословнейший из Григориев в письме к Евагрию говорит, что нам послана от Отца «некая двойная (δίρρυτος) мысленная благодать Сына и Духа» [231]. Ведь, как он сам же говорит чуть выше, {стр. 86} «этот двоякий (δίδυμος) луч Отца и до нас доносит свет истины, и с Отцом пребывает соединенным» [232], ибо общими для Них являются [Их] даяния нам. А называть Сына или Святого Духа благодатью от Бога не свойственно тем, кто поклоняется Каждому из Них в особой ипостаси. Поэтому открыто говорящие это, усматривают Их только во Отце, существующем Сам по Себе, словно некие силы, имманентные Ему, а не самостоятельно существующие. Ибо если, согласно им, Отец является единственным [Лицом], от Которого благодать, то Сын не будет иметь той же благодати, так, чтобы от Солнца быть Ему иным Солнцем, во всем подобным Родившему благодатью, славой, светлостью и всем тем, что созерцается окрест Него, но будет как некий луч, и Дух — как сияние, как если бы Троица состояла из великого, более великого и величайшего», как это, согласно великому богослову Григорию, прямо написано в произведениях Аполлинария [233].