--------------------------------------------------------------------------------------------------------------
При жизни святитель Николай был благодетелем рода человеческого, не перестал он быть им и по своей смерти. Господь сподобил его честное тело нетления и особо чудотворной силы. Его мощи начали источать благоуханное миро, обладающее даром чудотворений. Помазующимся им с верой в святителя Божия оно сообщает и доныне исцеление от всех болезней, не только телесных, но и душевных, отгоняя также нечистых духов, которых так часто побеждал святитель при своей жизни. Замечательна судьба города Миры и соборного храма, где был погребен святитель Николай. Вследствие частых нашествий сарацин, особенно усилившихся в XI веке, когда многие города христианского Востока были опустошены мечом и огнем, Миры и вместе с ними Сионский храм, служивший кафедральным храмом святителя Николая, Мирликийского архиепископа, постепенно приходили в упадок. Дальнейшему запустению Мир и мирликийского храма способствовало то, что в конце XI века мощи святителя Николая — величайшая их святыня — были перенесены в италийский город Бар. В 1850 году мирликийскую церковь и гробницу святителя Николая Чудотворца посетил известный путешественник по святым местам Востока А. Н. Муравьев(1).
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------
(1)Муравьев А. Н. Мирликийская церковь и гробница святителя Николая Чудотворца. М., 1850.
------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Приводим здесь описание развалин мирликийской церкви из воспоминаний этого высокопоставленного путешественника в связи с его рассказом о посещении города Миры:
«Было уже за полночь, когда мы пустились в путь вслед за нашим диким провожатым (пастухом) по стезе, едва проложенной среди развалин вдоль левого берега речки и залитой дождями. Поляна Мир обратилась в обширное болото, но мы уже не смотрели на воду и все продвигались вперед к священной цели. Чудные развалины из громадных камней представлялись нам на пути, потому что, начиная от устья и до самого храма, простирались древние Миры по обеим сторонам своей живописной реки; но нам некогда было останавливаться, чтобы любоваться ими; самую речку прошли мы вброд, и, хотя совершенно промокли ноги, однако не приключилось от того никакой болезни, несмотря на то, что человек мой страдал недавно лихорадкой и сам я легко подвергаюсь простуде. Когда нравственное чувство преодолевает физическое, тогда человек господствует лучшей своей природой над худшей. Наконец, мы увидели перед собой на довольно обширной равнине у подошвы горы, увенчанной замком, величественные развалины бывшей обители Нового Сиона, основанной дядей великого Чудотворца, и где сам он святительствовал столько лет; и сердце наше исполнилось живейшей радости. Остатки обширной ограды, сложенной из массивных камней, свидетельствуют о прежней обширности обители Мир Ликийских; теперь несколько хижин рассеяно на этом пустыре, и из них весьма недавно турки соседних селений вытеснили жителей греческих.
Не более двух лет, как турки овладели всеми землями, принадлежавшими искони обители святителя Николая и которыми бесспорно владел игумен, назначаемый из Саталы от митрополита Писидийского. Теперь всякую зиму они сходят с соседних гор и остаются до лета в Мирех на самом дворе церковном, сделав положение игумена невыносимым, и это в такое время, когда в прочих пределах Державы Оттоманской христиане начали несколько отдыхать от тяжкого ига. Не приспело ли время восстановить и права бывшей кафедры великого святителя Мирликийского, возвратив земли убогой его церкви? Я слышал потом в Родосе, что во время восстания греческого один из здешних турков, доселе еще живущий, отважился сокрушить верхнюю мраморную доску, стоявшую на столбиках над гробом Чудотворца, и хотел разорить всю церковь; но был наказан скоропостижной смертью всех своих близких и впал в крайнее убожество. Этот пример сильно подействовал на прочих турков и остановил их нечестивые замыслы, а святотатец остался доныне для них свидетелем совершившейся над ним казни Божией. К несчастью моему, не было игумена в Мирех во время моего посещения, и один из его служителей, по имени Антоний, с большим усердием показал мне всю святыню; но до двадцати вооруженных турок, тут живущих и переехавших с гор, сидели внутри монастырской ограды и на самом дворе церковном; с диким изумлением они на нас смотрели, и наше оружие не было излишним.
С южной стороны, сквозь тесные двери жилья игуменского, взошел я на двор церковный, украшенный мозаикой из мелких белых и серых камней, но уже отчасти заросший травой. Малая гробовая церковь святителя Николая, тесная и низкая, сложенная сводом из тесаных камней, и даже отчасти подземная, представилась первая моим взорам, а за ней величественные развалины Нового Сиона, бывшего кафедральным собором Чудотворца. Над низкими южными дверями церкви был иссечен крест на мраморной плите с числом 1830 года, а через сию дверь спустился я несколькими ступенями в темное преддверие святилища, отделенного стеной от внутренней его части; глубокий мрак царствовал внутри храма, и когда несколько привыкли к нему глаза наши и зажжены были три убогие лампады перед иконостасом и над самой гробницей, могли мы рассмотреть все горькое убожество и вместе сокровище неоцененное сей церкви. Низкая четвероугольная гробница святителя, обложенная по краям мрамором, хорошо изваянным, но отчасти отбитым, с обширным отверстием посередине, отколе похищена была некогда рака, уцелела еще от буйства времени и людей. Длина ее до восьми четвертей и не более трех — ширина, а высота — одна четверть; внутри глубокая яма наполненная землей, которую я однако мог, хотя и с трудом, достать рукой. Как я уже сказал, верхняя доска сей гробницы сокрушена была турком, и разбиты малые столбики, ее поддерживавшие; но основание одного из сих столбиков и кусок от мрамора гробницы я везу с собой на родину, потому что еще до моего приезда игумен Паисий мирликийский вручил их для меня тому поверенному, которого посылал консул наш Дуччи из Родоса для освидетельствования места; но притом есть у меня письмо игумена, скрепленное тремя свидетелями на самом месте, о подлинности сих священных остатков. Еще не знаю: какой церкви столичной уделить сии сокровища!
Став на колена перед самым гробом, я прочел тропарь святителя: "Правило веры и образ кротости" и молился о его ходатайстве за державного императора, ему тезоименитого, благочестивую царицу и весь его августейший дом и за всех моих близких, особенно за носящих имя святителя; потом осмотрел внимательнее церковь и, признаюсь, грустно было то, что видел: налой стоял перед самым гробом, и на нем лежала икона святителя, но не древняя, и древней я не нашел ни одной; и тут же висело серебряное кадило, единственная ценная вещь всей церкви; все будто было готово для молебна, но некому было служить. Иконостас кое-как сложен из досок, и в нем три иконы греческие: Спасителя, Божией Матери и святителя, не совсем дурно написанные, но уже новейшие; недостаток других заменили несколько русских печатных образов, какие продаются у Спасской башни Кремля; видно, что небогатый паломник, уклонившийся от пути палестинского, занес их сюда. В алтаре все обнажено: несколько малых икон лежало на каменном престоле, прислоненном к стенке, где совершается ежедневная литургия, когда бывает игумен. Митрополит Писидийский, пребывающий большей частью на острове Кастель-Россо, служит только однажды в год, в день Угодника Божия, и тогда бывает большое стечение народное со всех окрестных мест, и даже ярмарка в пустынных Мирех...
Когда я поклонился еще раз гробу святителя и вышел из его церкви, молодой послушник или служитель по имени Антоний сказал мне: "Что бы вы ни дали для сей церкви, ближе будет нашему сердцу, если восстановите нам соборную церковь Святого Сиона, и неужели вы, русские сего не сделаете?"
Тогда он провел меня к развалинам сего Нового Сиона, прилегающим с северной стороны к гробовой церкви, и, пройдя под низкими сводами бокового придела, взошли мы во внутренность великолепного храма, достойного великого святителя. Еще сохранилась вся нижняя часть его до мраморного карниза, идущего вокруг всего здания и изящно изваянного цветами; но помост засыпан землей, и из нее выходят до половины три белые мраморные колонны, еще стоящие, обозначавшие иконостас, вероятно, открытый, как у Святой Софии Царьграда; четвертая колонна лежит тут же, на своем месте, и другие четыре малые столба стоят на месте священной трапезы, кая бы ожидая только мраморной плиты для совершения богослужения, прерванного уже столько веков. Еще цело и все полукружие горнего места, вероятно, с сопрестолием и кафедрой, засыпанными землей, и даже полукупол над сей частью алтаря сохранился, но не устоит при обновлении, и только нижняя часть до карниза может оставаться в прежнем виде. Катихумены с северной стороны, или верхняя часть хор, также сохранились отчасти, и тут устроен престол во имя святого Георгия, а под ними была церковь Святых апостолов. Сам же собор, как и все так называемые "сионы" в Грузии, праздновал Успение Божией Матери, потому что к сему дню соединился собор всех апостолов на Сионе Иерусалимском. Но нижняя часть верхних катихуменов и западная совершенно обрушились. И когда изнутри церкви посмотрел я вверх, увидел, что весь карниз кругом унизан народом: турки и греки, женщины и дети, все собрались и безмолвно смотрели на посетителей, как бы в чаянии чего-либо необычайного. Да исполнится сие чаяние верных и неверных, ибо и они уважают память святителя, хотя и теснят его достояние...»
