351
Это с большой наглядностью раскрывается в книге Товит. Арх. Рафаил говорит здесь благочестивому Товию пред своим расставанием с ним чрез удаление на небо: «когда молился ты и невестка твоя Сарра, я возносил память молитвы вашей пред Святого, и когда ты похоронял мертвых, я также был с тобой. И когда ты не обленился встать и оставить обед свой, чтобы пойти и убрать мертвого, твоя благотворительность не утаилась от меня, но я был с тобой. И ныне Бог послал меня уврачевать тебя и невестку твою Сарру… Я пришел не по своему произволению, но по воле Бога нашего… я восхожу к Пославшему меня. И встали они и больше уже не видели его» (Тов. 12, 12–21).
«Род человече иже всех Господь приставленьми ангельскими явно спаса–еши сия бо приставил еси всем верующим» (Сл. беспл., гл. 1, кан. п. 7, тр. 2). «Хотяй всем человекам спастися, святые ангелы наставники и световодители приставил еси» (Кан. анг. хран., п. I, тр. 2).
Эту связь и единство ангельского и человеческого мира, имеющих общее основание в Божественной Премудрости, намечает, хотя и не до конца, блаж. Августин в своем учении о познании ангелов. По этому его учению (развиваемому преимущественно в Ad Genesin litt. [«На книгу Бытия, буквально»], отчасти в De civitate Dei [«О Граде Божием»]), ангелы постигают основы творения в Боге, и это есть истинный день творения, дневное познание. (Блаж. Августин еще не делает отсюда дальнейшего заключения, что ангелы, познавая первооснову творения в Премудрости Божией, тем самым сами являются его твар–ным первообразом, ибо метафизически познавать значит уже быть — по причастности.) Далее, созерцая эти же первообразы в земном их осуществлении, они познают затемненным вечерним познанием: «и бысть вечер», cognitio vesperina («вечернее познание»). Но, обращаясь к самой Премудрости Божией, они ясно их видят — «и бысть утро», cogn. matutina («утреннее познание»). И з этого соединения вечера и утра возникает день творения, по характерному словоупотреблению книги Бытия: «и бысть вечер, и бысть утро, день един» (5 исл.), причем ночь, соответственная небытию и неведению, в этом исчислении метафизического времени вовсе отсутствует (De Gen. ad lit. [«На книгу Бытия, буквально»]^, 18; IV, 31).
Этому как будто противоречит то, что эти же два ангела позднее сделались предметом греховных вожделений содомлян (Быт. 19). Однако и это говорит не об их телесности, но лишь о чувственной развращенности жителей Содома, которым были отверсты духовные очи для видения ангелов в человеческом образе, но, однако, их греховное ослепление воспрепятствовало им оказаться достойными этого видения. Этот случай показывает, между прочим, что видение духовного мира может быть доступно человеку и вне прямого соответствия его духовному состоянию (так. например, согрешивший, хотя и кающийся Давид увидел истребительного ангела Господня с обнаженным мечом, простертым на Иерусалим. — 1 Пар. 21, 16), даже неразумная тварь—Валаамова ослица, по особому промышлению Божию, могла видеть ангела, преграждающего ей путь (Числ. 22, 23–33). Исключительную трудность представляет экзегеза Быт. 6, 2, 4 рассказа о том, что «сыны Божии» (а в некоторых рукописях даже прямо «ангелы Божии») брали себе жен и входили к ним. Кроме общей сомнительности в истолковании этого места применительно к ангелам, даже если, действительно, разуметь это об ангелах, конечно, падших, нужно понимать это место по общему смыслу учения о природе ангелов, которые, как бестелесные, не могут иметь общения телесного. Однако падшие духи могут вожделеть его, соуслаждаться им с человеками и разжигать их к тому, что и делают демоны блуда. Возможно понимание и этого места в таком именно смысле духовного, а не плотского раз–жения и соучастия в плотской жизни людей, хотя нужно признаться, что прямо это не указано. Рождение исполинов, т. е. чрезмерное оплотянение человечества («зане суть плоть», Быт. 6,3) явилось последствием такого духовного опло–тянения падших ангелов, которые столь извратили свое существо, что утратили желание быть собой, но захотели жить телесной жизнью.
Служба беспл., гл. I, канон, п. 9, тр. 1.
П. I, тр. I. «Свету богодетельному серафими несредственно приближаю–шеся и многогубо им насыщаеми, перводатными яве сияньми перводельно и яко свети втории бывают, божеством обожаеми» (п. 2, тр. 1).
Служба архангелам, гл. I, канон, п. 3, тр. 2. Об арх. Гаврииле Церковь поет: «бесплотных служителей ты первенствуяй, первоначальное повеленное страшное таинство тебе единому, Гаврииле, славне вверяется, рождество неизреченное святыя Девы» (Служба собору арх. Гавриила, 3 июля).
Служба арх., п. 9, тр. 1.
Этот же общий смысл значения искупительной жертвы для примирения и воссоединения человека с Богом имеют и слова Откровения о борьбе арх. Михаила и ангелов его с драконом: «они победили кровию Агнца и словом свидетельства своего» (12, 11).
Отсюда как будто проистекает, что Предтеча сам для себя есть собственный ангел, а потому для человеческого своего существа и не имеет первообраза в ангельском мире. Он есть «друг Жениха», и посему во Христе имеет для себя Друга, подобно тому, как и Богоневестная Матерь имеет для себя небесный первообраз в ипостаси вселяющегося в Нее Духа Св.
В чине оглашения, совершаемого перед крещением, в 4–й молитве читается так: «сопрязи животу его ангела светла, избавляющего его от всякого навета и т. д.
Значение рассматриваемого прошения выясняется из того места, которое оно занимает в общем составе молитвы Господней. Таинственный смысл первой ее части относится ко всей Св. Троице: Отче наш, иже еси на небесех, — Первая Ипостась. Да святится имя Твое, — Вторая Ипостась Слова–Имени. Да приидет Царствие Твое (древнее разночтение у св. Григория Нисского: да при–идет Дух Св.), — Третья Ипостась. В этой части свидетельствуется об участии всей Св. Троицы в промышлении о мире. И во исполнение этого мирозижди–тельного и миропромыслительного действия Св. Троицы указуется миру его предельная цель: «да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли», — да будет Бог всяческая во всех. Следующие и дельнейшие прошения относятся уже к нашей теперешней жизни на земле (о хлебе насущном, о прощении грехов, о не введении в искушение и избавлении от лукавого).
Булгаков С., прот. Автобиографические заметки. Дневники. Статьи. Орел, 1998. С. 345.
Булгаков С., прот. При реке Ховаре // Автобиографические заметки. Дневники. Статьи. Орел, 1998. С. 346–347.
Булгаков С.. прот. Лествица Иаковля. Об ангелах. Paris, 1929. С. 21–23.
Bougakov erge, pure. La Sagesse de Dieu. Trad, par K. Andronikoff, Г Age d'Homme, 1983. P.57. Здесь цитируется по рукописи.
Булгаков С. Н. Свет Невечерний. М., 1995. С. 217.
Булгаков С., прот. Икона и иконопочитание. Париж. 1931. С.10.
Булгаков С., прот. Автобиографические заметки. Дневники. Статьи. Орел, 1998. С.420.
