Так погибли зачинщики мятежа в Израиле. Ахитофел окончил жизнь самоубийством. Царственный Авессалом, чья ослепительная красота была гордостью Израиля, погиб во цвете лет, его мертвое тело бросили в яму, прикрыв в знак вечного осуждения грудой камней. Еще при жизни Авессалом поставил для себя пышный памятник в царской долине, но единственным памятным знаком, отличающим его могилу, оказалась груда камней в пустыне.
Вождь восстания был убит, и Иоав трубным звуком повелел прекратить преследование убегающего противника, а гонцов тотчас послал к царю с известием.
Часовой, который стоял на городской стене и наблюдал за сражением, увидел бегущего человека. Вскоре показался и другой. Когда первый приблизился, часовой сказал царю, который ждал возле ворот:
«Я вижу походку первого, похожую на походку Ахимааса, сына Садокова. И сказал царь: это человек хороший, и идет с хорошею вестию. И воскликнул Ахимаас и сказал царю: мир. И поклонился царю лицем своим до земли, и сказал: благословен Господь, Бог твой, предавший людей, которые подняли руки свои на господина моего царя!» На нетерпеливый вопрос царя: «Благополучен ли отрок Авессалом?» – Ахимаас дал уклончивый ответ.
Пришел второй гонец со словами: «Добрая весть господину моему царю! Господь явил тебе ныне правду в избавлении от руки всех восставших против тебя». Снова с уст отца сорвался единственный волновавший его вопрос: «Благополучен ли отрок Авессалом?» Не в силах скрывать тяжелую весть, гонец ответил: «Да будет с врагами господина моего царя и со всеми, злоумышляющими против тебя, то же, что постигло отрока!» Этого было достаточно. Не спрашивая больше ни о чем, Давид с поникшей головой «пошел в горницу над воротами, и плакал, и, когда шел, говорил так: «Сын мой Авессалом! сын мой, сын мой Авессалом! о, кто дал бы мне умереть вместо тебя, Авессалом, сын мой, сын мой!»
С поля битвы возвращались победоносные войска, и торжествующие крики эхом раздавались в горах, но когда воины вошли в город, радостные возгласы смолкли, знамена опустились, и они двигались уже не как победители, а скорее как потерпевшие поражение с потупленным взором. Ибо вместо приветственных слов царя к ним из горницы над воротами доносились скорбные рыдания: «Сын мой, Авессалом! Авессалом, сын мой, сын мой!»
«И обратилась победа того дня в плач для всего народа; ибо народ услышал в тот день и говорил, что царь скорбит о своем сыне. И входил тогда народ в город украдкою, как крадутся люди стыдящиеся, которые во время сражения обратились в бегство».
Иоав был сильно возмущен. Бог дал им причину радоваться и ликовать. Только что было подавлено одно из самых великих восстаний, известных когда-либо в истории Израильского народа, и вот эта блестящая победа превратилась в плач из-за того, чья измена стоила тысяч жизней доблестных воинов. Суровый, резкий военачальник отправился к царю и смело заявил ему: «Ты в стыд привел сегодня всех слуг твоих, спасших ныне жизнь твою, и жизнь сыновей и дочерей твоих… ты любишь ненавидящих тебя и ненавидишь любящих тебя; ибо ты показал сегодня, что ничто для тебя и вожди и слуги; сегодня я узнал, что, если бы Авессалом остался жив, а мы все умерли, то тебе было бы приятнее. Итак встань, выйди и поговори к сердцу рабов твоих: ибо клянусь Господом, что, если ты не выйдешь, в эту ночь не останется у тебя ни одного человека; и это будет для тебя хуже всех бедствий, какие находили на тебя от юности твоей доныне».
Скорбящий Давид не сопротивлялся. этому грубому и даже жестокому упреку. Видя, что военачальник прав, он сошел к воротам и приветствовал своих доблестных воинов, маршировавших мимо него, подбадривая их похвалой.
Глава 73
ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ЖИЗНИ ДАВИДА
Эта глава основана на Второй книге Царств 24 гл.; Третьей книге Царств 1 гл.; Первой книге Паралипоменон 21: 28 и 29 гл.
Поражение Авессалома не сразу восстановило мир в стране. В мятеже принимало участие столько народа, что Давид не решался возвратиться в свою столицу и снова принять на себя царские полномочия без согласия на то всех колен.
Среди всеобщего смятения, вызванного поражением Авессалома, никто из колен не проявил намерения немедленно и решительно восстановить царские полномочия Давида, и когда, наконец, колено Иудино решило возвратить царя, это вызвало зависть других колен, в стране началась смута. Однако вскоре с ней удалось справиться, и в Израиле водворился мир.
История Давида – один из самых впечатляющих примеров опасностей, которые таят для души богатство, власть и мирская слава, то есть именно то, к чему так стремятся люди. Лишь немногие обладают опытом, позволяющим преодолеть подобное испытание. Ранние годы жизни Давида, когда он был пастухом, научившие его смирению, терпеливому труду и участливой заботе о животных; общение с природой в уединении среди холмов; развитие музыкальных и поэтических дарований, направлявших его мысли к Творцу; суровая жизнь пустыни, требующая смелости, самообладания, терпения и веры в Бога, – все это было предопределено Господом, чтобы подготовить Давида для израильского престола. Он радовался драгоценным опытам, в которых познал любовь Божью, и Дух Святой во всей полноте пребывал с ним. В истории Саула он видел тщету человеческой мудрости. И все же мирская слава и успехи во многом ослабили характер Давида: он не раз становился легкой добычей искусителя.
Взаимоотношения с языческими народами породили желание следовать их национальным обычаям, в нем загорелось честолюбивое стремление к мирскому величию. Как народ Божий Израиль должен был быть прославлен, но когда гордость и самоуверенность стали преобладать в израильтянах, они уже не удовлетворялись этим преимуществом. Более всего они были озабочены тем, чтобы возвыситься над другими народами. Это не могло не вызвать искушений. Стремясь к завоеванию других земель, Давид решил увеличить свою армию, призвав на военную службу всех, достигнувших надлежащего возраста. Для этого нужно было произвести перепись населения. На такой поступок царя толкнули гордость и честолюбие. Перепись населения должна была показать, насколько велика разница между слабостью царства до прихода к власти Давида и мощью и процветанием, ставшими результатом его правления, а это только усилило бы самонадеянность царя и народа. Писание говорит: «И восстал сатана на Израиля, и возбудил Давида сделать счисление Израильтян» (1 Пар. 21:1). Процветание Израиля под правлением Давида возросло скорее благодаря благословениям Божьим, нежели способностям царя или силе его армии. Увеличение военной мощи страны создало бы у окружающих народов представление, будто Израиль больше полагается на свою армию, нежели на силу Иеговы.
Хотя израильтяне и гордились своей национальной мощь, намерение Давида сильно увеличить армию не встретило должного понимания. Предполагаемая мобилизация вызвала много недовольства, вследствие чего сочли нужным использовать для этого военачальников вместо священников и других лиц, которые раньше занимались подобным делом. Цель этого мероприятия в корне противоречила положениям теократии. Даже беспринципный Иоав запротестовал, говоря: «Да умножит Господь народ Свой во сто раз против того, сколько есть его. Не все ли они, господин мой царь, рабы господина моего? Для чего же требует сего господин мой? Чтобы вменилось это в вину Израилю? Но царское слово превозмогло Иоава; и пошел Иоав, и обошел всего Израиля, и пришел в Иерусалим». Перепись еще не закончилась, а Давид уже понял свою ошибку. Порицая себя, он сказал: «Весьма согрешил я, что сделал это. И ныне прости вину раба Твоего, ибо я поступил очень безрассудно». На следующее утро Давиду через пророка Гада была послана весть: «Так говорит Господь: избирай себе: или три года – голод; или три месяца будешь ты преследуем неприятелями твоими, и меч врагов твоих будет досягать до тебя; или три дня – меч Господень и язва на земле и Ангел Господень, истребляющий во всех пределах Израиля. Итак, рассмотри, что мне отвечать Пославшему меня с словом».
Царь ответил на это: «Тяжело мне очень; но пусть лучше впаду в руки Господа, ибо весьма велико милосердие Его, только бы не впасть мне в руки человеческие».
Земля была поражена мором, от которого погибло семьдесят тысяч человек в Израиле. Это бедствие еще не докатилось до столицы, как «поднял Давид глаза свои, и увидел Ангела Господня, стоящего между землею и небом, с обнаженным в руке его мечем, простертым на Иерусалим; и пал Давид и старейшины, покрытые вретищем, на лица свои». Царь умолял Господа пощадить Израиля: «Не я ли велел исчислить народ? я согрешил, я сделал зло; а эти овцы что сделали? Господи, Боже мой! да будет рука Твоя на мне и на доме отца моего, а не на народе Твоем, чтобы погубить его».
Перепись вызвала недовольство народа, однако люди питали те же чувства, которыми руководствовался и Давид. Подобно тому, как Господь через грех Авессалома наказал Давида, так и теперь посредством ошибки Давида Он наказал грех и Израиля.
