Но если это строгая и буквальная истина, кто может устоять перед Судом Божиим? Никто, разуме стоя, если к правосудию подходить согласно человеческим понятиям воздаяния, но мы имеем ходатая пред Отцем, Иисуса Христа, праведника. Он есть умилостивление за грехи наши (1 Ин.2, 1), ибо Он сказал: Я пришел не судить мир, но спасти мир (Ин.12,47). Перед кем же мы предстанем? Кто будет судить нас? Два свидетеля выступят против нас в День Господень - наша совесть и слово Божие. Евангелие говорит: Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу; истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта(Мф.5, 22-26).
Духовные писатели часто отождествляли этого соперника с нашей совестью - естественным и богоданным различением добра и зла. 06 этом говорит апостол Павел в Послании к римлянам: Когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, та оправдывающие одна другую. Можно с уверенностью сказать, что все это будет учтено в день истинного Суда, в день, когда, - продолжает апостол, по благовествованию моему, Бог будет судить тайные дела человеков через Иисуса Христа (Рим.2, 14-16).
Другим обвинителем будет слово Божие, - слово, которое Я говорил, оно будет судить его (т.е. неверующего. - Ред.) в последний день (Ин.12, 48). Это слово - истина и жизнь, на него отзывается все наше существо, оно может возродить нас, но мы так небрежно отвергаем его. Не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге? - говорят путники, возвращаясь из Эммауса. Но как часто Христос мог бы сказать с печалью: Свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы (Ин.3,19).
Притча о талантах (Мф.25, 14-30). Господь дает Своим рабам таланты каждому по его силе. Он наделяет их богатыми возможностями в ту меру, какую они могут вместить, и никогда не спросит с них больше, чем Сам дал им. И после этого Он предоставляет нам свободу; мы не покинуты, не забыты, но ни чем не стеснены в действиях: можем свободно быть самими собой и действовать соответственно. Но когда-то придет время отчета, время подведения итогов всей нашей жизни. Что мы сделали со всеми нашими возможностями? Стали ли тем, кем могли стать? Все ли плоды принесли, какие могли? Почему мы не оправдали Божией веры в нас и обманули Его надежды? На эти вопросы отвечает ряд притч. Из той, которую мы сейчас обсуждаем, видно следующее. Вместо того чтобы употребить в дело свои таланты, то есть использовать их, пусть с некоторым риском, неверный раб пошел и закопал свой единственный талант (свою жизнь, свое бытие, самого себя) в землю. Почему он так поступил? Во-первых, потому что оказался труслив и нерешителен, он испугался риска. Он не справился со страхом потери и ее последствий, страхом ответственности. А вместе с тем, без риска ничего не приобретешь. В нашей жизни трусость относится не только к материальным вещам, на которых мы сидим, словно курица на яйцах, да и то, в отличие от нее, ничего не высиживаем! Трусость может обнимать все в нашей жизни, самую жизнь. Стремясь пройти по жизни целыми и невредимыми, мы укрываемся в башне из слоновой кости, закрываем ум, подавляем воображение, сердцем делаемся жесткими, как можно более бесчувственными, потому что больше всего нас страшит, как бы нам не причинили боль, не ранили нас. В результате мы становимся подобными хрупким и легко ранимым морским существам, которые создают вокруг себя твердое покрытие. Оно обеспечивает их безопасность, но держит их, словно в тюрьме, в жестком коралловом панцире, который постепенно удушает их. Защищенность и смерть взаимосвязаны. Только риск и незащищенность совместимы с жизнью.
Итак, первый враг неверного раба - и наш - это трусость, малодушие. Но разве Сам Христос не призывает нас в двух притчах (Лк.14, 28-32) быть благоразумными и не предпринимать то, что нам не по силам? В чем же различие между, с одной стороны, негодным рабом и нами - и мудрыми, благоразумными людьми, какими Он хотел бы нас видеть? Различие это в двух моментах. Люди, которых описывает Христос, охотно были готовы пойти на риск. Они были наделены смелым духом предприимчивости, не удушенной расчетливой и боязливой нерешительностью; они лишь соизмеряли свои силы с возможными препятствиями и действовали, сообразуясь с реальным положением вещей, что также, в сущности есть проявление послушания и смирения. Духом они устремлялись ввысь, они готовы были присоединиться к тем, кто берет Царствие Небесное усилием, кто жизнь кладет за ближних или ради Бога. А раб, которого извергнул господин, не желал ничем рисковать; он предпочел никак не воспользоваться тем, что получил, лишь бы не подвергнуться опасности потерять полученное.
Здесь мы сталкиваемся с другим моментом притчи: почему он (мы!) так страшлив? Потому что мы рассматриваем Бога и жизнь так же, как он видел своего господина. Я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал; и убоявшись, пошел и скрыл талант твой в земле; вот тебе твое. Он порочит своего господина, как мы порочим Бога и жизнь. "Я знал, что ты жесток; что толку пытаться?.. Возьми, что принадлежит тебе!" Но что же принадлежит Боту? Ответ, как я уже сказал, можно найти в притче о подати. Мы целиком принадлежим Богу. Сами ли мы возвращаем Ему, Он ли забирает Свое - ничего не остается у нас, ни от нас самих. Это выражено в Евангелии так: Возьмите у него талант и дайте имеющему десять талантов... а негодного раба выбросьте во тьму внешнюю... ибо у неимевшего отнимется и то, что имеет. То есть само его существо, существование или, как говорит Лука, и то, что он думает иметь (8,18), а именно, талант, который он спрятал, оставил неиспользованным, и тем самым отнял и у Бога и у людей. Здесь трагически исполняется сказанное Христом: От слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься. Не сказал ли раб, не говорим ли мы: "Я знал тебя, что ты господин жестокий"? В таком случае, надеяться не на что?.. - Надежда есть! Она основывается на слове Господа, которое содержит и предостережение, и обещание: Каким судом судите, таким будете судимы, и: не судите, да не судимы будете. Апостол Павел изъясняет это следующим образом: Кто ты, осуждающий чужого раба? Перед своим Господам стоит он, или падает (Рим. 14, 4). Все эти отрывки наглядно поясняются другой притчей Христовой о Немилосердном Заимодавце (Мф.28, 23-35): Злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя?.. Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца брату своему согрешений его. Но мы не устоим перед судом Божиим не только потому, что малодушны и клевещем на Бога и на жизнь. Наряду с другими местами, главы 24 и 25 Евангелия от Матфея раскрывают нам еще иное.
Притча о днях Ноя (Мф.24, 37-41) и Притча о Лоте (Лк. 17,28-30). Чем провинились эти люди? Они были добродушны, веселы и беспечны. Ничего плохого они не делали. Почему же пришел потоп и поглотил их? Не потому ли, во-первых, что они не делали добра (жизнь не заключается в том, чтобы воздерживаться от зла, то есть от "расточения", а в том, чтобы делать добро, то есть "собирать" со Христом Богом; Мф.12, 30); а во-вторых, не потому ли, что они сделались "плотскими", то есть потеряли духовное начало, стали покорными, ручными и жадными животными? Насколько это приложимо к нам? Мы всегда склонны оставить духовный подвиг, творческие, но дорого стоящие нам усилия, самоотверженную борьбу, мы предпочитаем стать ленивыми и слабыми - ведь тогда мы можем сказать: "Я не делаю ничего дурного! Пусть лично я и грешу, но что от этого другим? Я славный малый, общительный и уживчивый. Кого касается, что я наслаждаюсь жизнью, пью, курю, люблю азартные игры..?" Увы, касается! Потому что по отношению друг к другу мы не обособленные части некоего материального целого, а живые члены, поэтому, когда в нашем лице не состоится потенциальный святой, человек Божий, из-за нас все человечество обкрадывается, лишается Духа Божия.
Еще одно, за что мы подлежим осуждению, раскрывается в Притче о Злом Рабе (Мф.24,45-51). Этот человек даже не добродушен, не добр. Он жаждет удовольствий. Он видит, что господин медлит с приходом. (Но медлит ли Он? Не прав ли Апостол, говоря: Не медлит Господь... но долго терпит нас. - 2 Пет.3, 9). И вот, воспользовавшись отсутствием своего господина, предоставленной ему властью и свободой действий, раб употребляет их на удовлетворение своих прихотей за счет других слуг. Берегитесь! Он не очень-то отличается от безответственных современников Ноя и Лота, да и от нас. Просто, он жаднее, обстоятельства позволяют ему удовлетворять свои запросы, свою порочность, свое стремление к власти. Он тоже некоторое время упивается безнаказанностью. Он знает, что поступает дурно, и находит в этом удовольствие; он, вероятно, смеется над отсутствующим господином. Как легко человеку скатиться от добродушия к свирепой жестокости; как быстро киска проявляет свою внутреннюю суть и превращается в кровожадного зверя. Бодрствуйте! Не Сам ли Господь нас: У дверей грех лежит (Быт.4, 7). Итак, бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш придет... Потому и вы будьте готовы, ибо в который час не думаете, придет Сын Человеческий (Мф. 24,42,44).
