Для того же, чтобы утвердить любовь в сердцах ваших, чаще размышляйте о Божиих к вам благодеяниях: о рождении в недрах Христианской Церкви, о том, что Господь открыл вам Себя с ранних лет ваших; о том, что даровал вам спасительные Таинства; о том, что Он печется о вас, подавая все благопотребное для души и тела. Сколько раз Господь прощал вам грехи ваши, сколько раз Он являл особенные пути Своего Промысла в жизни вашей, бодрствовал над вами, спасал вас от различных бед и зол, которые могли погубить вас!
Так размышляйте чаще об этом, и если Господь даст, по апостолу, в вас вселится любовь к Богу от чистого сердца и доброй совести и нелицемерной веры (1 Тим. 1,5). Аминь.
Схимонах и затворник Марк говорит между прочим о преподобном Серафиме Саровском следующее: "Умертвив ко всем мирским прелестям желание, преподобный всегда пред очами имел память смертную... Он упросил сделать себе дубовый гроб и поставил его в сенях своей кельи, у этого гроба он часто молился, всегда готовясь к исходу из здешней жизни к Жизни Вечной и сидел в келий своей, как во гробе, подобно живому мертвецу".
Так относился, братие, преподобный Серафим к смерти! Он не закрывал перед ней своих очей, но смотрел ей прямо в лицо и зная, что она неизбежна, всегда помышлял о ней и всегда готов был встретить ее. Что же заставляло его поступать так? Неужели одно только осознание того, что смерть неизбежна? Нет, не это одно осознание, а главным образом осознание того, что размышление о смерти и спасительно, и полезно. Но как вы думаете, братие, не ошибался ли преподобный в этом своем осознании? Неужели же размышление о смерти спасительно? И неужели есть от него какая-либо польза? Нет, по нашему мнению, преподобный не ошибался, ибо в том, что размышление о смерти спасительно, убеждают нас слова Священного Писания: Поминай последняя твоя и во веки не согрешиши (Сир. 7,39).
Знайте же, что, во-первых, польза от размышления о смерти есть та, что размышление о ней удаляет человека от грехов и вселяет в него ревность к добродетели. Блаженный Исихий Хоривит, живший сначала в небрежении и лености, после одной тяжкой болезни решился исправиться и для утверждения себя в новой жизни положил за правило помышлять о смерти постоянно. Такое помышление не только отвлекло его от грехов, но поставило на высокую степень добродетели. Двенадцать лет он провел безвыходно в своей келье молчальником, вкушал только хлеб и воду и день и ночь плакал о своих грехах. Когда наступил для него час смертный, братия вошли к нему и стали умолять хотя бы перед смертью что-нибудь сказать им в назидание.
Убежденный опытом, какую пользу приносит человеку память смертная, Исихий вместо всякого поучения воскликнул: "Простите меня, братие. Кто имеет память смертную, тот никогда не может согрешать". И с этими словами предал дух свой Господу.
И подлинно, братие, стяжавший память смертную не может согрешать! Поминай последняя твоя и во веки не согрешиши.
Вторая польза от размышления о смерти – та, что этим размышлением человек исполняет заповеданное ему словом Божиим, а через это, конечно, угождает Богу. Христос, обращаясь к ученикам, говорит: Бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш приидет... будьте готовы, ибо в который час не думаете, приидет Сын Человеческий (Мф. 24,42,44). И Сирах учит: Помни, что смерть не медлит, и завет ада не открыт тебе (Сир. 14,12). А посему: Поминай последняя твоя и во веки не согрешиши.
Третья польза от размышления о смерти – та, что это размышление приучает человека смотреть на его земную жизнь как на жизнь временную и скоропреходящую, приучает смотреть на ее блага как на тленные и суетные и, наконец, приучает смотреть на тело как на темницу души, из которой душа рано или поздно должна освободиться; по претворении же и изменении нашего тела в духовное и бессмертное душа снова соединится с ним для Вечной Жизни в Боге.
Наконец, четвертая польза от размышления о смерти – та, что память смертная приучает человека не бояться смерти. Кто всегда приуготовляется к смерти, тот сможет достойно умереть. Ибо как тот, кто всегда находится в готовности сразиться с неприятелем, уже не страшится, так и мы, если готовы будем, то не убоимся смерти, но приход ее встретим с радостию.
Итак, от размышления о смерти, подлинно, может быть и на самом деле есть польза немалая. Память смертная, как вы сейчас слышали, удаляет человека от грехов и вселяет в него ревность к добродетели, приучает его смотреть на земные блага как на суетные и скоропреходящие и научает, наконец, не бояться смерти. Следствием же сего, конечно, становится то, что и мы должны чаще размышлять о смерти и память смертную в уме своем иметь. И будем иметь.
Как верующие, будем помышлять о том, что для христианина смерть есть не более чем переход из мрака в свет, из темницы на волю, из страны чужой в страну родную. Будем помышлять о том, что после смерти праведники идут в жизнь вечную (Мф. 25,46), что праведники воссияют как солнце в Царстве Отца их (Мф. 13,43), что они узрят лице Его... И ночи не будет там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь Бог освещает их (Откр. 22,4-5), и что, наконец, для них после смерти наступят такие блага и такие радости, о которых мы и помыслить не можем.
Так, братие, будем помнить о смерти, и поверьте, что помышление о ней и нам принесет великую пользу. Оно вселит в нас ревность к добродетели, подаст нам силы благодушно переносить все трудности настоящей жизни, будет умерять нашу скорбь о смерти родных, близких, друзей и, наконец, научит нас не бояться собственной нашей смерти. Аминь.
УРОК ОТ ДИВНОЙ КОНЧИНЫ ПРАВЕДНИКА
"Учись жить на свете", – советует отец сыну, старец юноше, советуем мы друг другу, не зная еще, долго ли нам доведется жить на свете. Совет, конечно, благой и полезный, ибо для жизни нет ничего лучше, как уметь хорошо жить. Но есть совет гораздо важнее, который, впрочем, редко можно слышать между людьми: "Научись хорошо умирать". Это надо бы чаще всего советовать христианину, ибо, как сказано в Священном Писании: Не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего (Евр. 13,14). Поэтому, как ни важна наука жить, наука умирать еще важнее. Всякая ошибка в жизни может быть исправлена, но умирают только однажды: Человекам положено однажды умереть, а потом суд (Евр. 9,27). Как кто умрет, так и предстанет на сей суд.
Предлагаем вам один пример или, лучше, урок, заимствованный нами из обстоятельств кончины преподобного Серафима Саровского. Незадолго до кончины преподобного пришел к нему один из братий Саровской обители. Святой старец сказал ему: "Дунь на свечку". Брат дунул, свеча погасла. Преподобный сказал: "Вот так и меня не увидят". Потом и келейному своему рек: "Скоро будет кончина". Затем он сам отмерил себе могилу и положил на ней камень. За неделю же до смерти, в праздник Рождества Христова он пришел в церковь, причастился Святых Тайн, а после Литургии стал просить игумена, чтобы, когда умрет, положил его в приготовленный им гроб. Возвратившись в келию, он вручил образ преподобного Сергия одному из монахов, сказав: "Сей образ наденьте на меня, когда я умру, и с ним положите меня в могилу".
За день же до смерти, в день воскресный преподобный пришел в последний раз в церковь, ко всем иконам поставил сам свечи и приложился, потом, по обычаю, причастился Святых Христовых Тайн. По окончании Литургии он простился со всеми молившимися братьями, всех благословлял, целовал и утешая говорил: "Спасайтесь, не унывайте, бодрствуйте: нынешний день нам готовятся венцы".
Простившись же со всеми, он приложился ко кресту и к образу Божией Матери, затем, обошедши вокруг святого престола, сделал обычное поклонение и вышел из храма северными дверями, как бы знаменуя этим, что человек одними вратами – путем рождения – входит в мир сей, а другими, то есть вратами смерти, исходит из него.
В это время все заметили в нем крайнее изнеможение сил телесных, но духом он был бодр, спокоен и весел. В самый день смерти преподобного произошло нечто особенное. Утром один из иноков, выйдя из своей келий к ранней Литургии, почувствовал в сенях, близ келий святого старца запах дыма. Он тотчас же, сотворив молитву, постучался в двери келий, но ответа не последовало. Он дал знать об этом некоторым из братий, и когда один из них отворил с усилием дверь в келию преподобного, то монахи увидели при зажженной свече следующее: старец стоял на обычном месте молитвы пред иконою Божией Матери "Умиление" на коленях, с открытою головою, с медным распятием на шее, с руками, сложенными крестообразно на груди. Полагали, что он уснул, стали осторожно будить его, но ответа не было; старец окончил подвижническую жизнь свою. Глаза его были закрыты, лицо же одушевлено было богомыслием и молитвой.
