Фома Аквинский - Сумма Теологии. Том VIII

Ответ на возражение 4. Почтение непосредственно относится к человеку, который превосходит других, и потому оно содержит в себе различные виды, соответствующие различным аспектам превосходства. С другой стороны, повиновение относится к предписанию человека, который превосходит других, и потому с ним связан только один аспект. В самом деле, коль скоро предписанию человека повинуются по причине почтения к нему, из этого следует, что у повиновения человеку есть только один вид, хотя причины, из которых оно проистекает, могут отличаться по виду.

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что повиновение является величайшей добродетелью. Ведь сказано же [в Писании], что «послушание – лучше жертвы» (1 Цар. 15:22). Но предложение жертв относится к религии, которая, как было показано выше (81, 6), превосходит все остальные нравственные добродетели. Следовательно, повиновение является величайшей добродетелью.

Возражение 2. Далее, Григорий говорит, что «повиновение – это единственная добродетель, которая и вселяет добродетели в душу, и оберегает их, когда они вселены»[644]. Но причина всегда превосходит следствие. Следовательно, повиновение является величайшей добродетелью.

Возражение 3. Далее, Григорий говорит, что «хотя из повиновения нельзя исполнять что-либо дурное, однако подчас из повиновения мы должны отложить исполнение чего-либо доброго»[645]. Но никто не откладывает что-либо иначе, как только ради чего-то лучшего. Следовательно, повиновение, ради которого откладывается что-либо доброе других добродетелей, превосходит все остальные добродетели.

Этому противоречит следующее: повиновение достойно похвалы постольку, поскольку оно проистекает из горней любви, в связи с чем Григорий говорит, что «повиновение зиждется не на рабском страхе, а на чувстве любви, и исполняется не из страха перед наказанием, а из любви к правосудности»[646]. Следовательно, добродетель любви превосходнее добродетели повиновения.

Отвечаю: подобно тому, как грех состоит в том, что человек презирает Бога и почитает преходящее, точно так же заслуга добродетельного акта состоит в том, что человек презирает сотворенные блага и почитает Бога как свою цель. Но цель превосходит то, что определено к цели. Поэтому если человек презирает сотворенные блага ради того, чтобы твердо прилепиться к Богу то его добродетель заслуживает большей похвалы за его почитание Бога, чем за его презрение к земным вещам. И потому эти, то есть теологические добродетели, посредством которых он твердо прилепляется к Богу как таковому, превосходят нравственные добродетели, посредством которых он презирает некоторые земные вещи ради того, чтобы твердо прилепиться к Богу.

Что же касается нравственных добродетелей, то чем больше то, что презирает человек ради того, чтобы твердо прилепиться к Богу, тем больше и сама добродетель. Затем, существует три вида человеческих благ, которые человек может презирать ради Бога. Низшими из них являются внешние блага, телесные блага занимают среднее место, а высшими являются блага души, над которыми, так сказать, главенствует воля, а именно постольку, поскольку человек использует все остальные блага в соответствии со своей волей. Поэтому в строгом смысле слова добродетель повиновения, посредством которой мы ради Бога презираем свою собственную волю, заслуживает большей похвалы, чем любая другая нравственная добродетель, посредством которой мы ради Бога презираем другие блага.

В связи с этим Григорий говорит, что «повиновение справедливо предпочитается жертве, поскольку жертва есть убиение чужого тела, а повиновение есть убиение собственной воли»[647]. Поэтому и любые другие акты добродетели обретают заслугу пред Богом в силу того, что они исполняются ради повиновения божественное воле. В самом деле, если кто-либо претерпевает страдания или отдает все свои блага бедным, но при этом не делает все это ради исполнения божественной воли, что само по себе связано с повиновением, то он не приобретает никакой заслуги, как не приобретает он её и тогда, когда все это делается без любви, которой всегда сопутствует повиновение. Поэтому [в Писании] сказано: «Кто говорит: «Я познал Его!», но заповедей Его не соблюдает, тот лжец… а кто соблюдает слово Его, в том истинно любовь Божия совершилась» (1 Ин. 2:4, 5), и так это потому, что друзья согласны в том, что они любят и ненавидят.

Ответ на возражение 1. Повиновение проистекает из почтения, посредством которого оказывают почести и предоставляют служение начальствующим, и в этом отношении оно входит в состав различных добродетелей, хотя со стороны аспекта предписания оно рассматривается само по себе и в этом отношении является одной особой добродетелью. Поэтому в той мере, в какой оно проистекает из почитания начальствующих, оно, так сказать, относится к почтению, в то время как в той мере, в какой оно проистекает из почитания родителей, оно относится к благочестию, а в той, в какой оно проистекает из почитания Бога, оно относится к религии и принадлежит набожности, которая является главным религиозным актом. Поэтому с такой точки зрения повиновение Богу заслуживает большей похвалы, чем принесение жертвы, тем более что, по словам Григория, «жертва есть убиение чужого тела, а повиновение есть убиение собственной воли». В данном же конкретном случае Самуил сказал, что Саулу было бы лучше повиноваться Богу, чем приносить в жертву тук амаликитских овнов, потому, что это противоречило заповеди Бога.

Ответ на возражение 2. Все акты добродетели в той мере, в какой они следуют предписанию, связаны с повиновением. Поэтому, коль скоро акты добродетели причинно или установочно способствуют её порождению и сохранению, о повиновении говорят как о том, что вселяет и оберегает все добродетели. Однако из этого вовсе не следует, что повиновение в абсолютном смысле предшествует всем добродетелям, и на то есть две причины. Во-первых, та, что хотя акт добродетели осуществляется в соответствии с предписанием, тем не менее, можно исполнять этот акт добродетели и без учета аспекта предписания. Поэтому в том случае, когда объект добродетели по природе предшествует предписанию, о добродетели говорят как о предшествующей повиновению по природе. Такой добродетелью является вера, посредством которой мы познаем возвышенную природу божественной власти, в силу которой предписывать приличествует Богу. Во-вторых, та, что всеяние благодати и добродетелей может предшествовать всем добродетельным актам по времени. Следовательно, повиновение не предшествует всем добродетелям ни по времени, ни по природе.

Ответ на возражение 3. Существует два вида доброго. Одно из них таково, что исполнение его имеет для нас обязательную силу, например, любить Бога и тому подобное, и никакое повиновение не может освободить от его исполнения. Другое же доброе таково, что его исполнение не имеет для человека обязательной силы, и его подчас должно откладывать ради повиновения, с которым мы связаны необходимым образом, поскольку мы не должны делать добро, впадая при этом в грех. Однако, как замечает Григорий, «тот, кто запрещает своим субъектам какое-либо одно благо, необходимо должен дозволить им многие другие, дабы души повинующихся ему не страдали от голода по причине лишения множества благ»[648]. Таким образом, утрату одного блага должно возмещать повиновением и другими благами.

С четвёртым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что Богу не должно повиноваться во всем. Ведь читаем же [в Писании] о том, что Господь, исцелив двух слепых, строго сказал им: "«Смотрите, чтобы никто не узнал!» – а они, выйдя, разгласили о Нем по всей земле той" (Мф. 9:30, 31). Однако они не были за это наказаны. Следовательно, похоже, что мы не обязаны во всем повиноваться Богу.

Возражение 2. Далее, никто не обязан делать что-либо противное добродетели. Но мы видим, что Бог предписывал кое-что из того, что противно добродетели. Так, Он наказал Аврааму убить своего невинного сына (Быт. 22), а евреям – украсть собственность египтян (Исх. 11), каковые вещи противны правосудности. Осии же Он наказал взять себе женщину, которая прелюбодействовала (Ос. 3), что противно целомудрию. Следовательно, не должно повиноваться Богу во всем.