Ответ на возражение 2. Как говорит Григорий, для монашеского совершенства необходимо, чтобы человек посвятил «всю свою жизнь» Богу. Но человек не может актуально посвятить Богу всю свою жизнь, поскольку вся его жизнь не единовременна, а [протекает] последовательно [во времени]. Поэтому человек не может посвятить всю свою жизнь Богу иначе, как только согласно данному им обету.
Ответ на возражение 3. Одним из тех служений, которые мы вправе предлагать, является наша свобода, дороже которой для нас ничего нет. Поэтому когда человек по своей воле даёт лишающий его свободы обет воздерживаться от чего-либо ради служения Богу, это наиболее угодно Богу. В связи с этим Августин говорит: «Не раскаивайтесь в своих обетах, но радуйтесь, что вы более не вправе делать то, что прежде вы вправе были делать в ущерб себе. Прекрасно то обязательство, которое понуждает нас к лучшему».
Раздел 7. ПРАВИЛЬНО ЛИ ГОВОРИТЬ, ЧТО МОНАШЕСКОЕ СОВЕРШЕНСТВО СОСТОИТ В ЭТИХ ТРЁХ ОБЕТАХ?
С седьмым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что говорить, будто бы монашеское совершенство состоит в этих трёх обетах, неправильно. Ведь совершенство жизни состоит скорее во внутреннем, чем во внешнем, согласно сказанному [в Писании]: «Царствие Божие – не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе» (Рим. 14:17). Затем, монашеский обет обязывает человека в отношении того, что связано с совершенством. Поэтому с монашеским совершенством скорей должны быть связаны обеты в отношении внутренних актов, таких как созерцание, любовь к Богу и ближнему и тому подобных, чем относящиеся к внешним актам обеты бедности, безбрачия и послушания.
Возражение 2. Далее, три вышеупомянутые подпадают под монашеский обет постольку, поскольку они связаны с направляющими к совершенству практиками. Но есть немало других вещей, которые практикуют монахи, например посты, бдения и тому подобное. Следовательно, похоже, что эти три обета неправильно считать относящимися к состоянию совершенства.
Возражение 3. Далее, посредством обета послушания человек подчиняет себя любым предписаниям начальствующих, что является упражнением в совершенстве. Следовательно, одного обета послушания достаточно и другие два не нужны.
Возражение 4. Кроме того, к внешним благам относится не только богатство, но и почести. Следовательно, если монахи посредством обета бедности отказываются от земных богатств, то они должны давать и другой обет, посредством которого они будут презирать мирские почести.
Этому противоречит следующее положение: «Хранение чистоты и отказ от собственности есть неотъемлемая часть монастырского устава».
Отвечаю: монашеское состояние можно рассматривать трояко. Во-первых, как практическое определение к совершенству любви; во-вторых, как успокаивающее человеческий ум от внешних забот, согласно сказанному [в Писании]: «Я хочу, чтобы вы были без забот» (1 Кор. 7:32); в-третьих, как всесожжение, посредством которого человек предлагает всё своё имущество и всего себя Богу. И на этих трёх обетах в отношении всего означенного учреждается монашеское состояние.
Во-первых, что касается направляющих к совершенству практик, человеку необходимо устраниться от всего, что может воспрепятствовать его всецелому прилеплению к Богу, в котором состоит совершенство любви. Такого рода препятствий три. Во-первых, прилепление к внешним благам, и оно устраняется обетом бедности; во-вторых, желание чувственных удовольствий, главным из которых является плотское удовольствие, и оно устраняется обетом безбрачия; в-третьих, неупорядоченность человеческой воли, и она устраняется обетом послушания.
И точно также озабоченность мирским возникает в первую очередь в связи с тремя вещами. Во-первых, в связи с распределением внешних благ, и эта забота устраняется обетом бедности; во-вторых, в связи с руководством женой и детьми, и она устраняется обетом безбрачия; в-третьих, в связи с управлением собственными актами, и она устраняется обетом послушания, посредством которого человек вверяет себя управлению другого.
Кроме того, по словам Григория, всесожжение – это предложение всего своего Богу. Затем, согласно философу, человеческое благо трояко[875]. Во-первых, внешнее благо, которое человек всецело предлагает Богу обетом добровольной бедности: во– вторых, благо его собственного тела, и это благо по преимуществу он предлагает Богу обетом безбрачия, посредством которого он отказывается от наибольшего из телесных удовольствий; в-третьих, благо души, которое человек полностью отдаёт Богу обетом послушания, посредством которого он предлагает Богу свою собственную волю, позволяющую ему использовать все душевные способности и навыки. Поэтому монашеское состояние действительно состоит в этих трёх обетах.
Ответ на возражение 1. Как уже было сказано (1), целью монашеского обета является совершенство любви, поскольку все внутренние акты добродетели принадлежат, как своей матери, горней любви, согласно сказанному [в Писании]: «Любовь долготерпит, милосердствует…» и так далее (1 Кор. 13:4). Поэтому внутренние акты добродетели, такие как смирение, терпение и тому подобные, не подпадают под монашеский обет, но последний сам определён к ним как к своей цели.
Ответ на возражение 2. Все остальные монашеские практики определены к трём вышеупомянутым главным обетам; так, те из них, которые направлены на обеспечение средств к существованию, каковы обработка надела, сбор пожертвований и тому подобные, до́лжно соотносить с бедностью, блюдя которую монахи нуждаются в этих средствах. Другие практики, посредством которых очищается тело, каковы бдение, пост и тому подобные, непосредственно определены к соблюдению обета безбрачия. А такие монашеские практики, которые связаны с человеческими актами, посредством которых человек определяется к цели монашества, а именно к любви к Богу и ближнему (каковы чтение, молитва, посещение болящих и тому подобные), подпадают под обет послушания, который касается воли, направляющей свои акты к цели согласно определению другого лица. Различные облачения связаны со всеми тремя обетами, поскольку служат признаками их принятия; поэтому монашеская ряса даётся и благословляется во время пострига.
Ответ на возражение 3. Своим послушанием человек предлагает Богу свою волю, которой подчинены все человеческие занятия, однако некоторые из них, а именно человеческие действия, подчинены только ей, тогда как страсти также связаны с чувственным пожеланием. Поэтому для того, чтобы умерить страсти к плотским удовольствиям и внешним объектам желания, которые препятствуют совершенству жизни, необходимы обеты безбрачия и бедности, тогда как для упорядочения собственных актов в соответствии с требованиями состояния совершенства необходим обет послушания.
Ответ на возражение 4. Как говорит философ, честь в строгом и истинном значении этого слова приличествует только добродетели[876]. Однако поскольку внешние блага инструментально служат некоторым актам добродетели, её превосходству оказывают определённую честь, особенно простолюдины, которые не признают ничего помимо внешнего превосходства. Поэтому монахам, коль скоро они стремятся к совершенству добродетели, не приличествует отказываться от чести, которую Бог и все святые оказывают добродетели, согласно сказанному [в Писании]: «Как возвышенны для меня все угождающие Тебе, Боже»[877] (Пс. 138:17). С другой стороны, они отказываются от той чести, которая оказывается внешнему превосходству, поскольку устраняются от мирской жизни; таким образом, в отношении этого совершенно нет надобности ни в каком особом обете.
Раздел 8. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ОБЕТ ПОСЛУШАНИЯ ГЛАВНЕЙШИМ ИЗ ТРЁХ МОНАШЕСКИХ ОБЕТОВ?
С восьмым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что обет послушания не является главнейшим из трёх монашеских обетов. В самом деле, совершенство монашеской жизни было явлено нам Христом. Но Христос дал особый совет в отношении бедности и при этом Он не сформулировал особого совета в отношении послушания. Следовательно, обет бедности главней обета послушания.
Возражение 2. Далее, [в Писании] сказано, что «нет достойной меры для воздержанной души» (Сир. 26:19). Но обет в отношении наиболее достойного сам по себе наиболее превосходен. Следовательно, обет безбрачия превосходней обета послушания.
