Глава двадцать восьмая. О стеклянном сосуде, брошенном на камни и не разбившемся
В то самое время, когда по всей Кампании свирепствовал жестокий голод, св. муж раздавал бедным все из своего монастыря, так что в кладовой не оставалось почти ничего, кроме небольшого количества масла, хранившегося в стеклянном сосуде. Тогда один иподиакон, по имени Агапит, приступил с настойчивою просьбою, чтобы дали ему несколько масла. Св. муж, решивший раздать все на земле, чтобы сохранить все на небе, повелел дать просителю то небольшое количество масла, которое оставалось. Монах, надзиравший за кладовой, хотя слышал приказание, но не исполнил его. Когда же спустя немного времени спросили его, исполнил ли он приказание, монах отвечал, что не дал масла, потому что если бы отдал его просителю, ничего бы не осталось для братии. Тогда разгневанный св. Венедикт приказал другим выбросить за окно тот стеклянный сосуд, в котором было немного масла, дабы в монастыре ничего не оставалось по причине непослушания. Так и сделано было. А под этим окном находился большой утес, усеянный грудами острых камней. Таким образом, брошенный стеклянный сосуд упал на камни, но он остался совершенно невредим, как будто его вовсе не бросали, так что и сам он не разбился, и масло не пролилось. Св. муж приказал поднять сосуд и, так как он был невредим, отдал просителю. Тогда, собравши братию, обличил пред всеми непослушного монаха в недоверчивости и гордости.
Глава двадцать девятая. О пустой бочке, наполненной маслом
Сделавши такое обличение, св. Венедикт со всеми братиями стал молиться. А в том месте, где молился он с братиями, была пустая, закрытая бочка. Когда же святой муж продолжал молиться, крышка у бочки начала приподниматься от того, что в ней оказалось масло и стало внезапно прибывать. Сдвинули и сняли крышку, но прибывающее масло стало литься чрез края бочки и полилось на пол, на котором стояла она. Как только увидел это раб Божий Венедикт, тотчас прекратил молитву и масло перестало литься на пол. Тогда неверующему и непослушному брату он дал новое увещание, чтобы научился иметь веру и смирение. А брат, спасительно вразумленный, устыдился, потому что достоуважаемый отец чудесами доказывал силу всемогущего Бога, о которой говорил в своих наставлениях. С тех пор уже никто не мог сомневаться в обещаниях того, кто в одну минуту мог доставить вместо стеклянного сосуда, почти пустого, полную бочку масла.
Глава тридцатая. О монахе, избавленном от демона
В один день, когда святой муж шел во храм блаженного Иоанна, построенный на самой вершине горы, на пути встретился с ним древний враг в образе лошадиного коновала, который нес рог и треножник [10]. Когда святой муж спросил его: "Куда идешь?" — он отвечал: "Иду к братиям дать им питья". Засим отправился достоуважаемый отец Венедикт на молитву, по окончании которой тотчас возвратился. А злой дух увидел одного старого монаха, черпающего воду, тотчас вошел в него, поверг на землю и стал страшно мучить. Когда св. муж, возвращаясь с молитвы, увидел, как жестоко мучит его злой дух, дал только легкий удар монаху и тотчас изгнал из него злого духа, так что он более не смел возвращаться к монаху.
Петр. Желал бы я знать, всегда ли Венедикт совершал такие чудеса силою молитвы или иногда одним мановением воли.
Григорий. Те, которые доброю волею прилепляются к Богу, когда требует нужда, могут совершать чудеса тем и другим способом, так что иногда совершают их молитвою, иногда — своею властию. Так, св. Иоанн говорит: елицы же прияша Его, даде им область чадом Божиим быти (Ин.1,12). Если есть такие, которые имеют власть быть чадами Божиими, то удивительно ли, что такие могут своею властию и чудеса совершать? Что тем и другим способом они совершают чудеса, доказывает пример апостола Петра (Деян.9,39–41), который умершую Тавифу воскресил молитвою, а лжецов Ананию и Сапфиру (Деян.5,1-10) предал смерти обличением. Не сказано, что он молился об умерщвлении их, а только обличил сделанный ими проступок. Итак ясно, что святые иногда совершают чудеса властию, иногда молитвою, как и Петр Ананию и Сапфиру лишил жизни обличением, а Тавифе возвратил ее молитвою. Теперь припоминаю я два чуда, совершенные верным рабом Божиим Венедиктом, из коих одно совершено свыше полученною властию, а другое — молитвою.
Глава тридцать первая. О связанном поселянине, который разрешен был одним взглядом св. мужа
Один готф, по имени Цалла, державшийся арианской ереси, во времена царя их Тотилы, пылал самою свирепою ненавистью против духовных мужей Православной Церкви, так что кто из клириков или монахов попадал ему на глаза, никогда не уходил живой из его рук. В один день, побуждаемый корыстолюбием и увлекаемый грабительством, готф стал мучить жестокими пытками одного поселянина и подвергал разным истязаниям. Поселянин, побежденный мучениями, сказал, что отдал свое имение рабу Божию Венедикту, для того сказал, чтобы выиграть время для спасения жизни, если мучитель поверит. Тогда Цалла перестал мучить поселянина пытками, но, связавши ему руки крепкими ремнями, погнал впереди своего коня, чтобы поселянин показал, кто этот Венедикт, взявший у него имение. Поселянин привел готфа, сам идя впереди со связанными руками, в монастырь святого мужа и нашел Венедикта, пред входом в монастырь сидящего и занимающегося чтением. Обратясь к следующему за ним свирепому Цалле, поселянин сказал: "Вот тот Венедикт, о котором я сказал тебе". Цалла в безумии развращенного ума бросил на святого свирепый взгляд, думая тем устрашить его, как других, и начал кричать громким голосом: "Встань, встань, отдай вещи этого поселянина, которые ты взял". На голос его св. муж тотчас отвел глаза от чтения и, осматривая его, едва заметил поселянина, который стоял тут связанный; но когда навел очи на его связанные руки, тотчас ремни, связывавшие руки, начали развязываться чудным образом с такою скоростию, что никакая человеческая расторопность не могла развязать их так скоро. Когда же поселянин, прежде связанный, в одно мгновение стал развязанным, Цалла, дрожа от могущества такой власти, пал на землю и, преклоняя свою жестокую выю к стопам святого, предавал себя его молитвам. А святой муж, позвавши братию, повелел ввести его внутрь, чтобы принял благословение [11]. Когда Цаллу опять привели к нему, он увещевал его оставить такую безумную жестокость. Готф, уходя с сокрушением сердца, ничего более не просил у поселянина, которого св. муж развязал без прикосновения, одним взглядом. Вот что значит, Петр, сказанное мною, что те, которые с дерзновением служат всемогущему Богу, могут иногда совершать чудеса даже одною своею властию. Ибо кто сидя укротил свирепость страшного готфа, а узы ремней, связывавших руки невинного, развязал силою взоров своих, самою скоростию чуда показывает, что имел власть на то, что сделал. Присовокуплю еще, какое великое чудо мог он совершить молитвою.
Глава тридцать вторая. О воскрешении мертвого
В один день святой вышел с братиями на полевые работы. В то время некоторый поселянин, неся на руках тело умершего сына и горько оплакивая свою потерю, пришел к монастырю и отыскивал св. Венедикта. Когда сказали ему, что сей отец находится с братиею в поле, поселянин тотчас бросил у монастырской двери тело умершего сына и в сильной скорби немедленно побежал отыскивать достоуважаемого отца. В то время св. муж уже возвращался с братиею с полевых работ. Едва увидел его осиротелый поселянин, как начал кричать: "Возврати мне сына, возврати моего сына". Св. муж возразил ему: "Разве я отнял у тебя твоего сына?" Поселянин отвечал ему: "Умер он, иди, воскреси его". Услышав это, раб Божий сильно опечалился и сказал: "Отойдите, братие, отойдите; это дело не наше, но святых апостолов. Зачем хотите возложить на нас бремена, которых мы не можем снести?" Но тот, кого снедала чрезмерная скорбь, настаивал в своей просьбе, клятвенно уверяя, что не отойдет, если Венедикт не воскресит его сына. После того раб Божий спросил: "Где он?" Поселянин отвечал: "Вот тело его лежит у монастырских ворот". Св. муж подошел к тому месту с братиею, преклонил колена, возлег на тело отрока и, выпрямляясь, простер длани свои к небу с молитвою: "Господи, не взирая на грехи мои, призри на веру сего человека, который просит воскресить его сына, и возврати в это тело душу, которую Ты взял из него". Едва он произнес слова молитвы, все тело отрока стало трястись от вхождения в него души, так что глаза всех присутствующих видели, как чудно колебалось оно и трепетало. Затем святой взял отрока за руку и отдал отцу живого и здравого. Ясно, Петр, что он не имел власти совершить это чудо, но молился простертый, чтобы Бог дал ему силу совершить его.
