Ты наверняка читал жизнеописания святых и божественных личностей. В тех книгах ты должен был прочесть и то, что против них выдвигались гораздо более суровые и нелепые обвинения. Такова доля махатм везде и всюду и во всякие времена. Зачем же тебе тогда принимать все это так близко к сердцу? Разве не доводилось тебе слышать о собаках, что лают на звезды? Надолго ли их хватит? Истина скоро одержит верх.
Я не оставлю Своей миссии и не переменю Своего решения. Я знаю, что исполню их. Я встречу честь и бесчестие, славу и хулу, которые могут стать следствием этого, с равным спокойствием. Внутри Себя Я бездействую. Я действую лишь во внешнем мире и ради этого мира – беседую, еду куда-то, – и ради того, чтобы возвестить людям о Своем пришествии. Помимо этого, у Меня нет никаких забот.
Я не принадлежу ни к какому месту, не привязан ни к какому имени. У Меня нет понятий «мое» или «твое». Я отвечаю на любое имя, каким бы ко мне ни обращались; я иду туда, куда Меня зовут. Это Мой самый первый обет. Я еще никому до сих пор этого не открывал. Для Меня этот мир есть нечто стороннее, далекое. Я действую и вращаюсь в нем только ради человечества. Никто не может постичь Моей славы – кто бы он ни был, каким бы ни оказался метод его исследования, как бы ни были длительны его попытки.
Ты сам сможешь стать свидетелем этой славы в последующие годы. Преданным последователям надлежит обладать терпением и выдержкой.
Меня не интересует и не заботит то, чтобы эти факты стали известны, и для Меня нет необходимости писать эти слова. Я пишу их потому, что чувствую, тебе будет больно, если Я не отвечу.
Итак, твой Баба
Однажды, когда Баба совершал один из визитов в Бангалор, сидящий напротив дома, где принимали Саи, сапожник долго смотрел на вереницы роскошных машин и людей с цветами и фруктами, которые проходили и проезжали мимо него. Все были счастливы и радостно рассуждали о Вишну, Кришне и Бабе. Сапожник долго стеснялся, но наконец решился и вошел в дом. Баба сидел на высоком стуле и говорил о чем-то духовном. Сапожник заслушался и даже не обратил внимания на то, что Баба пристально смотрит на него. Святой поднялся со стула и пошел к дверям, в которых стоял сапожник. Тот принес Бабе маленькую, уже почти увядшую гирлянду цветов и до того растерялся, что даже не успел протянуть ее Саи, и тот взял ее сам. При этом он спросил на тамильском:
– Чего ты хочешь, зачем пришел сюда?
Сапожник сказал, что хотел просто посмотреть на аватару. Но когда увидел Саи и услышал его слова, то захотел, чтобы тот побывал у него в доме. Естественно, это было только желание, и вряд ли сапожник даже мечтал об этом. Но на вопрос Саи он ответил прямо и искренне:
– Я хочу, чтобы вы посетили мой маленький дом и приняли от меня подарок, который будет лучше, чем эта скромная гирлянда…
Саи похлопал его по плечу:
– Хорошо, я приду. Твое желание будет исполнено.
После чего развернулся и поднялся на свой «трон».
Сапожник, собиравшийся объяснить Бабе, где он живет, еще долго стоял у дверей, но на него уже никто не обращал внимания. Вскоре он понял, что ему необходимо вернуться к своему лотку, чтобы принимать клиентов, зарабатывая деньги на жизнь своей семьи.
Он вышел счастливым. И стал рассказывать всем, что Баба обещал его посетить. Ему никто не верил, люди лишь смеялись над ним:
– Кто ты, а кто Баба! Разве живой Бог пойдет в гости к нищему сапожнику?!
В этот день сапожник просидел на своем месте гораздо дольше обычного, ожидая, что сейчас выйдет сам Баба или хотя бы его люди, чтобы узнать адрес, по которому им следует нанести визит. Увы, из здания напротив выходило множество людей, но никто так и не подошел к сапожнику. Вышел из дома и сам Баба, сел в машину и уехал. Опечаленный сапожник отправился домой.
Ему не хотелось в это верить, но, похоже, Баба просто обманул его! Тем не менее радость от встречи с аватарой была настолько велика, что он рассказал о своем мимолетном разговоре соседям. Многие восхищались и его смелостью, и великодушием Бабы, но больше было тех, кто просто насмехался над бедняком и крутил пальцем у виска:
– И ты поверил?! Бедные люди никому не нужны!
Шли дни. Баба больше не бывал в доме напротив лотка сапожника. И как тому ни было горько, он заставил себя забыть и о своих мечтах, и об обещании аватары.
Но как-то к ящику сапожника подкатил автомобиль. Тот в панике вскочил: обладатели автомобилей не отдавали ему обувь в починку. Скорее всего, это был кто-то из мэрии, решивший лишить его насиженного и выгодного места, или из полиции – с дурными вестями!
Но из машины вышел Баба и, улыбаясь, сказал:
– Ты думал, что я забыл о тебе… Но главное, что ты не забыл обо мне… Садись в машину…
Вышедший человек открыл багажник, и ошарашенный сапожник положил в него свои инструменты. Так же молча он сел в машину, и она тронулась с места. Только сапожник хотел сказать, что им необходимо повернуть, как Саи Баба велел водителю:
– Здесь налево…
Сапожник изумился: «Откуда Баба знает, где он живет?!» Но святой продолжал уверенно говорить водителю, куда вести машину, а потом и вовсе сказал:
– Останови здесь. Дальше не проехать, мы пойдем пешком…
Затем Баба вышел из машины и, как будто бывал здесь уже сто раз, быстро зашагал по узким кривым улочкам к дому сапожника.
Сапожник хотел бежать в магазин, чтобы купить хоть какое-то угощение для дорогого гостя, но Баба остановил его:
– Не стоит беспокоиться! У тебя дома уже есть угощение для нас!
Когда же они вошли в хижину сапожника, то Баба материализовал множество фруктов и сладостей, заполнивших пустой стол. Сам же отломил себе лишь небольшой кусочек банана и сел в углу.
Хижина сапожника на многие годы превратилась в место паломничества.
Но не все было так радостно, и далеко не все люди признавали в Бабе аватару. Наряду со многими, поклоняющимися ему, находились и те, кто желал его убить…
Стоит, наверное, рассказать о нескольких покушениях на жизнь Бабы. Они случаются и до сих пор, но первое произошло, когда Баба был еще очень молод и жил в доме Карнамов. В праздничный день вместе с двумя своими последователями он посетил несколько домов в Путтапарти. Везде его угощали, люди были рады его визиту. Но одна из соседок, завидуя популярности Бабы и считая, что он жулик, решила его отравить. Как только они вошли в этот дом, Баба сказал своим спутникам:
– Принимайте поздравления, но не принимайте пищи!
Хотя те и кивнули, Баба еще раз повторил свое предупреждение. Сам же он ел все, что предлагали, и много шутил. Когда все вернулись в дом Карнамов, он объяснил, что пища была отравлена.
Его близкие ужаснулись, но Саи лишь от души посмеялся над этой попыткой причинить ему вред. Через некоторое время он извергнул из себя все съеденное. Некоторые люди, не поверив в такое коварство соседки, тайно взяли остатки той пищи и дали их собакам. Животные немедленно умерли в страшных мучениях.
Баба же осуждающе покачал головой:
– В чем провинились бедные собаки?
В другой раз несколько местных хулиганов решили проучить Бабу, «чтобы тот не слишком задавался», и подстерегли его на реке, когда с несколькими преданными он совершал бхаджаны.
– Не беспокойтесь, – сказал Баба преданным, – это всего лишь местные ребята…
Те не могли понять, что он имеет в виду, но вскоре увидели, что к ним направляются агрессивно настроенные молодые люди, вооруженные камнями и дубинами. Баба встал и, испустив из своей ладони луч света, ослепил нападавших. После чего сказал паломникам, показывая на лежащих на песке злодеев:
– Пусть они остаются здесь, а мы с вами, по жалуй, вернемся в деревню… Не беспокойтесь, через несколько часов они смогут видеть…
Несколько людей из этой компании позже стали почитателями Бабы.
К угрозе смерти Баба всегда относился иронично. Как-то во время вечерней прогулки на берегу реки его ужалила змея. Все были очень испуганы, так как укус кобры в этих местах смертелен. Баба же лишь улыбался и отвергал помощь, которую ему предлагали:
– Послушайте, зачем мне ваша помощь, если я могу помочь себе сам?
Он тут же материализовал амулет и, приложив его к месту укуса, сообщил всем, что абсолютно здоров. После чего отправился в деревню и приступил вместе с остальными верными к ужину. Многие уговаривали его не есть, так как пища могла усилить воздействие яда. Но Баба лишь посмеивался и уточнял с иронией:
– Неужели, правда?!
И съел в этот день гораздо больше, чем обычно, подтрунивая над беспокоившимися. Потом люди стали просить Бабу не спать ночью, но он, посмеиваясь, ушел к себе и на следующий день проснулся позже, чем обычно. Когда же решил утром умыться, его просили избегать холодной воды. Он нырнул в пруд и долго плавал, комментируя стоящим на берегу:
– Где же здесь холодный ключ, никак не могу отыскать…
