— Смотри: в наши дни, путешествуя для того, чтобы получить небольшую пользу, ты в поездах, самолетах, гостиницах получишь [скорее) большой вред. Все пришло к обмирщвлению. Какую пользу можно получить, направляясь в духовное место и видя там великое мирское бесчинство? Для того, чтобы все это пошло на пользу, надо быть очень сильным человеком. И этот экскурсовод, который рассказывает и объясняет, когда путешествуют группами, уж лучше бы он иной раз помолчал! Потому что он рассказывает не благоговейно, например: "Здесь Гефсимания, здесь — Всесвятой Гроб Господень", а начинает тарахтеть: "Это то, это се, сейчас мы едем в Вифлеем, туда пришли мудрецы из Персии" и потихонечку "увозит" паломников... [чуть ли не] в Кувейт! Тому, кто читал Священное Писание и знает, что здесь Гроб Господень, а здесь Гефсимания, такой экскурсовод не дает сосредоточиться и помолиться. Эти рассказы нужны только тому, кто не читал Священного Писания, но те, кто едут в паломничество на Святую Землю, его читали. И люди, вместо того чтобы получить пользу, остаются с замороченной головой. Да еще и убегают сразу от одной святыни и несутся к другой — услышанное не удерживается в них. Другое дело, когда спутники и руководители в паломничестве — люди духовные, когда заранее была проделана соответствующая подготовка. Одна переселенка из Фарас, поселившаяся в Янице, говорила: "Это что, хаджи?[73] За полчаса летят до Иерусалима, за полчаса возвращаются. Разве хаджи это?" В старину бедняжки паломнички оставались у святынь и совершали там бдения для того, чтобы получить духовную пользу, а еще для того, чтобы не расходовать деньги на гостиницу и раздавать милостыню. Если же кто-то по возвращении из паломничества ни в чем не изменялся духовно, то ему говорили: "И пошел ты чесноком, и вернулся луком". Святой Арсений Каппадокийский каждые десять лет совершал паломничество в Иерусалим и пять дней шел пешком до Мерсины, чтобы сесть там на корабль. Сегодня такое встретишь нечасто. Помню, как пришел ко мне в каливу один русский из Владивостока. Это напротив Японии. Он дал обет пойти пешком на Святую Землю. Когда он пришел к Владыке за благословением, тот сказал ему: "Ненормальный, ну куда ты пойдешь пешком?" Поэтому сначала он пошел в Загорск, возле Москвы, в монастырь и взял благословение у одного старца. На Пасху он вышел пешком из Загорска и в октябре пришел в Иерусалим. По семьдесят километров в день отшагивал. Потом из Иерусалима он пешком пришел на Святую Гору и собрался опять идти в Иерусалим. В нем было действительно божественное рачение[74], он жил в другом мире. Он знал немного по-гречески, и мы друг друга понимали. "Я думал, — сказал он мне, — что встречу там антихриста и стану мучеником, что он мне голову отрежет! Но не было его там! Сейчас снова пойду в Иерусалим и за тебя поклон положу перед Гробом Господним, а ты мое имя поминай". Вскочил он и положил земной поклон, чтобы показать мне, как он это сделает, и как стукнется головой о камень! В нем было видно пламя. А так, как путешествуют на Святую Землю другие — для туризма и без благоговения — лучше туда не ездить.
Насколько же ощутимо на Святой Земле присутствие Христа! Например, по пути к Голгофе ощущаешь, как что-то меняется. Даже не зная, куда ведет этот путь, идя по нему, сильно переживаешь. Там есть и табличка, на которой по-латински написано "via Dolorosa"[75]. А у Гроба Господня — многообразие людей. Клирики, миряне, одни одеты прилично, другие неприлично, кто в длинном платье, кто в коротком, кто совсем почти без платья, одни пострижены, другие с длинными волосами… Разный народ, разные люди, разные племена. И вероисповеданий различных тот римокатолик, этот армянин… Но все приходят туда и поклоняются святыне. Это произвело на меня впечатление. Это трогает. Но все вышеназванное нужно рассматривать с добрым помыслом для того, чтобы оно умиляло и возвышало духовно.
— Геронда, а если нет желания паломничать, то это значит, что отсутствует благоговение?
— Нет. Я вот был не во всех монастырях Святой Горы, не был у многих святынь. Например, к святому Иоанну Русскому я не ездил, но это не значит, что я не почитаю этого святого. Хорошо иметь благоговение к какому-то святому [мощи которого находятся] в каком-нибудь святом месте, но не надо гнаться за тем, чтобы поехать туда. Поедем, когда нам представится благоприятная возможность или будет какая-то причина. Важно то, что сказал Христос самарянке: "Истинные поклонницы поклонятся Отцу в духе и истине".
Спасение нашей души
— Геронда, одни чувствуют уверенность в том, что они спасутся, а другие сомневаются в этом. Какое расположение является более правильным?
— Цель в том, чтобы человек соблюдал заповеди Божии. Духовный человек должен достичь такого состояния, что если бы даже Бог и не впустил его в рай, то его это не волновало бы. Надо хорошенько понять, что сегодня мы живы, а завтра можем уйти, и стараться прийти ко Христу. Достигшие по Благодати Божией познания суетности этой жизни получили величайшее дарование. Им нет нужды достигать дара прозорливости и предвидеть будущее, поскольку достаточно предусмотреть, попечься о спасении своей души и принять максимально возможные духовные меры для того, чтобы спастись. Вот и Христос сказал: "Сколько стоит одна душа, не стоит весь мир"[76]. Каково, стало быть, достоинство души! Поэтому спасение души — это великое дело.
— То есть, Геронда, не должно иметь надежду на спасение и страх мучений?
— Если есть надежда на спасение, то страха мучений нет. Раз у человека есть надежда спасения, то он более-менее в порядке. Бог не оставит человека, подвизающегося, насколько он может, с любочестием, не расположенного к бесчинствам и то побеждаемого, то побеждающего в борьбе своей. Кто хоть немного расположен к тому, чтобы не опечалить Бога, пойдет в рай "в галошах". Благой по Своей природе Бог "втолкнет" его в рай, Он дает ему намного больше, чем человек заслужил, Он устроит все так, чтобы взять его душу в тот час, когда он находится в покаянии. Он может биться всю свою жизнь, но Бог не оставит его, заберет его в наиболее подходящее время. Бог добр, Он хочет, чтобы все мы спаслись. Если бы спасение было только для немногих, то для чего было распинаться Христу? Райские врата не тесны[77], они открыты всем людям, смиренно склоняющимся и не раздутым гордостью. Лишь бы они покаялись, то есть отдали бремя своих грехов Христу, и тогда они свободно пройдут в эту дверь. Кроме того, у нас есть смягчающее обстоятельство: мы перстны, мы не один только дух, как Ангелы. Однако нам нет оправдания, если мы не каемся и не приближаемся смиренно к нашему Спасителю. Разбойник на кресте сказал одно только "прости" и спасся[78]. Спасение человека зависит не от минуты, а от секунды. Смиренным помыслом человек спасается, принимая же помысл гордый, он теряет все.
Нам подобает спастись от любочестия и от ничего другого. Для Бога нет величайшей боли, чем видеть человека в мучении. Думаю, что одной лишь благодарности Богу за многие Его благословения и смиренного, с любовью, отношения к Его образам — нашим ближним в соединении с небольшим любочестным подвигом достаточно для того, чтобы наша душа была упокоена и в сей и в иной жизни[79].
Глава вторая. О том, как действует диавол
Диавол старается вывести подвижника из строя
— Горонда, иногда искушения обрушиваются одно за другим, и сил у меня нет...
— Я тебя научу, как избежать искушений. Примешь то, что я тебе скажу?
— Да.
— Единственный способ избежать искушения — это стать…союзником диавола! Чего смеешься? Не нравится тебе этот способ? Ну, тогда слушай.
Пока человек борется, у него будут искушения и трудности. И чем больше он старается избежать искушений, тем сильнее восстает на него диавол. Иногда наша жизнь противна жизни евангельской, и поэтому через искушения, если мы разумно используем их, нам дается возможность привести нашу жизнь в согласие с Евангелием.
— А я, Геронда, застреваю на мелочах, и после у меня нет расположения подвизаться ради чего-то высшего.
— Это все равно что мины, которые ставит враг для того, чтобы вывести войско из строя. Тангалашка старается вывести подвижника из строя с помощью мелочей, когда видит, что не может навредить ему иначе. Но знай, что бывают и маленькие тангалашки, которые приносят, однако, немалый вред. Как-то спросили одного маленького тангалашку: "Ну а что же можешь сделать ты?" — "Что могу сделать я? — переспросил тот. — Я хожу к портнихам, к сапожникам — путаю им нитки и вывожу их из себя" Величайшие соблазны происходят от пустяков и не только между нами, но иногда и между государствами. В людях духовных нет серьезных поводов для соблазнов, и тогда диавол в качестве поводов использует мелочи. Он душевно ломает человека на глупостях, на детскостях, диавол делает человеческое сердце таким, как хочет он, а человек после этого становится бесчувственным и стоит на месте — как пенек.
