О котором сказал пророк Исаия: буквально он есть тот, о котором сказано (славянск. реченный) через (δια — по некоторым чтениям) пророка Исаию, говорящего. Слова Ис. (40:3) приведены почти буквально по LXX, с тою только разницею, что вместо последних слов "правыми сделайте стези Ему (Его)", у LXX: "правыми сделайте стези Бога нашего". В еврейском иначе: "голос вопиющий: в пустыне проложите путь Господу, прямою сделайте в степи дорогу нашему Господу".
Глас вопиющего в пустыне: эти слова отделены от дальнейших в наших изданиях Библии; но в древности никаких знаков препинания не употреблялось и слова не отделялись одно от другого, почему этот текст и можно читать двояко: или "глас вопиющего в пустыне", или "глас вопиющего: в пустыне исправьте". В настоящем случае дело не решается тем, что в еврейском "в пустыне" относится к "приготовьте" (на что указывает дальнейшее "в степи"), потому что в греческом нет никаких оснований отделять оба эти выражения. Объясняя стих, толкователи колеблются. В еванг. Матфея обыкновенно относят, однако, "в пустыне" к слову "вопиющего", по-видимому, по аналогии с κηρύσσων εν τή έρήμω (ст. 1).
Отношение слов пророка Исаии к возвращению евреев из вавилонского плена считается сомнительным. Но тогда у пророка что же это за "голос вопиющего?" В каком смысле понимал это выражение пророк? Если мы обратим внимание на то, что главы 40-66 относятся к так называемому Девтеро — Исаии, пророку, жившему во время или после плена, и допустим, что это было известно евангелисту, то лучше поймем, что значат слова "глас вопиющего в пустыне". Пророк созерцает возвращение Израиля из плена, и вместе с ним как бы возвращение Господа, Царя Израилева, в Иерусалим. Господь посылает через пустыню, разделяющую Вавилон от Палестины, вестников — для возвещения о Своем прибытии, и вместе дает повеления о том, чтобы Ему приготовили путь, сделали прямою ту дорогу, по которой Он пойдет. Один из таких вестников и был φωνή βοώντος εν τη έρήμφ. Аналогия с проповедью Иоанна здесь, по-видимому, полная.
Как понимать самое выражение: голос вопиющего? Был ли Иоанн только голосом другого лица, вопиющего в пустыне, или же голос был его, вопиющего? По аналогии с Лк. 3:2, где говорится, что "был глагол Божий к Иоанну", по-видимому, следовало бы допустить, что сам Иоанн был только голосом Бога, вопиющего в пустыне. Но у Луки употреблено не φωνή, а ρήμα (слово, речение). Далее, Лука приводит в следующем стихе те же слова из Ис. 40:3, изображая обстоятельства, совершившиеся после того, как был к Иоанну глагол Божий. Наконец, в устах евангелистов несколько странными показались бы слова: голос вопиющего в пустыне Бога, приготовьте путь Богу. На основании этих соображений мы должны относить оба слова: глас вопиющего к самому Иоанну. Он был и голос, и человек, издающий этот голос.
В пустыне, и в физическом, и в нравственном отношении. Иоанн проповедовал в физической пустыне, но народе, к нему приближавшийся, представлял из себя нравственную пустыню. Этот двоякий смысл речи проходит и далее, в словах: "прямыми сделайте стези Ему". У LXX Ис. 40:3 — "Господь", и это показывает, что здесь разумеется не обыкновенная починка дорог и исправление пути во время путешествия какого-нибудь обыкновенного царя, потому что ни в чем подобном Бог не имеет нужды. Поэтому правильно замечание, что под путями и стезями здесь разумеются души людей. Евф. Зигаб.: "евангелист называет путем Господа и стезями Его души, к которым предстояло прийти слову евангельскому". От обыкновенного исправления пути здесь взяты только образы.
4. Сам же Иоанн имел одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих, а пищею его были акриды и дикий мед.
(Мк. 1:6). Возможно предполагать, что, указывая на образ жизни Иоанна, евангелист и здесь хотел указать на древнее пророчество о нем — в образе жизни пророка Илии.
Имел одежду из верблюжьего волоса. Такая одежда, отличающаяся грубостью, по словам путешественников, и теперь носится на востоке, преимущественно дервишами.
А пищею его были акриды и дикий мед.
Акридами называлась саранча, которая и теперь употребляется в пищу в Недже и Хеджасе. В лавках с саранчой она продается мерами. Приготовляя ее в пищу, бросают ее живою в кипяток, который хорошо просаливают; через несколько времени саранча вынимается и просушивается на солнце. Англичанин доктор Томсон, проживший в Палестине много лет и написавший очень хорошую о ней книгу, говорит: "саранчу не ест в Сирии никто, кроме бедуинов на крайних границах, и о ней постоянно говорят, как о низшем сорте пищи, смотрят на нее большею частью с отвращением, так как эта пища выносится только низшими классами народа. Иоанн Креститель, однако, и принадлежал именно к этому классу, все равно — по необходимости или по выбору. Он также жил в пустыне, где такая пища и теперь употребляется; и потому в Евангелии излагается простая истина. Обыкновенной пищей Крестителя была саранча, вероятно, поджаренная в масле и смешанная с медом, как это и теперь бывает".
Под диким медом одни разумеют сок из пальм, смоковниц и других деревьев или же так называемую персидскую манну. Основание для такого мнения находят в том, что мед по-гречески называется просто μέλι, без прибавления άγριον (дикий). В подтверждение того же мнения ссылаются на Плиния Е. Истор. 15:7 и Диодора Сицилийского (19, 94, конец), который говорит, что у набатейцев "растет много меда (μέλι), называемого диким (άγριον), которым они пользуются в виде питья, смешанного с водою". Но другие принимают, что "дикий мед" есть обыкновенный пчелиный мед, который пчелы заносят в дуплах деревьев и отверстиях скал. По словам Тристрама (книга которого о Палестине переведена на русск. язык), диких пчел в Палестине гораздо больше ульевых, и мед, продающийся в южных местностях, получается от диких роев. Действительно, говорит Тристрам, мало мест, которые были бы так пригодны для пчел, как Палестина. А в пустыне Иудейской пчелы многочисленнее, чем в какой-либо другой части Палестины, и мед до настоящего времени служит домашней пищей бедуинов, которые выжимают его из сотов и сохраняют в мехах. Нельзя не согласиться, что такое понимание слов "дикий мед" естественнее предыдущего. Саранча дозволена была в пищу еврейским законом (Лев. 11:22), а об употреблении дикого пчелиного меда говорится в Библии (Втор. 32:13[61]; Суд. 14:8; 1 Цар. 14:25-27; Пс. 80:17).
5. Крещение и обличения Иоанном фарисеев и саддукеев
5. Тогда Иерусалим и вся Иудея и вся окрестность Иорданская выходили к нему
(Мк. 1:5). Появление необыкновенного человека в пустыне и из пустыни, по виду сурового отшельника, скоро привлекло к нему внимание жителей ближайших мест, и они начали стекаться к нему. Даже если бы Иоанн был обыкновенный человек, не имел никакой божественной миссии, то и тогда его личность, вероятно, сделалась бы предметом любопытства. Совершенно понятно, что Иерусалим, Иудея и окрестность Иорданская суть только образные выражения, вместо жители Иерусалима, Иудеи, окрестности Иорданской. В Библии места около Иордана назывались издревле "окрестностью Иорданскою" (Быт. 13:10, 11; 3 Цар. 7:46; 2 Пар. 4:17). Таким образом, под окрестностью Иорданскою, исключая Иерусалим и Иудею, следует разуметь прилегающие к Иордану части Переи, Самарии, Галилеи и Гавлонитиды.
6. и крестились от него в Иордане, исповедуя грехи свои.
(Мк. 1:5). Способ совершения Иоанном крещения определить вообще трудно. Исторической основой для крещения, может быть, были установленные в законе омовения и очищения (Быт. 35:2[62]; Иcx. 19:10; Чис. 19:7; Иудифь 12:7). У евреев совершалось крещение прозелитов, т.е. язычников, желавших принять иудейство. На основании показаний вавилонской гемары Иевамот 46,2 и того, что Филон, Иосиф и древние таргумисты умалчивают о крещении прозелитов, высказывалось мнение, что оно было введено только после разрушения Иерусалима; но это мнение нельзя считать правильным. Некоторые полагают, что, по внешней форме, крещение Иоанна походило на крещение прозелитов. "Когда" говорит Альфорд, "мужчины допускались в качестве прозелитов, то совершались три обряда: обрезание, крещение и приношение; когда женщины, то два, крещение и приношение. Крещение совершалось днем, через погружение всего крещаемого; и когда прозелит стоял в воде, то ему преподавали некоторые отделы закона. Крестились все семейства прозелитов, включая и детей". Все это так; однако при этом можно спросить: был ли когда-нибудь Иоанн сам свидетелем крещения прозелитов?
Знал ли о нем? В Новом Завете нигде не говорится, что христианское крещение походило на крещение прозелитов. Таким образом, приходим к выводу, что крещение Иоанна если и не было, в смысле внешней формы, делом совершенно новым, то не находилось, однако, ни в какой связи с прежними чисто иудейскими обрядами. Проповедь Иоанна была совершенно самостоятельной, независимой ни от каких исторических условий и обстоятельств, она была следствием откровения, полученного свыше, от Бога. Почему не предположить, что таковы же были и действия Иоанна? Он подошел к Иордану, увидел пред собой его воды, призвал народ к покаянию, потому что приблизилось Царство Небесное, и при этом начал указывать народу на воды Иордана, когда народ спрашивал у него, что ему делать. К Иоанну приходили только, вероятно, одни мужчины, потому что в Евангелиях нет никаких следов о присутствии у вод Иордана женщин. По слову Иоанна мужчины погружались в воду. Таков, несомненно, точный смысл употребленного здесь греческого слова (έβαπτίζοντο), которое означает погружать, погружаться, но не окроплять и омывать, как этого хотелось бы некоторым экзегетам. Да и зачем было людям, прибывшим к Иордану, окропляться, когда в этом не было никакой надобности при обилии иорданских вод и когда у самого Иоанна едва ли были какие-нибудь вещи, нужные для окропления? Но другой вопрос, сами ли крестившиеся погружались по приглашению Иоанна, или же их, всех без исключения, погружал Иоанн.
