Академия наук БССР – это научный центр Республики Беларусь. Это целый городок научных зданий. Каждое здание принадлежало определённому институту, который имел своё научное направление в исследовании физики, математики, истории, кибернетики, белорусского языка и т. п. Меня направили на работу в институт кибернетики.
Это было четырёхэтажное здание с отдельным изолированным входом на первом этаже в огромный компьютерный зал. Я впервые в жизни увидела компьютеры. Они были просто огромные. Процессоры были выше человеческого роста с многочисленными маленькими лампочками, которые показывали состояние обрабатываемой информации. Размеры записывающих магнитных ленточных устройств и дисководов были очень большими. Данные в компьютер вносились через бумажные карточки с дырочками, предварительно «набитыми» на перфораторе при введении данных. Когда мне впервые показали этот машинный зал и назвали все устройства, находящиеся там, то мне казалось, что постичь всё это человеческому уму невозможно, что это очень сложно.
Меня провели в офис, показали мой рабочий стол и познакомили с моим начальником. Отношение к молодым специалистам тогда было очень хорошее. Мне очень повезло с моим первым в моей жизни руководителем. Он был очень терпеливым, знающим, образованным человеком. Он отдавал все свои знания таким молодым специалистам, как я. Я уверена, что встреча с этим человеком повлияла на всю мою жизнь. Он научил меня делиться своими знаниями с людьми и оказывать им помощь, когда они в ней нуждаются.
Очень долго я никак не могла понять, почему некоторые люди, которые мне что-то объясняли, всегда оставляли недосказанными какие-то важные моменты, без которых их объяснения, в конечном счёте, не имели никакого практического значения. И только намного позже я поняла, что эти люди оставляли этот «секрет» для поддержания своей репутации незаменимого человека. А мой начальник отдавал всё, что имел. Я всегда это чувствовала и старалась ответить ему тем же, добросовестно работая и терпеливо изучая.
Недаром говорят, что когда ученик готов, то учитель появится. Наверное, Бог послал мне этого учителя, чтобы я приобрела опыт и научилась с лёгкостью делиться всеми своими знаниями, и быть ответственной за порученную мне работу.
Хочешь получить – отдай всё.
Вспоминая те времена, я прихожу к выводу, что история моей жизни была уже написана – мне только оставалось идти по написанному. Уже тогда мой начальник посоветовал мне изучать английский язык и подчеркнул, что мне это в жизни пригодится. Как он это узнал? А может, он просто передал мне сообщение?
Я полюбила работу программиста. Работа, дом, приготовление еды, стирка, уборка были основными составляющими частями моей жизни.
Прошёл мой первый рабочий год. Мама устала от ежедневных поездок к нам домой. Муж работал. Время пришло отправить дочь в детское дошкольное учреждение. Так что утром все уходили по своим местам: кто на работу, а кто в детский сад.
Чернобыль
В тот день сотрудники на работе стали говорить, будто что-то произошло на Украине с ядерным реактором. Никто ничего толком не знал, но напряжение витало в воздухе.
Мне в этом плане повезло, что у меня был муж, у которого был доступ к истинной информации. Радио и телевидение в эти первые дни заботилось больше о том, чтобы не создавать паники. Лучше держать всех в неведении, чем паниковать. Мой муж позвонил мне на работу в конце этого дня и приказным голосом сказал, что радиация от взрыва на ядерном реакторе с ветром разносится очень быстро, что не надо гулять на улице, что надо сидеть дома с закрытыми окнами. Мы все, включая моих родителей и всех друзей, с которыми мы только могли связаться, выполнили эти требования. Но тысячи и тысячи людей в эти солнечные весенние дни проводили много времени на открытом воздухе.
Только по истечении времени, когда у людей появились первые проблемы со здоровьем в результате полученной радиации, мы поняли, что Бог защитил нас тогда от этого.
Все спасатели из всех союзных республик, которые работали на реакторе в те критические дни, через очень короткое время стали болеть и умирать. Много людей было эвакуировано из зоны заражения. Много стресса, много страха, много болезней и страданий принесла эта авария в Чернобыле.
События такого рода показывают, что, независимо от должности, материального положения, пола, религии, цвета глаз и т. п. все мы ходим по одной земле. Нам всем надо заботиться о чистоте и здоровье нашего общего дома. Мы все в ответе за то, что на ней происходит.
Ранним летом следующего года я с отцом поехала в лес. Все знали, что собирать ягоды и грибы в лесу нельзя, так как они полны радиации и опасны для здоровья. То, что мы увидели тогда в лесу, очень удивило нас. Ягоды были ненормально большого размера и необыкновенно яркой окраски, трава была настолько высокая, что создавалось впечатление, будто мы находимся в джунглях. Зрелище было пугающим, неестественным, но прекрасным.
Помню, через лет 5 после события в Чернобыле я видела передачу по телевизору. Показывали одну не очень молодую семью, которая все эти годы жила на заражённой радиацией территории. Муж и жена отказались покидать свой дом и оставались там одни из всей деревни. Все эти годы они питались продуктами своего огорода и животными, которые ели и пили заражённую воду и траву. Когда провели обследование их здоровья после пяти лет, проведённых в зараженной области, то оказалось, что радиация совсем не повлияла на их здоровье, и уровень радиации в их телах был в норме.
Меня тогда потряс только один факт – их вера в то, что ничего с ними не случится, оказалась настолько сильной, что она сотворила это чудо. Это истинная вера в Бога, в Его защиту и в Его всесильность. А верим ли мы?
Развод
За хорошую работу впервые в моей жизни мне повысили зарплату. Я с такой радостью бежала домой, чтобы сообщить о своём первом успехе! Но, к моему великому удивлению, мой муж не то что не обрадовался – он даже огорчился, когда услышал эту радостную для меня новость. После его непонятных для меня слов я вдруг чётко увидела, что он совсем меня не уважает, что он даже и мысли не допускает, что я могу быть сообразительной, умной, что меня могут ценить на работе. Он считал, что только он имеет на это право, а я должна знать своё место – дом, стирка, уборка и работа, которая не так уж и важна, но нужна. Всё важное в жизни он оставил для себя. Это опять вызвало у меня боль внутри, чувство несправедливости.
С точки зрения общества, мне очень повезло с мужем. Он имел довольно высокое звание, хорошую зарплату, мог достать то, что обычному человеку купить невозможно. У него были звание и должность со многими привилегиями.
Я родилась с полным отсутствием понимания, почему для многих людей так важна карьера, почему люди интересуются политикой и за что они любят хоккей. Но так как Бог хочет, чтобы мы в конечном итоге постигли истину, то на все наши «непонимания» он создаёт ситуации, через которые мы смогли бы ответить на наши вопросы, если, конечно, они у нас возникают.
Мой муж обладал всеми этими «инструментами», помогающими понять то, что мне было непонятно. Важнее карьеры для моего мужа ничего не было. Он разговаривал с увлечением, с темпераментом только о политике. Он не пропустил ни одной хоккейной игры, даже если игру транслировали поздно ночью.
Сейчас мне даже трудно представить, как я могла жить с постоянным чувством раздражения? Вот мой муж разговаривает по телефону с генералом, и я слышу только одни и те же его слова:
– Да. Слушаюсь. Будет исполнено. Успею в срок. Слушаюсь.
Это звучало для меня, как
«Я готов умереть на службе».
Раздражение.
Мой муж всегда был такой лёгкий на подъём, если начальство просит, и такой безразличный к моим просьбам. Опять огорчения. Вот мы в гостях, и мой муж до хрипоты спорит с кем-то о том, какая политическая партия права, а какая представляет собой партию, приносящую только вред. Всегда хотелось спросить: «А ты откуда знаешь?»
Его осуждение кого-либо в такой агрессивной форме всегда сводило меня с ума. Но ещё больше сводило меня с ума моё собственное осуждение мужа. Так что я была очень занята, когда мне надо было вдвойне раздражаться на то, что говорит мой муж и как я на это реагирую.
Может, хоккей сам по себе не так уж и плох, но с первого дня моей супружеской жизни это стало барьером в нашей сексуальной жизни. Очень часто по вечерам и до поздней ночи муж был прикован к телевизору. Он так переживал, радовался, увлекался матчами, что напоминать о себе было бы верхом глупости.
Вот так по капле, и из разных источников наполнялась моя чаша терпения. Было такое ощущение, что мне постепенно перекрывают кислород, и мне трудно дышать. Я, естественно, думала, что я права, а он – нет, он плохой, а я хорошая, он поступает неправильно, а я правильно. Так что мою чашу терпения можно было наполнять большими порциями.
