П.В. Кузнецов. Река-Баш. Лист № 11 из альбома «Горная Бухара» (1923 г.).
2:114
Невыразимая истина
Я обращаюсь к тем, кто разумеет по-персидски: все виды деятельности имеют общую точку приложения. Работа, священная битва, просто битва, молитва, любое благое дело отсылают к одному— к твоим отношениям с Богом, к росту осознания сокровенного. Оно несказуемо, невыразимо словом.
Наш отклик таинству — два чувства: надежда / благоговение и страх. Страх часто пронизан безрассудными и неистовыми чувствами.
А в надежде таится нежность и любовь. И одно всегда присутствует в другом. Страх живет в надежде, а надежда — в жестокости. Проявленный мир изначально содержит эти два свойства.
Халиф Омар и царь Эфиопии, услышав об этом, тут же зарыдали. А мы почему не рыдаем? Возможно, они ощутили за услышанным трагическую бездну, которую мы не чувствуем, — истину, тяжкую и невыразимую.
Кто ближе к Каабе, тот более смел в своих постижениях, чем те, кто обходит ее внешними кругами. Они удерживают в своих членах изначальную влажность, и она спасет их, когда придет огонь. Если жизненные невзгоды иссушают тебя, — ты мигом вспыхнешь и обратишься в пепел.
2:115-116
Усвоение
После хорошей трапезы я задумался о пище и питье, что наполняют наш желудок. Мне открылось: эти овощи и фрукты, куски мяса, разноцветный шербет, черствые и мягкие лепешки — все они живут в нас, вознося хвалу.
Точно так же люди, звери и духи, пребывающие здесь, служат пищей — она потребляется, пережевывается и претворяется в таинство. При этом благодать высвобождается как энергия. Звезды сеют дождь своих знамений и влияний — так созвездия становятся воздухом, которым мы дышим, питают растения, животных и нас, людей, наделенных речью, — ею мы вдохновляемся, притворяемся, что мы есть, и гневим Бога.
Я думаю о розах в саду и о других приятных вещах — и вдруг замечаю темные пятна на тыльной стороне руки. Ничего удивительного. Дерево появляется на свет нежным ростком, а потом покрывается толстым слоем коры. То же и с моими руками.
Из моих молитв выходят черноглазые женщины и отвлекают меня. Это тоже в порядке вещей. Формы желания так многообразны. Потом являются дети, новые виды приязни, новые любимчики. Забавно, как непостоянны желания, даже ведущие к появлению потомства, — остается лишь потешаться над всем этим.
Чем бы ты ни был занят, поминай Бога. Так, взыскуя любовных утех, помни, что всепоглощающее блаженство и тяга друг к другу приходят как дары твоего Господа. Даже в пароксизме апокалепсического удара, когда тебя разбивает паралич, помни, если можешь, что то же присутствие, которое живет в сотрясениях и разломах земной коры, трепещет и в тебе. В этой жизни я не видел ничего более всевластного, чем любовное блаженство. В наших самых сокровенных переживаниях величия, вверенности и смирения заложена нить желания любви и любовного
соития. Другие свойства истекают из этого. Они порождают внутри нас божественную пульсацию наслаждения.
2:117
Любовные утехи
Половое влечение — огонь, вспыхивающий в двух местах: в животворящей влаге мужского семени и в раскаленном эфире женского лона. Если чувство женщины к мужчине неглубоко, то любовный огонь не возгорится.
2:123-124
Семена и селяне
Я посоветовал выходцу из Хорезма умыть руки и порвать все связи с этой областью — из-за нападения Алауддина Мухаммада Хорезмшаха на Хорасан. Я предостерег его, а то положение, в котором он оказался, служит предостережением и для нас: прежде чем сделать что-то, подумай, не приведет ли это к разрушениям и человеческим страданиям.
Следует брать пример с селян, которые охотно жертвуют сном ради своей работы. Если урожай обилен — вот и награда. Если нет, они вознаграждаются в иной сфере. Стены видимого мира имеют изнанку. За стенами обычного дома — сад. За стенами дома этого мира — цветок вечности. Не будь вечность реальностью, мы бы не говорили, что мир — преходящ.
Жизнь — как вода, которой мы поливаем всходы. Растения земли вбирают ее — а утром их как быльё развеивает ветер (18:45). Что уходит в могилу, — рассеивается и исчезает (100:9—10). То, что в сердце, — возрастает и проявляется. Семена в земле — как чистые души в могилах. Их поливает дождь. Омытые и умащенные в саркофагах матки, эти семена потенции воскресают в новую жизнь, являя миру новые лики, новые деревья, руки и ноги и никогда прежде не виданные на земле и в океанах новые существа, присутствие которых еще не ощущалось ни в воздушном просторе, ни среди звезд.
Я принял твердое решение привести свою работу к определенному итогу. Я приставлен к саду Господа и хочу, чтобы Хозяин был доволен тем, что мне довелось сделать, чтобы проявить Его творение в лучшем виде. Решимость во мне окрепла. Но тут силы покинули меня, и речь стала бессвязной. Жизнь полна трудностей. Но как я говорю людям, — если в основе твоей укрепилось ясное намерение, то пусть даже твое тело развалится и язык перестанет подчиняться, ты все равно останешься на высоте, и позор не коснется тебя.
2:130
За что браться дальше
Не могу решить, за что браться дальше: что изучать, чем еще заняться из возможного. Если нет духа, нет души, нет божественного аспекта или значимости, то любое занятие — просто убийство времени, тщета и бессмысленность. Но когда дыхание Всевышнего и трепетное бытие духа совпадают с колебаниями места и времени — два уровня встречаются, и такое наше занятие работает на вечное, дыша в едином ритме с бытием Таинства. Каждый жест, слово, мысль присутствуют в нынешнем моменте и одновременно в ином. В этом великая истина бытия.
Ведет ли определенное действие к будущему раю или аду — вряд ли стоит разбираться. Не важно даже, когда ты умрешь. Вечное созидает себя в настоящем. Именно в этом сейчасном» миге ты приближаешься к Богу. Время и вневременное свиваются вместе в каждой трещинке, касании, черточке, острие и волоконце корня. «Здесь и сейчас» — это и есть область, где тебе является чудо вечно случающегося момента.
2:131-133
Военные действия в прежних битвах
Минувший час наполнил меня смятением и неуверенностью по поводу того, что я в действительности воспринимаю обычными чувствами, и как, и где может начаться новое восприятие. Что если бы я был Богом? Тогда проявленный мир отражал бы мои внутренние состояния — и раздражения, и созидательные, радостные настроения. Сжатие и расширение обладали бы завершенностью. Я говорю об этом свободно в моем тайном прибежище, где никто меня не услышит, и тоже самое советую делать моим ученикам: выплачьтесь, освободите себя. Создайте пространство для самовыражения. Пусть все вытечет обильным потоком. Не подавляйте в себе сильного желания. Пусть покровы спадут — как суждено и должно.
Известный лекарь советует пить сок за три дня до кровопускания: четыре части темно-красной ююбы и одну часть сливы.
Еще он говорит, что при кровопускании следует откинуться на подушку и успокоить свои мысли. Во время этой процедуры надо выпить три стакана красного вина, а если нет вина, то намять кислого винограда с сахаром.
Я всегда рад видеть ходжу Хаджаджа, он не упустит случая что-то рассказать. Знатный человек из Самарканда — а смущаешься, слушая его. Вот что, к примеру, он рассказал мне.
«Одна женщина восемь месяцев хранила хлеб.
— Нам следует съесть его до того, как ему минет год, — говорит она мужу. Муж в ответ: — Снимай одежду, давай ложиться.
Жена: — С моей одеждой все в порядке, а с чего это ты хочешь ложиться?
Муж: — Если не сделаем этого, я буду в слабости восемь месяцев».
А вот Хаджадж рассказывает о видении в мистическом русле: «Я молился, когда передо мной возник мужчина. Под глазами у него были глубокие борозды от пролитых слез».
Он поговорил со мной и ушел сквозь стену, не открывая двери. Вот чем еще похвастался ходжа. «Я прошел триста пятьдесят миль без еды и питья. На месяц мне хватает четырех с половиной килограммов муки. Я выпекаю хлеб, даю ему высохнуть, крошу его и брызгаю водой на сухари. Лишь тем и питаюсь». Рассказы ходжи гасят мою симпатию — и к нему, и к людям.
Иногда, оставшись один, я вспоминаю случаи, которые, как говорят, происходили в битвах Самани с Хорезмшахом, Хатаби уром, и мне кажется, что думать о событиях, что произошли с другими, — по большей части пустая трата времени. Больше пользы вспоминать свою жизнь.
Поменьше внимания к царям, военным действиям, грызне за власть. Не уделяй большого внимания громким внешним событиям — пусть они идут своим чередом. Твои реалии — дружба с сокровенным, интуитивная общность.
2:135
Особость твоих желаний
Человек из Самарканда сказал: «Если ты убьешь меня — прославишься как воин, а если я убью тебя — прославишься как мученик». И он, хлестнув лошадь, ускакал прежде, чем я спел ответить подобающим образом. Мы представляем себе дух как долину, затянутую густым туманом, что видна с вершины горы. Мы спускаемся в туман, и он принимает зеленый цвет, редеет, обнаруживаются детали: деревья, бегущая вода. Это похоже на переход в дух через смерть.
